Если я не за себя, то кто же встанет за меня?
Если я только для себя, то кто же я такой?
Если не сейчас, то когда?
Фромм проанализировал типы социальных характеров, формирующиеся различными типами культур, показал роль гуманистической и авторитарной этики в этом формировании и пришел к заключению, что человек может, а значит, и должен противопоставить внешнему авторитету власти и анонимному авторитету общественного мнения свои собственные разум и волю. То есть спасение от авторитарности во всевозможных ее видах Фромм видел в самостоятельности и самосовершенствовании человека.
Эта мысль является главной и для, пожалуй, самой известной его книги «Искусство любви». Человеку предстоит самостоятельно выбирать путь меж двух бездн — агрессивности и покорности. Разумом он отличается от прочих живых существ, и кроме разума ему не на что рассчитывать. Однако не следует считать Фромма сугубым рационалистом, ведь он имел огромный опыт изучения человеческой иррациональности и не мог недооценивать ее роль на личностном уровне и особенно на уровне больших социальных групп. Еще накануне Второй мировой войны он показал, что тоталитаризм, то есть подавление независимой мысли и свободы воли, — результат не только узурпации и террора власти, но и неспособности миллионов людей ценить и любить свободу и разум, что делает их молчаливыми соучастниками злодеяний, а то и палачами.
По существу, и в сегодняшнем мире единственным достойным и надежным противодействием иррациональной деструктивности остаются только разум и добрая воля. «Здоровое общество», о котором размышлял Фромм, все еще не построено. Одиночество, отчуждение, бегство от угнетающей реальности в мир наркотических иллюзий, психопатология в обыденной и общественной жизни, изнурительная рутина сизифова труда — разве это не наши сегодняшние проблемы? Поэтому и сегодня актуально звучат слова Фромма: «Человек не может жить без веры. Решающим для нашего и следующего поколений является вопрос о том, будет ли это иррациональная вера в вождей, машины, успех, — или рациональная вера в человека, основанная на опыте нашей собственной плодотворной деятельности».
Э. Эриксон (1902–1994)
В 1970 г. один из номеров популярного американского журнала «Ньюсуик» вышел с броским заголовком на обложке «Эрик Эриксон: в поисках идентичности». Главный материал номера был посвящен эпигенетической концепции Э. Эриксона. В этом проявился живой интерес общественности к личности известного психолога и к центральному понятию его научных изысканий — идентичности.
Слово «идентичность» в русском языке употребляется нечасто и преимущественно в том значении, которое подсказывает перевод-калька — «тождественность», «одинаковость». Эриксон, заговоривший об идентичности человека, трактовал это понятие не так односторонне. В его понимании идентичность — это центральное качество личности, в котором проявляется неразрывная связь человека с окружающим социальным миром. Становление идентичности является важнейшей задачей развития личности.
Философы неоднократно отмечали: когда рассматриваются представления человека о себе, то речь идет об интимной и невыразимой реальности, которую трудно обозначить и сделать объектом наглядной демонстрации. Определенную помощь может оказать клинический опыт, часто имеющий дело с «размытой» идентичностью: «я в замешательстве», «я не знаю, где я теперь и куда стремлюсь». В таких случаях возникает острое чувство растерянности, потери себя, определяемое как невроз. Исходя из клинического анализа непостоянства Я при неврозах Эриксон создал свою теорию идентичности. При этом он во многом опирался на теорию психоанализа, которую имел возможность освоить буквально из первых рук — под руководством 3. Фрейда и его дочери Анны.
С психоанализом Э. Эриксон познакомился в 1927 г., когда ему было 25 лет (родился он 15 июня 1902 г. во Франкфурте-на-Майне). Ничто не предрасполагало его к психоаналитической практике, ибо он в это время был художником, специализировавшимся на детских портретах. Именно поэтому он познакомился с Анной Фрейд, которая заинтересовала его детским психоанализом и привлекла к участию в семинарах Венской психоаналитической школы. В 1927–1933 гг. Эриксон активно осваивал теорию и практику психоанализа. К идеям 3. Фрейда он относился чрезвычайно уважительно, хотя его собственная концепция выросла из критического переосмысления этих идей.
Сам 3. Фрейд понятие идентичности упомянул лишь однажды — в докладе, адресованном еврейской ассоциации в Вене в 1926 г. Он употребил этот термин в его традиционном смысле — как этническую идентичность, поддерживаемую еврейской диаспорой. Несмотря на свои атеистические взгляды, он заявил о приверженности иудаизму и о разделении им «ясного сознания внутренней идентичности, ощущения схожести психической организации». Эриксон часто цитировал это высказывание Фрейда, стараясь найти в его работах несформулированное понятие идентичности. Эриксон писал:
«Я употребляю термин „Я-идентичность“… будучи уверен, что Фрейд упомянул о внутренней идентичности как о смысле своей жизни».
Эриксон неоднократно подчеркивал свою приверженность фрейдизму, особенно когда в 1969 г. заявил: «Я прежде всего психоаналитик, это единственный метод, который я приемлю».
В 1933 г., как и большинство других психоаналитиков, Эриксон эмигрировал в Соединенные Штаты. В 1939 г. он принял американское гражданство. Его академическая карьера в США сложилась весьма успешно: он преподавал в Йельском университете, в университете Беркли, а в конце жизни — в Гарварде.
Именно в Соединенных Штатах Эриксон взял себе то имя, под которым он известен. Это небезынтересная деталь, особенно характерная для человека, занимавшегося проблемой идентичности. До того он носил фамилию Хомбургера — еврейского педиатра, женившегося на его матери и усыновившего маленького Эрика, внебрачного сына матери-еврейки и неизвестного отца-датчанина. Именно в знак верности своему неизвестному отцу Эриксон выбрал фамилию нордического звучания; беря такую фамилию, он становился сыном Эрика, или, как отмечает его биограф Поль Розен, «сыном самого себя».
В довоенные годы Эриксон вместе с антропологом Микелем изучал жизнь индейцев племени сиу в резервации в штате Южная Дакота. Это исследование проводилось по заказу Американской комиссии по делам индейцев, озабоченной катастрофически низкой эффективностью образования индейской молодежи.
Молодые сиу не принимали жизненных принципов, внушаемых белыми воспитателями, пребывали в апатии и демонстрировали настораживающую склонность к пьянству и воровству. Психологи и психиатры рассматривали эти факты как свидетельство инфантильной стадии развития общества у сиу или говорили о невротическом складе личности его членов. Эриксон не разделял такого мнения. Он считал, что ни одно общество, пускай самое «примитивное», не может позволить себе культивировать инфантильность и невротичность.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});