Значительное архитектурное направление расцветает в X и XI вв., при царях династии Манделла — школа Бунделкханда. Она знаменита прежде всего великолепным храмовым ансамблем, расположенным в Кхаджурахо, приблизительно в ста шестидесяти километрах к юго-востоку от Джханси. Эти храмы, построенные по модели, которая ощутимо отличается от школы Ориссы, не очень велики. Самый большой шиваитский храм Кандария-Махадео, построенный на рубеже IX–X вв., имеет высоту всего лишь тридцать метров. Храмы, подобные Кхаджурахо, состоят из часовни, или алтаря, большого зала и входа в портал. Если в храмах орисского типа эти элементы были обособленны и соединялись переходами, мастера Кхаджурахо видели их единым целым, и хотя у каждой части была своя собственная крыша, они не имели структурных различий. Шикхара в Кхаджурахо имела традиционную для большинства храмов северного региона округлую форму, но отличалась от орисского типа. Изогнутая линия продолжается до самого верха, и ее вертикальность усилена маленькой шикхарой, появляющейся на вершине башни. Между тем диск, завершающий композицию, прерывает это движение. Несмотря на общую симметрию, ансамбль развивается согласно внутреннему естественному движению. Башня и основной массив храма словно вырастают из земли, как скала, окруженная вершинами пониже. Этот стиль Кандария-Махадео, будучи предельно барочным, тем не менее проникнут удивительным чувством глубокой общности с природой, характерным для различных форм индийского искусства.
А — главный алтарь; В — галерея; С — зал для собраний; D — крытый вход
Кхаджурахо. План храма Кандария-Махадео
Храм Кандария-Махадео, как все храмы Кхаджурахо, имеет в плане крестообразную звезду, большая ось которой ориентирована с востока на запад. Ко входу, обращенному на восток, ведет большой лестничный пролет, выводящий на галерею, окруженную стенами. Главный зал с четырьмя центральными колоннами имеет два поперечных нефа, которые ведут с обеих сторон на балконы. Ансамбль располагается на террасе, украшенной по периметру фризами. Над алтарем вздымается конусообразная крыша, окруженная со всех сторон башенками, расположенными ступенчато, так, чтобы образовать главную башню (шикхару), которую завершает большой ребристый диск (амалака), увенчанный шпилем в виде сосуда для воды (калаша) или розеткой.
Залы и порталы храмов Кхаджурахо также увенчаны небольшими башнями, высота которых постепенно растет до главной башни, усиливая, таким образом, сравнение с горной цепью. Крыша чистого орисского стиля имеет пирамидальную форму — конструкторы Кхаджурахо использовали технику ступенчатых уступов, чтобы имитировать приплюснутый купол. Все здание имеет проемы, окруженные колоннами, которые разбавляют монотонность каменных стен, перегруженных рельефами. Наличие небольших трансептов с обеих сторон зала для собраний составляет одну из характерных черт этого стиля.
Как и все другие индийские стили, бунделкхандская школа активно использовала скульптуру. В отличие от орисских, эти храмы были декорированы барельефами как снаружи, так и во внутренней части, и свод в залах был великолепно украшен. Барельефы Кхаджурахо поразительно реалистичны и бесспорно соблазнительны.
В Раджастане и Гуджарате много храмов средневекового периода, и некоторые являются архитектурными шедеврами. Среди различных школ западного региона мы выделим только наиболее значительную, получившую свое развитие при царях династии Чалукья, или Соланки, в Гуджарате и достигшую расцвета в XI–XIII вв. Благополучие этого царства создавала морская торговля с арабами и персами, и значительная часть царской казны и богатств министров и купцов направлялась на строительство великолепных индуистских и джайнских храмов.
Восхитительные джайнские алтари горы Абу, стиль которых мало отличался от бунделкхандского, являются самыми известными творениями этой школы. Эти храмы, возведенные на высоких платформах, состояли обыкновенно только из алтаря и большого зала с колоннами без портика. Шикхара, возвышавшаяся над алтарем, была окружена, как в Кхаджурахо, многочисленными более низкими башенками, и потолки поднимались в виде ступенчатого свода. Эти своды скруглялись, возможно под влиянием мусульманской архитектуры, чтобы создавать впечатление настоящего купола. Уступы были искусно замаскированы скульптором; поперечные балки, лежащие на опорах, были зачастую украшены широкими консолями, соединявшимися в центре и имитировавшими, таким образом, арку, хотя эта последняя никогда не использовалась. Этот стиль отличается прежде всего проработанностью и утонченностью декоративного элемента. Алтари горы Абу, построенные из белого мрамора, внутри были богато украшены фризами и изящными сюжетными барельефами. Эти скульптуры, пересказывающие историю о царе Неминатхе, отказавшемся от земных удовольствий, являются подлинными шедеврами Гуджарата и Раджастана.
Гражданских зданий домусульманского периода обнаружено крайне мало. Цари и средневековая знать, разумеется, строили каменные дворцы, но единственные сохранившиеся следы — фундамент тронного зала в Виджаянагаре и несколько руин на Цейлоне. В некоторых населенных пунктах Раджастана и Гуджарата остались изысканно вырезанные монументальные ворота, датируемые средневековым периодом; но хотя гражданская архитектура и достигла высокой степени развития, очевидно, что весь свой талант архитекторы и строители вкладывали в строительство храмов. Соблюдая строгие правила традиции, но являя в их рамках изобретательность и оригинальность, они сумели создать, используя примитивное техническое оборудование, произведения чрезвычайной красоты. Множество рабочих терпеливо возводили над равнинами шикхары, венчавшиеся большими каменными плитами, которые приходилось поднимать при помощи наклонной плоскости, как на строительстве великих египетских пирамид. Независимо от того, осознавали это архитекторы и ремесленники или нет, — храм представлял собой микрокосмос, модель мира, так же как это было в архаичные времена жертвоприношений, совершаемых под открытым небом. Изображения богов высекались на стенах и зачастую раскрашивались, и все аспекты божественного или человеческого существования были в них символически выражены.
Скульптура
Каменная скульптура Хараппы отличается большим стилистическим разнообразием, свидетельствующим о различных влияниях. Бюст бородатого человека из Мохенджо-Даро, застывший и стилизованный, напоминает месопотамское искусство, в то время как мужской торс из хараппского красного камня своими гибкими формами ближе к архаичному греческому искусству. Другой торс, из сланца, спиральным движением как бы предвосхищает более позднюю индийскую скульптуру и в то же время сближается с неолитическими фигурами Хаджилара (Анатолия).
Более 1500 лет прошло между исчезновением поселений Инда и появлением городов эпохи Маурьев, и ни одного художественного произведения этого периода не сохранилось. В некоторых регионах Индии искусство скульптуры из недолговечных материалов, разумеется, существовало. Влияние Запада, успешная внешняя политика царей династии Маурьев и рост материального благополучия привели в IV–III вв. до н. э. к возрождению, свидетелем которого являются дошедшие до нас барельефы и каменные скульптуры.
Резные капители на колоннах Ашоки, часть которых, возможно, была создана до его правления, представляют собой наиболее древние скульптуры постиндской цивилизации, следы которых сохранились. Несмотря на многие чисто локальные элементы, они не характерны для индийской скульптуры. Знаменитые львы с колонны в Сарнатхе и бык с колонны в Рампурве, не столь известный, но еще более красивый, созданы в реалистической манере в определенной степени под влиянием иранских и эллинистических традиций. Если же исключить вероятность этого влияния, тогда можно предположить, что изображения животных, украшающие эти колонны, напрямую восходят к гравировальной технике индских печатей, поразительно реалистичных для столь древней цивилизации. Местное влияние отчетливее видно в абаках капителей, чем в венчающей их резьбе: здесь изображены животные в естественных позах, колеса, символизирующие одновременно Будду и маурийского императора Ашоку, правящего миром, гирлянды цветов и листьев, где типично индийские сцены соседствуют с сюжетами, заимствованными из западной культуры. Кроме этих колонн, сохранилось очень мало следов маурийской школы, знаменитой качеством исполнения и четкостью стиля. Статуя якшини из Дидарганджа — великолепное законченное произведение, выполненное в духе этой школы, но ее обработка позволяет отнести ее к постмаурийской эпохе. Якшини держит каури — церемониальное опахало от мух, сделанное из хвоста яка, которое использовалось для обмахивания царей и богов. Таким образом, она должна была являться частью композиции, а другая часть — персонаж или священный предмет — исчезла. Несколько изображений якши, иногда выше человеческого роста, — единственные ростовые статуи, датируемые первыми веками до нашей эры. У них грузные, тяжелые формы и мощные шеи, и, хотя их исполнение технически несовершенно, они создают впечатление первозданной силы, которое редко обнаруживается впоследствии. Эти фигуры имеют относительно слабый брюшной пресс, что позволяет сравнить их с торсом из Хараппы, и это еще раз доказывает непрерывность традиции в течение промежуточного периода и свидетельствует о влиянии парфян и Ахеменидов.