– Да.
Адриан посмотрел ей в глаза.
– Ты спросила меня о том времени, когда я служил в Дублине солдатом, а я ответил уклончиво и быстро сменил тему разговора. – Он остановился, стараясь успокоить дыхание. – Я поступил так, потому что надеялся забыть об этом периоде своей жизни. Хотел стереть его из памяти. Видишь ли, времена тогда были смутные.
Внимательно слушая его, Мара кивнула, но не произнесла ни слова.
– Будучи в Дублине, я служил в гарнизоне тюрьмы Дублинского замка. Моей обязанностью было охранять содержащихся там узников.
– Ты хочешь сказать, там, где ты встречался позавчера с Оуэном?
– Да. Но Оуэн попал туда не в первый раз. Он уже бывал там. Я встретился с Оуэном и завязал с ним отношения именно во время службы в тюрьме. В это время я также встретил девушку, которую считал самой невинной и бесхитростной женщиной на свете. Мне даже показалось, что я люблю ее. – Он помолчал, опять подыскивая слова. – Она была дочерью полковника, коменданта тюрьмы, жила в Дублинском замке – одна из немногих тогда женщин там – и привлекала внимание всех мужчин, потому что была очень красива, Я начал за ней ухаживать.
Однажды она пришла ко мне и сказала, что один из узников делал ей нескромные предложения во время прогулки. Убедила меня в том, что боится его. И вот однажды ночью, проверяя камеры, я нашел ее в его камере и – он посмотрел на нее в упор – в его постели.
Я был в ярости, не подумал даже спросить себя, почему она оказалась в камере этого человека и каким образом попала туда. Полагая, что узник совершил над ней насилие – а она в тот момент сказала мне именно это, – я был вне себя, и тут он попытался выхватить у меня пистолет. Я выстрелил в него и убил. Позднее я узнал, что эта девушка, это невинное создание, в сети которой я попал, уже не одну неделю тайно встречалась с этим узником.
Мара наклонилась вперед и взяла его руку в свои.
– О, Адриан, мне так жаль тебя.
– Подожди. Это еще не все. Я не был наказан за убийство этого узника, потому что тот хотел разоружить меня. А то, что он в довершение ко всему был еще и ирландским патриотом, оправдывало его убийство в глазах Протектората. Но не в моих глазах. До того я никогда в своей жизни не действовал так необдуманно.
После случившегося я оставил службу в Дублине, подал в отставку и уехал в Кулхевен. Тогда я уже начал участвовать в деле возвращения Карла II на трон, присоединился к сторонникам Кромвеля и сделал все возможное, чтобы стать одним из его «доверенных избранных».
Женитьба на Арабелле – просто один из способов завоевать его доверие и поддержку.
– Но, Адриан, это же не твоя вина. Ты же думал, что узник обидел девушку, и не мог в тот момент предполагать другого. Он ведь мог выхватить твой пистолет и убить тебя. Ты сделал это только для того, чтобы защитить себя.
– Спасибо тебе за то, что ты понимаешь это именно так. С тех пор я пытался забыть про тот случай, но твой брат напомнил мне о нем. Видишь ли, он вызвал нас в Дублин для того, чтобы попытаться купить у меня себе освобождение за свое молчание, и пригрозил открыть все, что я сделал, как убил этого узника – Но все уже забылось за давностью лет И кому он может это открыть?
Адриан взглянул ей в глаза:
– Он мог открыть все тебе.
Мара в недоумении покачала головой:
– Мне? Но почему он думал, что эта история с убийством узника будет для меня что-нибудь значить.
– Потому что, Мара, имя убитого мною узника было Лаэм Шонесси.
Мара замерла, по ее лицу было видно, каким ударом явилось для нее это известие. Она только молча смотрела на него, положив руки на колени. Адриан не вы держал этого молчания – И если бы я имел хоть какую-либо возможность освободить Оуэна из тюрьмы, то, наверное, сделал бы это – сделал бы все, чтобы воспрепятствовать тому, чтобы ты каким-то образом узнала о моей виновности в смерти твоего нареченного. Но я ничем не мог помочь твоему брату Он однажды уже бежал из этой тюрьмы, поэтому они на этот раз приняли экстренные меры предосторожности. Видишь ли, Оуэн сам виноват во всем, что с ним случилось. Именно от него я впервые услышал, что дядя оставил Кулхевен мне, он же каким-то образом устроил так, чтобы ты вернулась туда под видом Арабеллы, и использовал нас с целью получить нужные ему сведения. Потом, когда его схватили, он решил выложить свой последний козырь и начал угрожать мне, что расскажет тебе, что я убил Лаэма. Не могу этого отрицать. Если бы было возможно что-нибудь изменить, я сделал бы это. Понимаю, что тебе теперь будет неприятно видеть меня, поэтому я и возвращаюсь в Англию. Но мы по-прежнему женаты, так что ты можешь оставаться жить в Кулхевене без меня Он показал ей сложенный и запечатанный лист пергамента.
– Этот документ передает Кулхевен в твое полное владение. Можешь считать это моим свадебным подарком. В случае моей смерти он останется твоим, и только твоим. Ни один невесть откуда взявшийся дальний родственник, если даже он и ухитрится каким-то образом унаследовать графский титул, не сможет претендовать на Кулхевен, который не входит в майорат. Он достался мне от дяди, а я отдаю его обратно тебе. Ты его законная владелица и рисковала жизнью, когда, пытаясь заполучить его, выдала себя за Арабеллу. Теперь он твой.
И он протянул ей пергамент.
Мара взглянула ему в глаза и не взяла его.
– Я не возьму его, Адриан. Он мне не нужен. Не нужен без тебя. – Вместо пергамента она взяла его руку. – Своим возвращением в Кулхевен я хотела заполучить его обратно и отомстить тебе за то, что его отобрали у моей семьи. Я видела, как, защищая этот замок, погибла моя мать, хотела наказать тех, кто отобрал его, и думала, что ты – один из них. Но сейчас я знаю, что это не так. В смерти моей матери ты виновен не более, чем в смерти Лаэма Шонесси.
Адриан не мог поверить своим ушам и, остолбенев, слушал ее слова.
– Спасибо тебе за то, что ты был честен со мной, Адриан, хотя тебя никто к этому не принуждал. Теперь я хочу в свою очередь быть честной с тобой. Да, мы с Лаэмом должны были пожениться, но об этом браке было уговорено, когда мне еще не было и двенадцати. И я вообразила, что влюблена в него, – девочка, начитавшаяся чудесных историй и целыми днями грезившая о рыцаре в сияющих доспехах, являющемся ей на помощь. – Она замолчала и слегка улыбнулась. – Думаю, здесь можно кое-что сказать в пользу ограничения круга книг, дозволенных для чтения юным девушкам.
– Теперь я знаю, что никогда не любила Лаэма.
Скорее, чувствовала к нему сестринскую привязанность, что ни в какое сравнение не идет с тем чувством, которое я испытываю к тебе.
– И каким будет твое окончательное слово, Мара?
Мара встала и произнесла с наигранным гневом в голосе: