Читать интересную книгу 1945. Год поБЕДЫ - Владимир Бешанов

Войскам 3-го Белорусского фронта снова предстояло идти на прорыв. Согласно плану главный удар по кратчайшему расстоянию, вдоль железной и шоссейной дорог на Фишхаузен, рассекая вражескую группировку на две части, наносили 5-я и 39-я армии. 2-я гвардейская и 43-я армии должны были обеспечивать наступление, продвигаясь вдоль северного и южного побережий Земландского полуострова.

11-я гвардейской армии, выведенной в резерв, была поставлена задача привести себя в порядок, «усиленно готовиться к новым боям» и быть готовой развить успех первого эшелона. В связи с этим, к примеру, командир 84-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майор Щербина издал приказ:

«1. Боевые действия в районе Кёнигсберга прекратить.

2. Части подготовить к выступлению в общем направлении северо-западнее от г. Кёнигсберга.

3. Подтянуть все тылы и отстающих бойцов, построить их по подразделениям. На осмотре проверить все обозы, ненужные трофейные вещи с повозок разгрузить и отобрать.

4. Предупредить весь личный состав и потребовать прекращения разгула и разбоя в городе. Всех отстающих и без разрешения отлучающихся из подразделения или строя и замеченных в барахольстве арестовывать и предавать суду Военного трибунала. Во время марша через город строго соблюдать дисциплину и порядок и следовать только строем».

Войска 50-й армии, чей командующий был назначен комендантом Кёнигсберга, продолжали зачистку города и окрестностей.

К одной из самых бессмысленных в оперативном плане операций Красной Армии привлекалось свыше 111 тысяч солдат и офицеров, 5200 орудий и минометов, 451 установка реактивной артиллерии, 324 танка и САУ.

С воздуха наступления поддерживали 1-я и 3-я воздушные армии.

Балтийский флот получил задачу обеспечить приморский фланг 2-й гвардейской армии от возможных обстрелов врага и высадки десантов с моря, огнем корабельной артиллерии содействовать наступлению вдоль побережья, а также сорвать эвакуацию вражеских войск и техники.

Готовность войск к началу операции была назначена на конец дня 11 апреля. На предложение советского командования «в течение 24 часов сложить оружие, прекратить сопротивление и сдаться в плен» ответа не последовало, и Василевский отдал приказ: «Атаковать и уничтожить!»

В ночь перед наступлением 1-я и 3-я воздушные армии нанесли серию массированных ударов по боевым порядкам войск противника, оборонительным сооружениям, портам и узлам коммуникаций.

Утром 13 апреля после мощной часовой артиллерийской подготовки войска 3-го Белорусского фронта перешли в наступление, которое развивалось «не везде по плану».

«Целый час на полуострове бушевала огненная буря, — пишет Баграмян, — казалось, все фашистские опорные пункты будут перепаханы взрывами. Но вот в 9 часов войска поднялись в атаку — и вздыбленная, почерневшая земля вдруг ожила. Фашисты оказали сильное огневое сопротивление, а когда наступающие части ворвались в глубь оборонительной полосы, последовали их беспрерывные контратаки». Несмотря на сильную и непрерывную поддержку авиации, совершившей в первый день 6111 самолето-вылетов, главной ударной группировке удалось оттеснить противника всего на 3–5 километров.

Разгадав советские намерения, немецкое командование уплотнило боевые порядки перед армиями Крылова и Людникова и с 14 апреля начало отводить войска на участке правого фланга 2-й гвардейской армии. Тяжелые бои продолжались и на следующий день. Получив доклад генерала Чанчибадзе об отходе противника, Василевский приказал 15 апреля перебросить в полосу 2-й ударной армии две танковые бригады и два полка самоходной артиллерии. Правда, в 159-й танковой бригаде и 344-м самоходном полку — единственных боеспособных соединениях 1-го танкового корпуса — в строю оставалось 12танковТ-34, 15 ИСУ-122и 1 СУ-85. За три дня на главном направлении советские армии продвинулись на 9–10 километров, в то время как войска Чанчибадзе — на 25 километров, заняв Гермау и Ротенен. Однако немцы успели вывести свою северную группировку из-под угрозы окружения. Каждые сутки у Василевского выбывало из строя 6–7 тысяч бойцов.

15 и 16 апреля, с целью содействия продвижению 43-й армии, моряки высадили два тактических десанта из состава 24-й гвардейской стрелковой дивизии на дамбу Кёнигсбергского канала и поддержали наступление огнем с катеров и орудий дальнобойной артиллерии. Своими действиями балтийцы помогли соединениям Белобородова выбить немцев из населенных пунктов Циммербуде и Пейзе. Преследование противника 2-й гвардейской армией вдоль побережья Балтийского моря в южном направлении и наступление 5-й и 39-й армий в общем направлении на Фишхаузен заставило немцев стянуть войска в юго-западную часть Земландского полуострова и организовать оборону на узком фронте.

В ночь на 17 апреля двойным ударом соединения 39-й и 43-й армий овладели Фишхаузеном. От городка мало что осталось, как и от оборонявшей поселок 1-й восточнопрусской пехотной дивизии. Один из немецких солдат вспоминал:

«Перед обедом в течение получаса упало почти 500 бомб. Уже после первой волны город пылал во всех концах и углах. Позднее русские сбросили бомбы и на наши позиции, вызвав большие пожары. Здесь, восточнее Фишхаузена, мне многое пришлось увидеть и пережить. Советский летчик, спускаясь на парашюте из сбитого самолета, стрелял по нам из автомата. По нему открыли массированный огонь. И на землю он уже опустился мертвым. Между налетами новых бомбардировщиков нам удалось покинуть город, так как удерживать в нем позиции было уже нельзя».

Вообще в этой операции советская авиация сыграла заглавную роль. Вот свидетельство еще одного «пострадавшего» из прекратившей свое существование 5-й танковой дивизии: «Я насчитал больше ста самолетов. Стон, крики царили в воздухе. Люди бежали из леса, но и тут не уходили от смерти. Она следовала за нами по пятам. Из оставшихся шести танков и «пантер», которые имел полк в это время, четыре были разбиты, от одного танка, который из-за недостатка горючего был оборудован как дот, не осталось никакого следа. В течение двух дней мы не могли убрать трупы из этого лесного кладбища. Куски мяса были перемешаны с землей, с останками танков и гусениц. Это был какой-то ужас. Я едва пережил воздушный налет в Гамбурге, но там было легче: хотя они (англичане) и производят бомбардирование более мощными ударами, но там, если сумел быстро укрыться, ты спасен. Но русские самолеты беспрерывно бомбят, штурмуют даже ночью».

Дивизии Белобородова полностью овладели районом юго-восточнее Фишхаузена и вышли на побережье залива Фришес-Хафф. Однако 2-я гвардейская в своем движении на юг преодолела только 2 километра и вновь уперлась в хорошо подготовленную оборону, людские потери армии достигли 5000 убитыми и ранеными.

На пятый день наступления советские войска полностью очистили Земландский полуостров от противника и вышли к рубежу Пилаусского полуострова. Последний имел длину 15 километров и от 2 до 5 километров в ширину и через каждые 1–2 километра был пересечен шестью оборонительными позициями, насыщенными дотами, противотанковыми и противопехотными препятствиями.

Подступы к Пиллау со стороны моря прикрывали 18 бетонированных дотов, расположенных по западному берегу. С севера его защищали четыре форта и старинная крепость с пятиметровыми каменными стенами, земляным валом и широким рвом, заполненным водой. Непосредственно сам город был подготовлен к обороне. В окрестностях действовали четыре аэродрома.

В Пиллау и на косе Фрише-Нерунг оборонялось около 40 тысяч солдат и офицеров из остатков десяти пехотных, одной танковой и одной зенитной дивизии, мотодивизии «Великая Германия», других частей, соединений и боевых групп.

«Словом, — итожит Баграмян, — Пиллау — это Кёнигсберг в миниатюре». Вот только не объясняет «самый хитрый из армян», к чему, собственно, надо было прогрызать все эти позиции в тот момент, когда Жуков уже штурмовал Зееловские высоты.

Операция затягивалась, и Василевский решил ввести в сражение свежие силы. В первой половине дня 16 апреля штаб 11-й гвардейской армии получил приказ сменить на позициях 2-ю гвардейскую, а 18 апреля начать наступление на Пиллау и косу Фрише-Нерунг с одновременной высадкой морских десантов в районе Нейтифа. Судя по рассказу Галицкого, советскому командованию дело представлялось плёвым: «Получив боевую задачу, мы с начальником штаба, командующим артиллерией и группой офицеров выехали в штаб 2-й гвардейской армии, чтобы ознакомиться со всеми данными, которые имелись у них о Пиллаусском полуострове, о противнике и его укреплениях, а также договориться о порядке смены войск. Но, к сожалению, штаб 2-й гвардейской располагал только общими сведениями о группировке немецких войск. У руководства армии настроение было слишком оптимистичным. Оно считало, что противник разгромлен и не потребуется больших усилий, чтобы сбить его с завершаемых позиций». Исходя из подобных радужных оценок, в штабе фронта рассчитывали захватить Пиллау в течение двух суток, а затем с ходу высадиться на косу Фрише-Нерунг.