Рис. 52. Современный ареал благородного оленя (Cervus elaphus) (1) и Лани (Dama dama) (2), завезенных человеком в Новую Зеландию. В противоположность лани олень хорошо акклиматизировался и, сильно расплодившись, вышел за границы своего первоначального распространения (Wodzicki, 1961).
Нельзя, конечно, совсем сбросить со счета экономическую выгоду, которую приносят все эти животные. Но цифра убытка остается по-прежнему огромной, особенно если учитывать и ущерб, нанесенный почвам, результаты которого становятся поистине катастрофическими.
Наконец, отметим, что в Новой Зеландии была проведена акклиматизация многих растений. Но из 603 видов интродуцированных растений (Allan, 1936) только 48 явились настоящими конкурентами местных растений. В противоположность акклиматизированным животным интродуцированные растения нуждаются в покровительстве человека и могут нормально развиваться лишь в местообитаниях, преобразованных человеком или ввезенными им животными. Весьма вероятно, что в случае исчезновения человека и интродуцированых им животных местные растения вернули бы свое былое господство и вытеснили большинство иноземных видов37.
Итак, различные попытки акклиматизации новых видов животных и растений оказали самое пагубное влияние на равновесие природы Новой Зеландии. Все усилия поселенцев, старавшихся воссоздать вокруг себя хорошо знакомый им, привычный мир, привели к неудаче. Они лишь погубили будущее многих местных видов, разорили естественные местообитания и «породили» на свет целый ряд сложнейших экономических проблем, связанных с беспримерным размножением некоторых видов. Новая Зеландия — печальный пример нарушения естественного равновесия в результате интродукции чужеродных элементов и их массового размножения.
Это положение наблюдается и в других местах земного шара, особенно на островах, где равновесие крайне неустойчиво. Наглядным примером могут служить Гавайские острова, острова Галапагос и большая часть островов Антильского архипелага, не говоря уже об островах субантарктической зоны, где акклиматизация мышей, крыс и кроликов обернулась катастрофой для местной флоры и фауны.
Несколько примеров акклиматизации, приведенных в этой книге, свидетельствуют прежде всего о том, что случайный или намеренный ввоз животных и растительных видов кончается либо полной неудачей, либо чрезмерным размножением вида.
«Удачные», с точки зрения человека, интродукции, за редкими исключениями, почти все приводили к бедствию.
В области акклиматизаций больше всего следует остерегаться дилетантства, о чем красноречиво свидетельствует опыт прошлого столетия, когда человек для забавы, по своему собственному, самому причудливому выбору завозил во все концы Земли животных и растения. Но с другой стороны, следует также остерегаться акклиматизации «по всем правилам науки». За исключением отдельных случаев, наши познания в области биологии живых существ еще недостаточны, чтобы можно было предвидеть все последствия какой-либо интродукции или судить заранее о судьбе интродуцированных видов и их возможном влиянии на природу.
Как правило, вторжение животного или растения в чужеродную среду производит переворот в равновесии, сложившемся между местными видами, и ведет к образованию новых цепей питания. В результате оказывается нарушенным весь сложный «организм» экосистемы. Особенно часто это происходит в тех случаях, когда интродуцированный вид занимает свободную экологическую нишу и благодаря этому получает возможность быстро распространиться. Наглядным примером может служить судьба кролика в Австралии, оленя в Новой Зеландии, китайского краба в Европе, скворца в США. То же самое происходит и в тех случаях, когда интродуцируемый вид оказывается более сильным и более приспособленным к окружающей среде по сравнению с местным, экологически ему подобным и обреченным на исчезновение видом. Конкурентная борьба между кроликом и травоядными сумчатыми в Австралии, между карпом и местными породами рыб в США, между серой американской белкой и белкой европейской — это лишь единичные примеры из бесчисленных случаев такого же рода, подтверждающих эту истину.
Иногда, осознав свою ошибку, человек пытается восстановить нарушенное равновесие, применяя метод биологической борьбы с интродуцированными видами. Но если этот метод необыкновенно эффективен в отношении насекомых, то для позвоночных его последствия оказались роковыми: собака, завезенная на Галапагосские острова для борьбы с козами, уничтожила молодняк пресмыкающихся; кошка, интродуцированная на некоторые из субантарктических островов с целью ограничить распространение крыс и мышей, разорила колонии птиц; лиса, ввезенная в Австралию для истребления кроликов, сделалась виновницей почти полного исчезновения многих видов сумчатых.
Акклиматизация вызывает цепную реакцию, ни хода, ни последствий которой человек еще не в состоянии предвидеть. Особого внимания заслуживает то, что большинство катастроф разразилось либо на островах, скудных по самой своей природе, либо в местах, глубоко преобразованных человеком, что может быть объяснено причинами чисто экологическими (Elton, 1958). Дело в том, что экосистемы островов вследствие естественного сокращения числа видов, а значит, и цепей питания, отличаются относительной простотой. В зонах же, преобразованных человеком и его промышленной деятельностью, биоценозы сильно обеднены и доведены до состояния, в котором они являются скорее пародией на природу.
Распространение и размножение вида обратно пропорционально сопротивлению (резистенции), оказываемому средой. А в местообитаниях, естественно или искусственно упрощенных, сопротивление падает до минимума, и интродуцированный вид получает, таким образом, возможность совершенно неограниченного размножения и может молниеносно стать угрозой для всего окружающего. Именно это и произошло в Новой Зеландии, где не было млекопитающих, а также на Антильских и на многих других островах, имеющих скудную фауну. То же наблюдалось и в Европе, и в Северной Америке — на континентах, где большие территории полностью преобразованы человеком и вторжение человека обеднило природную среду, сделав ее легко уязвимой. И наоборот, в богатом биоценозе, обладающем бесчисленным множеством цепей питания, таком, например, как влаголюбивый лес, интродукции имеют очень немного шансов на успех и еще меньше — на трагические последствия.
Таков еще один довод в пользу необходимости сохранения в природных местообитаниях хотя бы подобия естественного равновесия.
Глава 8 >>>
Примечания:
1 Degerbol, Mammalia, «Zoology of the Faroes», vol. 3. pt. 2, fasc. 65, 1940.
2 В Советском Союзе эвкалипты культивируются главным образом на Черноморском побережье Кавказа еще с 80-х годов прошлого века. Усиленно испаряя влагу, эвкалипты способствуют осушению болотистых местностей. — Прим. ред.
3 Тропический лес, состоящий из местных пород деревьев, дает максимум 20 m сухой древесины в год с 1 га (за исключением лесов Малаккского полуострова, которые более продуктивны), в то время как эвкалипты и отдельные виды сосны дают по 35 т.
4 Интродуцированная как декоративное растение во все тропические страны лантана повсюду вела себя одинаково — и в Индии, и на Гавайских островах. Биологическая борьба против лантаны с помощью доставленных с ее родины, Америки, насекомых, поражающих различные вегетативные органы и органы размножения этого растения, отчасти помогла справиться с этим нашествием. Заметим, что на Гавайских островах лантана нашла широкое распространение благодаря тому, что семена ее разносились хохлатой майной — акклиматизированной птицей, питающейся плодами лантаны.
5 Победа, одержанная гусеницей над кактусом, была даже воспета в стихотворении, опубликованном в «Cactus andSucculent Journal». Правда, в нем говорится и об опасной возможности перехода этого насекомого на растения других видов:
Ринувшись в бой с врагами,Разбил он их в пух и в прах.Теперь пора подуматьО будущих временах:Коль кактуса исчезнет след,Что станет грызть кактусоед?
Увы! В биологической борьбе такие вещи случаются не редко. Однако в данном случае оснований для тревоги как будто бы нет, так как кормовой режим этой гусеницы слишком строго специализирован (цитировано по Кансдейлу — Cansdale, 1952).