Доев, Уолтер встал с постели и подошел к окну. На черном бархате неба тускло сияли звезды. Из груди у него вырвался вздох.
— Не помню, может, я уже говорил об этом, Джессамин… но Ральф требует передать замок Болингброку. Ты же знаешь, с имуществом мятежников обычно так и поступают.
— Что?! Но ведь ему прекрасно известно, что мы не мятежники!
— За это можешь благодарить себя, сестренка, — не надо было поднимать валлийского дракона! А теперь у Ральфа есть не менее сотни свидетелей, готовых подтвердить это в любую минуту.
Джессамин молча проглотила упрек. Поступок сэра Ральфа в военное время никого не удивит. И ни один суд не оправдает ее, если она попытается выдворить его из Кэрли.
— Не думаю, что это так уж важно. Они такие приятели с Болингброком, что король и так отдаст ему Кэрли, стоит только сэру Ральфу заикнуться об этом.
— Ну… не знаю, может, ты и права… Джессамин, ты одна можешь спасти нас, если захочешь.
— Как?
— Скажи сэру Ральфу, что согласна выйти за него замуж. А потом, раз уж ты так ненавидишь его, молись, чтобы ты ему разонравилась. Может, тогда он уйдет и оставит нас в покое.
Джессамин изумленно уставилась на Уолтера. Да как он смеет предлагать ей подобное, да еще так легко, словно речь идет о небольшом одолжении! Уж не спятил ли он, думая, будто все так просто?! Возмущение захлестнуло ее с такой силой, что Джессамин испугалась.
— Да я с большей радостью вышла бы за простого свинопаса, чем за Ральфа Уоррена! А потом, с чего ты вообще взял, что он хочет на мне жениться, тем более сейчас?
— Мужчины ведут себя как идиоты, когда видят смазливую мордашку! Стоит только сделать вид, что он тебе нравится, как Ральф тут же простит тебе все, что было, — хмыкнул Уолтер.
Оскорбленная таким пренебрежением к ее чувствам, Джессамин даже не нашлась, что ответить. Вместо этого она с размаху выплеснула в лицо Уолтеру все, что еще оставалось в ее бокале. К счастью, она промахнулась. — Сэр Ральф может сколько угодно ждать, пока я попрошу у него прощения! — прошипела она в ярости. — И если эта гениальная мысль — единственное, что нашлось в твое пустой голове, то, думаю, с таким же успехом ты мог бы вообще не приходить!
Взбешенный, Уолтер вскочил и заковылял к двери.
— Прекрасно, госпожа Задавака, но если пройдут годы и ты все еще будешь гнить внизу, в том каменном мешке, откуда я тебя вытащил, посмотрим тогда, куда ты денешься со своим задранным носом! — С этим словами Уолтер выскочил за дверь, с грохотом захлопнув ее за собой.
Джессамин сердито отшвырнула в сторону пустой поднос. Жалобно зазвенели пустые тарелки. Только бы Рис откликнулся на ее призыв! Тогда ей больше никогда не придется видеть гнусную физиономию Ральфа Уоррена!
Но Рис все не приходил. Летели недели, а от него по-прежнему не было никаких вестей. Долгие часы проводила Джессамин возле окна, до боли вглядываясь в пустынную равнину. Она все ждала, что вот-вот из-за леса появится высокий воин на таком же рослом коне в сопровождении многочисленного отряда… но время шло, а освободителя все не было.
В конце концов притягательная сила весны, ее колдовское очарование заставили-таки Джессамин поступиться собственной гордостью.
Жизнь кипела вокруг, и лишь Джессамин сидела в своей темнице, словно зверь в клетке. Это было невыносимо. Джессамин казалось, что она не выдержит и сойдет с ума.
Наконец она решилась: надела нарядное шелковое платье, зеленое с фиолетовым, и с удовольствием провела рукой по шуршащей ткани — она была нежна, как лепестки первых весенних фиалок. Потом приподняла высоко надо лбом волосы и аккуратно закрепила их лентой в тон платью.
Придирчиво осмотрев себя в зеркало, Джессамин горько вздохнула, чувствуя угрызения совести за то, что намерена сделать. Пусть так, но больше она не в силах терпеть пустоту и одиночество своей комнаты. К тому же после последней стычки даже Уолтер к ней не заглядывал. Единственные, кого она видела, были верная Мери да неизменные молчаливые стражи на лестнице.
Решительными шагами Джессамин направилась к двери. Широко распахнув ее, она повелительно окликнула одного из стражников, приказав ему подняться.
Стражник ответил ей подозрительным взглядом. По-видимому, он еще не забыл, как первое время она то и дело пыталась пробраться вниз и каждый раз ее приходилось силой водворять в комнату. Убедившись, что все ее попытки обречены на неудачу, Джессамин скоро смирилась и уже не появлялась на лестнице.
Наконец стражник осторожно направился к ней, не спуская с девушки настороженных глаз.
— Вам что-нибудь нужно, госпожа?
— Мне нужно поговорить с твоим хозяином.
— Он сейчас занят с капитаном.
— Тогда пошли кого-нибудь известить его или проводи меня вниз. Мне нужно видеть его, и как можно скорее!
Надменная уверенность в ее голосе помешала стражнику отмахнуться от нее и просто отослать обратно в комнату. Вместо этого он молча кивнул и спустился на несколько ступенек. Джессамин слышала, как он приказал кому-то передать сэру Ральфу, что леди Джессамин желает его видеть.
Девушка застыла на каменных ступенях лестницы с трясущимися от волнения руками. Ждать пришлось долго, но она упрямо отказывалась вернуться к себе.
— Сколько можно ждать? — нетерпеливо спросила она наконец. — Может быть, отведете меня к нему?
Нахмурившись, стражник кивнул и сделал ей знак следовать за ним.
Джессамин медленно спускалась вниз. От долгого бездействия ноги у нее ослабели, и она неловко ступала со ступеньки на ступеньку, боясь в любую секунду скатиться по лестнице. Пьянящая радость охватила ее, когда она наконец оказалась в коридоре, выходившем в зал. Похоже, за ее долгое отсутствие тут ничего не изменилось, с удовлетворением заметила про себя Джессамин. Навстречу ей попалось несколько слуг. Они удивленно оглядывались на нее, боязливым шепотом приветствуя госпожу. Новый хозяин уже успел доказать, что скор па расправу. Рука у него была тяжелая, и хотя всем в замке было отчаянно жаль госпожу, никто не осмелился перечить сэру Ральфу. Стражник ввел Джессамин в зал.
Ослепительные лучи весеннего солнца, пробиваясь сквозь высокие прорези бойниц, ложились неровными ромбами на выщербленные плиты пола. В камине ярко пылал огонь и рядом на возвышении в хозяйском кресле, которое раньше занимал Уолтер, сидел сэр Ральф.
Стоило Джессамин переступить порог, как он поднял глаза.
Вокруг него толпились люди, но он взмахом руки нетерпеливо отослал их прочь.
— Леди Джессамин, чему обязан такой чести? Неужто сердце ваше наконец смягчилось?
Она подняла на него глаза, гадая про себя, что будет, если она скажет ему правду: