— Сексуальная маньячка. — Проходя мимо, он чмокнул меня в кончик носа. — Мы ведь с тобой прекрасно знаем, что было бы, случись мне тебя увидеть.
Я расчесала волосы и почистила зубы.
— И все-таки: был у тебя сексодром для тех, положим редких, случаев, когда какая-нибудь удачливая сучка затаскивала тебя в постель?
Он посмотрел в зеркало, в котором отражалось мое намыленное лицо.
— Я всегда использовал отель.
— Это что, единственное место, где ты занимался сексом? До меня?
— Единственное, где я занимался сексом по согласию, — тихо подтвердил он. — До тебя.
— Ох! — Сердце мое упало.
Я подошла к нему и, обняв сзади, прижалась щекой к его спине. Мы отправились в кровать, где буквально обвились вокруг друг друга. Уткнувшись лицом в выемку его шеи, я обдавала его своим дыханием. И хотя тело Гидеона было твердым как камень, прижимаясь к нему, я чувствовала себя на удивление уютно. От него исходили тепло и сила. Мне стоило лишь подумать о нем, чтобы тут же его захотеть.
Перебросив ногу через его бедра, я взобралась на него и уперлась руками в его живот. В темноте я не видела его, но мне это и не нужно было. И хотя я восхищалась его красивым лицом, что временами его сердило, на самом деле меня больше всего трогали прикосновения и слова Гидеона. Мне казалось, что для него больше не существует никого на свете, никого, кого он хотел бы сильнее меня.
— Гидеон. — Мне не надо было продолжать.
Приподнявшись, он обнял меня и крепко поцеловал, а потом перекатил под себя и занялся любовью так властно и в то же время нежно, что это тронуло меня до глубины души.
* * *
Проснулась я внезапно, от толчка. На меня навалилось тяжелое тело, в ухе звучали хриплые, отвратительные слова. От накатившей паники у меня перехватило дыхание.
«Не надо. Нет… Умоляю, нет…»
Сводный брат закрыл мне рот рукой и раздвинул мои ноги. Я ощутила толчки его твердого, торчащего члена, который он пытался ввести в мое влагалище. Сплющившая мои губы ладонь заглушила мои крики ужаса и отвращения, сердце колотилось так, что, казалось, вот-вот разорвется.
Натан был таким тяжелым. Таким тяжелым и сильным. Я не могла сбросить его. Не могла спихнуть.
«Прекрати! Отпусти меня! Не трогай! О господи… умоляю, не надо. Не надо снова!»
Но где же мама?
«Ма-ма!»
Я звала, но мой рот закрывала рука Натана, вдавливавшая мою голову в подушку. Чем сильнее я сопротивлялась, тем яростнее становился его напор. Пыхтя, как собака, он пихал снова и снова, пытаясь вслепую засадить в меня свой член…
— Тебе знакомо это ощущение.
Я оледенела. Этот голос я узнала бы везде. Он принадлежал не Натану.
Это не сон. Но все равно кошмар.
«Господи, нет!»
Отчаянно моргая в темноте, я пыталась что-нибудь разглядеть. Кровь ревела в моих ушах так, что я больше ничего не слышала, но мне был знаком запах его кожи. Его прикосновения, даже при всей их нынешней жестокости. Ощущение его тела на своем, даже когда он пытался вторгнуться в меня.
Торчащий член Гидеона ударил меня в очередной раз, и я в панике рванулась с такой отчаянной силой, что мне удалось сбросить его ладонь со своего рта.
Набрав в грудь побольше воздуха, я закричала.
— Не всегда по кайфу, когда тебя трахают, — тяжело дыша, прохрипел он.
— Кроссфайр! — вырвалось у меня.
И тут меня ослепил пробившийся из коридора свет, а в следующую минуту я с облегчением ощутила, как кто-то сбросил с меня тело Гидеона. Откатившись в сторону, всхлипывая, я сквозь слезы увидела, как Кэри с такой силой толкнул Гидеона, что тот пролетел через комнату и впечатался в стену.
— Ева! Ты в порядке? — Кэри включил прикроватный ночник и выругался, увидев, что я свернулась, словно зародыш, и вся дрожу. Повернувшись к Гидеону, он прорычал: — Попробуй только, на хрен, дернуться до приезда полиции, и я из тебя отбивную сделаю!
Горло мое саднило. С трудом сглотнув, я села и, взглянув на Гидеона, увидела, как морок сна исчезает из его взгляда, уступая место разрастающемуся ужасу.
— Сон, — выдавила я и схватила Кэри за руку, когда он потянулся к телефону. — Он… с-спит.
Кэри посмотрел на голого, скорчившегося на полу, будто дикий зверь, Гидеона, и рука его опустилась.
— Господи боже! — выдохнул он. — А я-то думал, что это со мной не все в порядке.
Соскользнув с кровати, я, все еще вне себя от страха, встала на дрожащие ноги. Колени тут же подогнулись, но Кэри успел подхватить меня и опустился вместе со мной на пол. Он обнимал меня, пока я содрогалась от рыданий.
* * *
— Я лягу на диване. — Кэри провел рукой по растрепанным со сна волосам и прислонился к стенке коридора. Дверь моей спальни была открыта, и мне хорошо было видно Гидеона, бледного и испуганного. — Пойду принесу ему подушки и одеяло. Похоже, отправлять его сейчас одного домой нельзя. Он явно не в себе.
— Спасибо, Кэри. — Я покрепче обхватила себя руками. — А Татьяна здесь?
— Черт, нет, конечно. У нас все не так. Мы просто трахаемся.
— А как насчет Трея? — тихо спросила я, хотя мысли мои уже крутились вокруг Гидеона.
— Я люблю Трея. Думаю, он лучше всех, кого я встречал в своей жизни, не считая тебя. — Подавшись вперед, Кэри поцеловал меня в лоб. — Но меньше знаешь, крепче спишь. А ты кончай беспокоиться обо мне, позаботься лучше о себе.
— Не знаю, что мне делать, — призналась я, глядя на него сквозь слезы.
Кэри вздохнул, его зеленые глаза были темны и серьезны.
— Думаю, детка, прежде всего тебе нужно самой с собой разобраться. Есть люди, у которых с этим швах. Посмотри хоть на меня. Я встретил великолепного парня и жертвую этим ради какой-то девчонки.
— Кэри… — коснулась его плеча я.
— Если понадоблюсь, я рядом, — ответил он, поймал мою руку и сжал ее.
Когда я вернулась в спальню, Гидеон застегивал свою спортивную сумку. Он взглянул на меня, и мой желудок свело от страха. Не за себя, за него. Опустошенность в его прекрасных глазах ужасала. В них не было жизни. Он был бледен как смерть, а на его потрясающей красоты лице залегли глубокие тени.
— Ты что делаешь? — прошептала я.
Он попятился, словно хотел оказаться как можно дальше от меня.
— Не могу же я здесь остаться.
При мысли о возможности оказаться одной я на миг ощутила облегчение, и это меня встревожило.
— Мы ведь договорились — не убегать.
— Это было до того, как я на тебя напал, — буркнул он, впервые выказывая признаки характера.
— Ты же был в беспамятстве.
— Ева, ты никогда больше не должна становиться жертвой. Боже мой… что я едва не сотворил с тобой… — Он повернулся ко мне спиной, и плечи его поникли так, что это напугало меня не меньше, чем недавнее нападение.