— Ты говоришь какой-то вздор! Опомнись, Лора! Какие мертвецы? Ты среди живых людей, тебя ждет светлое будущее и ты вновь будешь весела и жизнерадостна!
Она закрыла лицо руками и зарыдала:
— Этого уже никогда больше не будет! — воскликнула она. — Оставь меня, Эрих! Уйди и никогда не возвращайся ко мне! Я не стою тебя! Уйди, прошу тебя. Я не перенесу твоего присутствия!
Он никак не ожидал подобной реакции. Надеясь изменить ее настроение и избавить от мыслей о каких-то мертвецах, он быстро подошел к ней и обнял ее.
— Лора, моя милая Лора! — прошептал он. — Ведь я так люблю тебя!
Она пронзительно закричала и вырвалась из его объятий.
— Я никогда не смогу принадлежать тебе, Эрих! Мертвецы загубили мое счастье! Я не вынесу этого, я знаю, что ты снова и снова будешь приходить ко мне. И потом я уйду… в дом мертвецов!
Она схватила черную шаль, лежавшую на стуле, и выбежала из комнаты.
Эрих устремился за ней и увидел, что она открыла дверь, ведущую в сад.
— Бога ради, Лора! Объясни, куда ты бежишь?
Она не стала слушать его и выбежала на улицу. Он попытался догнать ее, но ему помешал проезжавший мимо трамвай. Он в ужасе увидел, как хрупкая девушка на полном ходу прыгнула на подножку. Если бы мужчины не поддержали ее, она неминуемо попала бы под колеса.
Эрих остановился как вкопанный. Трамвай тем временем успел отъехать на довольно большое расстояние. Немного придя в себя, Эрих громко крикнул:
— Остановитесь! Остановитесь же!
Но трамвай уже повернул за угол.
Эрих попытался догнать его, но это ему, конечно, не удалось. Тут он увидел дилижанс, вскочил в него и крикнул:
— Поезжайте вдоль рельс! Гоните лошадь, не жалейте ее! Если вам удастся догнать трамвай, который прошел здесь минуту назад, я вам заплачу тройную цену!
Дилижанс помчался во всю мочь. Так они ехали, пока трамвай не повернул на Сто сорок восьмую авеню.
Погоня длилась около четверти часа. Наконец дилижанс у одной из остановок нагнал трамвай. Но Эрих еще издалека увидел, что на задней площадке никого нет.
Сильно волнуясь, он спросил кондуктора:
— Куда подевалась девушка в черном платье, прыгнувшая на подножку на авеню Амстердам?
— Она на полном ходу спрыгнула на авеню Манхеттен.
— Не заметили ли вы, в каком направлении она ушла?
— Этого я не могу сказать. У нас там нет остановки, и у меня не было возможности обратить на это внимание.
Эрих снова сел в дилижанс, и поехал на авеню Манхеттен. Здесь он стал останавливать всех прохожих и расспрашивать их, но ничего не добился. Лора исчезла бесследно.
Усталый и расстроенный, он вернулся в дом Брауна.
Отец Лоры, Эльза и вся прислуга находились в тревожном ожидании.
Старик Браун видел, как его дочь прыгнула на подножку трамвая и как Эрих помчался за ним, поэтому с нетерпением ждал его возвращения.
Он пришел в полнейшее отчаяние, когда Эрих сообщил, что сказала ему Лора до своего исчезновения.
Он немедленно заявил о происшедшем в полицию. Были предприняты тщательные розыски, однако они не привели ни к какому результату.
Распростившись с мистером Брауном, Эрих отправился домой. Эльза ушла раньше.
Вдруг Эриха осенила мысль, и он решил действовать немедленно.
Эрих пошел к знаменитому нью-йоркскому сыщику Нату Пинкертону.
Сыщик весьма любезно встретил юношу и внимательно выслушал его. Он сразу же согласился взяться за расследование этого дела, ибо в рассказе Эриха было много необычного, что всегда сильно интересовало Пинкертона.
Он пожал Эриху руку и сказал:
— Успокойтесь, мистер Эринг! Я обещаю вам сделать все, чтобы разыскать молодую девушку. Весьма вероятно, что тут замешаны гнусные преступники. А теперь мы пойдем к мистеру Брауну.
Они вышли и направились к авеню Амстердам.
Глава II
Непредвиденные открытия
Около восьми вечера Нат Пинкертон и Эрих были в доме фабриканта.
У мистера Брауна уже находился инспектор Мак-Коннел. Оба очень обрадовались, когда слуга доложил о Нате Пинкертоне; Браун вышел к нему, протянув навстречу обе руки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Добро пожаловать! — воскликнул он. — Если и вам не удастся вернуть мне мою несчастную дочь, то это будет уже никому не под силу!
Мак-Коннел обменялся рукопожатием со своим знаменитым другом и сказал:
— Вы легки на помине, мистер Пинкертон! Я только что думал о вас. Видите ли, для меня это происшествие представляет полнейшую загадку.
Все сели, и Нат Пинкертон начал:
— Мистер Эринг уже сообщил мне подробно о случившемся, теперь я попрошу вас, мистер Браун, рассказать о поведении вашей дочери в последнее время.
Старик поведал сыщику об угнетенном состоянии Лоры, о том, что она часто говорила о каких-то мертвецах.
— Давно ли мисс Лора впала в такое состояние?
— Это началось месяца два назад, когда я был в отъезде. Она вышла из дома, сказав лакею, что идет прогуляться. Вернулась поздно вечером, и лакей, открыв дверь, ужаснулся, увидев ее: Лора была очень бледна и сразу же прошла в свою комнату. С того дня она совершенно изменилась.
— Вам не удалось узнать, куда именно она уходила в тот вечер?
— Нет! Я ее спрашивал сотни раз, но так и не добился ответа.
— Она стала избегать общества?
— Да, наотрез отказалась бывать где бы то ни было.
— А с кем она встречалась?
— Собственно говоря, ни с кем. Даже лучшая ее подруга, миссис Мэри Стирман…
— Где она живет? — перебил сыщик.
— В квартале Бронкс на авеню Берген, в доме № 22.
— Не справлялись ли вы у этой дамы? Быть может, ваша дочь была у нее?
— Нет, я опросил уже всех знакомых.
— Какой врач наблюдал вашу дочь?
— Доктора Стивенсон и Прут.
— Не говорили ли они, что ваша дочь страдает душевным расстройством?
— Они ни разу не говорили об этом определенно, ссылаясь на то, что перемена в состоянии моей дочери может объясняться естественной реакцией на какое-то страшное происшествие.
— А каково ваше мнение, мистер Пинкертон? — спросил инспектор Мак-Коннел. — Считаете ли вы возможным, что в данном случае мы имеем дело с душевным расстройством?
— Отнюдь нет! Напротив, я пришел к убеждению, что здесь замешаны преступники, и только потому взялся за расследование. Если бы я был склонен предполагать душевное расстройство, то предоставил бы дело врачам.
Старик Браун схватился за сердце и простонал:
— Боже праведный! Моя дочь в руках преступников! Ведь это ужасно! Умоляю, приложите все усилия, мистер Пинкертон. Надо привлечь негодяев к ответственности, во что бы то ни стало.
— Само собой разумеется, сделаю все, что могу, — заверил сыщик.
— Но какая может быть цель у преступников? Для чего им нужна моя дочь?
— Это мы увидим, — ответил Нат Пинкертон с улыбкой. — Скажите, мистер Браун, вы не обнаружили никакой пропажи в вашем доме?
— О чем вы говорите?
— Я хочу сказать, все ли ваши деньги и ценные вещи на месте?
— Я не проверял их.
— Мистер Эринг рассказал, что ваша дочь поведала ему, что она встала на бесчестный путь. Вот это-то и наводит меня на определенную мысль. Она добавила, что к этому ее принудили мертвецы.
— И вы допускаете, что Лора…
— Можете убедиться воочию. Много ли у вас в доме драгоценностей?
— Только те, что принадлежали моей покойной жене. Они находятся в большом черном кожаном футляре, который хранится в сейфе в моем кабинете.
— Не угодно ли вам будет пройти туда?
Старик Браун, слегка пошатываясь, шел впереди других. Им овладело ужасное предчувствие, которое все больше усиливалось по мере того, как они приближались к кабинету.
Он вынул из сейфа большой черный футляр.
— Футляр этот я не открывал уже несколько лет, — проговорил Браун. — В нем есть и список всех драгоценностей.
Открыв замок и откинув крышку футляра, он в тот же момент вскрикнул и без чувств упал в кресло.
Футляр был пуст, в нем не осталось ни единой драгоценной вещи.