Хегельг прав, к таким знаниям нужно подходить осторожно, обдуманно. Да, да и ещё раз да! Но у меня тряслись поджилки от желания заглянуть в книгу хоть глазком. И теперь, оставаясь без присмотра в течение полутора суток, меня некому было остановить. Книга в доме, это точно. Хегельг держал её пару раз в руках. А вот где она спрятана? Если в библиотеке нет, значит остаётся единственное место — комната учителя. Наплевав на предупреждения и запреты, нагло пользуясь отсутствием мага, я решилась проникнуть в его комнату и поискать "Пробуждение жизни" там.
Как обычно, когда мной овладевала идея фикс, здравый смысл махал ручкой, забирая с собой все тормоза. Через пару минут с колотящимся, от собственного нахальства сердцем, я стояла перед заветной дверью. Когда учитель селился на втором этаже рядом с нашей спальней, то строжайше запретил кому бы то ни было заходить в его покои. Единственным исключением стал Пряник. Однажды котур втемяшил в свою круглую голову, что на правах полноправного хозяина дома и ближайших окрестностей, он просто обязан попасть в запертую комнату. Котур орал дурным голосом несколько часов подряд, сидя под дверью Хегельга. Чем мы только в него не кидались, чтоб он заткнулся. Но попасть или отогнать решительно настроенного Пряника никому так и не удалось. В конце концов, у мага сдали нервы. Багровый от раздражения и злости учитель приоткрыл свою дверь и торжествующий котур прошёл внутрь. Эта пушистая зараза совершил подробный обход территории и гордо удалился, потеряв всякий интерес.
К сожалению, похвастаться упрямством и быстротой реакции Пряника я не могла, да и сидеть столько времени под закрытыми дверями мне некогда. А попасть внутрь хотелось до невозможности! Именно поэтому рыжая девица в брючном костюме, по совместительству ученица мага, топталась сейчас у запертых на десяток хитрых заклятий покоев учителя. Только подобная проблема уже решалась мной. Сумела же я взломать защиту Гнека и проникнуть в комнату, где беспробудным сном спал Аморан. А ведь тогда опыта никакого не было, только интуиция и жажда жизни. В бешеном темпе пролетели дни, по внутренним ощущениям, словно несколько лет прошло, а всё осталось по-прежнему. Мной снова двигало то же самое. Я должна попасть внутрь непременно и точка!
Ладонь покрылась плёнкой из мельчайших капелек крови, в этот раз при взломе магических покоев наносить себе раны не пришлось. Дрожащая от нетерпения пятерня отпечаталась на деревянной поверхности. Яростно вспыхнули защитные слои в тонком мире, красивые стройные узоры надёжно охраняли владения хозяина, но только не от такого ядовитого посетителя. Плетения распадались и истончались. Открывался доступ к святая святых холодного мага. Та же женская ладошка решительно взялась за ручку и толкнула внутрь. Дверь без скрипа распахнулась и взгляду предстала полутёмная комната с наглухо зашторенными окнами.
Я застыла на месте, со страхом и содроганием рассматривая мрачноватую обстановку. Это не может быть реальностью! Так не бывает! Глубокое кресло Хегельга, старинный камин, в котором до сих пор горел огонь, письменный стол и…огромный женский портрет, на котором без труда узнавалась я. Все до боли знакомо по странному видению, приходившему не так давно. Но когда оно посетило меня, Хегельг ещё не жил в моём доме и комната выглядела совсем по-другому.
Взгляд то и дело останавливался на портрете огневолосой девушки. Он был сотворён невероятно искусно, почти оживив изображение. Яркие волосы слегка шевелились, по ним пробегали искорки, как у тлеющих углей в прогоревшем костре, на губах играла манящая улыбка, глаза завораживали отрешённостью и глубиной. Несомненно, это я, только никогда моё лицо не имело подобного выражения. Чистый свет и детская восторженная наивность, некая робость и застенчивость совершенно не присущи мне. Девушка, смотрящая с полотна, никогда не видела тягот мира, разочарований и страданий, но и любви она тоже не знала. Несомненно, я смотрела на первую владелицу моего тела и читала её нехитрую жизнь по глазам, чуть приподнятым уголкам губ, наивно изогнутым бровям. В памяти возникали подробности видения, смена наших образов и та боль, с которой смотрел на нас Хегельг. Что он тогда сказал?
— Останься! — повторила я вслух слова учителя и закрыла лицо руками.
Кому он говорил это? Как-то не по себе, а вдруг призраки и жуткие сцены, увиденные в картине, вернутся вновь? Гнек, вгрызающийся в девичью плоть, Аморан с удавкой на шее, конец которой у меня в руках… Тогда я в последний раз видела своё прошлое тело, оно исчезало в небытие, как и вся предыдущая жизнь. Новая суть так захватила, что я постепенно забывала себя прежнюю, мало что осталось от той тридцатилетней женщины, радостно ждущей перемен. Родители, друзья, знакомые, их лица терялись в водовороте событий, обрушившихся на меня. Почему так быстро забываются те, кто остался в другом мире? Последовав за Хегельгом, мне пришлось оставить слишком многое: тело, близких людей и даже многие чувства. Теперь же обнаружилось, что и память потихоньку утекает безвозвратно. Останусь ли я сама собой, если полностью потеряю связь с прошлым?
Взгляд вновь вернулся к злополучной картине. И всё-таки это не я изображена на ней. И Хегельга сейчас тут нет, а значит, есть надежда, что видение, возможно, не станет реальностью. Вспомнив, зачем сюда пришла, я обыскала комнату в поисках книги, но так и не обнаружила. Подойдя вплотную к портрету, мне пришлось остановиться, потому что страх сковал тело. Прекрасный призрак наблюдал с высоты. Не в состоянии отвести широко распахнутых глаз от огневолосой девушки, я заставила себя протянуть руку и пошарить за рамой. Пальцы наткнулись на некий предмет и вытянули находку на свет. Ей оказался тот самый старинный фолиант, из-за которого я сама не своя примчалась в комнату Хегельга. На обложке красовалась размашистая надпись "Пробуждение жизни".
В этой комнате больше нечего делать, разве что встречаться с химерами туманного будущего и прошлого. Я быстро пошла прочь, прижимая к груди заветную книгу, и остановилась лишь раз. На столе красовалась хрустальная ваза полная отборных сочных яблок, так любимых Хегельгом. Зверский аппетит не изведёшь никакими призраками и страхами. Без особого стеснения я набрала полные карманы фруктов и покинула покои холодного мага, плотно прикрыв за собой дверь.
Хотелось отойти от этого места, как можно дальше. Ноги понесли меня вниз по лестнице, к дневному свету за большими окнами бело-зелёной гостиной. Я распахнула их настежь и вдохнула влажный воздух умытого утра. Буря прекратилась, на её смену пришло затишье и солнечные лучи. Они пробивались меж ветвей старых деревьев и согревали комнату. Пичуги жизнерадостно переговаривались в зарослях, ветерок легонько шевелил ещё мокрую листву. Природа снова радовалась новому дню. Внимательно посмотрев на Гнека и немного успокоившись, я уселась на диван и провела ладонями по кожаной обложке фолианта. Что ж, надеюсь всё не зря.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});