— И все же нет.
Молчание.
Я взглянул на падре. Сегодня он точно кого-то убьет
— Что ж, это твой выбор Влад и ты его сделал.
— Мне жаль, — ответил я, — но наверняка ты найдешь себе другого желающего.
— Я уже выбрал, — сказал он, — тебя.
— Что за…
Что-то острое вонзилось в мою ногу, невыносимый холод и жар охватили мое тело. Я не мог двинуть даже пальцем. Кажется, я пытался кричать. Лицо Матвея перед глазами. Внезапно все закончилось.
Я пошевелился и привстал. Тело немного ломило, а так все нормально. Падре внимательно смотрит на меня, а Матвей с одноруким, о чем-то тихо говорят. Странно, что однорукий еще жив.
— Что это было, — прокашлявшись, спросил я.
— Передача мастерства Черного дракона, — невозмутимо ответил падре. — Очень интересно было за этим наблюдать. На Диком острове научились это делать без помощи магов Жизни и без добровольного согласия принимающего.
— Это касается только мастерства черных гвардейцев, — поправил падре однорукий. — Иногда в бою нет времени для соблюдения всех правил.
— А так как эти знания и все остальное очень дорого стоят, — подхватил падре, — причем не деньгами, то правила научились обходить. Так?
— Так.
— Но все равно очень интересно.
Блин, я тут им кто, морская свинка для опытов. Падре, натуралист хренов.
— И что теперь, — злобно спросил я.
— Ничего, — ответил гвардеец, — сейчас ляжешь в постель и проспишь до завтрашнего утра. Проснешься и будешь понимать, что надо делать, чтобы овладеть искусством. Какие тренировки, упражнения и многое другое.
— И это научились закладывать в эликсир познания? — удивленно спросил падре.
— Да. Недавно это научились делать. Это помогает сократить время освоения полученного умения.
— Очень жаль, что нет свободного доступа на ваш остров. Столькими знаниями мы могли обменяться.
— И по Падшему тоже, — с иронией спросил гвардеец.
— Нет, конечно, — закаменел падре. — Но я требую…
— Знаю и приму к сведению.
О чем это они? Проехали, меня сейчас интересует другое.
— Зря ты это сделал, — обратился я к гвардейцу, — я не собираюсь никого убивать по твоей наводке.
— Не зря. Скажи Влад, если твоей жизни или жизни твоих близких будет кто-то угрожать, ты убьешь его?
— Да.
— Больше мне ничего от тебя не нужно. Герцог сумел своего добиться. Вин с друзьями решили стать слугами Падшего. После того, как их попросили из королевства, жажда мести поглотила остатки их разума. Они специально направились в Белгор, чтобы принести в его подземельях жертву Проклятому. Ваг обеспечил бы им безопасность в погани, а на роль жертвы отлично подходят смертники.
— Почему именно в погани?
— Говорят, что принесенная в месте печати жертва сразу дарует внимание Падшего. Точнее я не знаю.
— Точнее знать никому и не нужно. Хватает и этого, чтобы церковь имела постоянную головную боль, — мрачно проговорил падре.
Так вот еще одна причина нахождения после вздоха падре в окрестностях Белгора.
— Ты сорвал их план и прикончил Вина. Герцог уже наверняка обо всем знает. Наверняка он в ярости. Когда я отчаялся убить герцога, мне пришло в голову, что смерть Вина будет неплохим подарком для него. Поэтому я появился в Белгоре. Здесь Ваг не мог полностью использовать свои возможности дарованные ему Падшим. Не тот это город. Убить Вина я собирался ночью после твоей казни. После убийства я хотел передать свое мастерство одному из смертников на тех же условиях что и тебе. Я был в отчаянии. Будь уверен Влад, — усмехнулся он, — если бы об этом стало известно, то нашлись бы сотни желающих. Но мне претило отдавать древнее искусство боя проходимцу или идеалисту, согласному на все, лишь бы заполучить его. И тут появился ты. Твои поступки, твое поведение стали для меня лучом надежды. Я начал думать, что нашел себе достойного приемника. С каждым часом я радовался и опасался все больше. Опасался, что ты обманешь мои ожидания, что ты окажешься не тем, кого я видел в своих мечтах. Разговор за этим столом был последней проверкой. Ты ее прошел, ты отказался убить герцога, несмотря на все выгоды моего предложения, и я передал тебе свое искусство.
— А если бы я не прошел проверку?
— Тогда бы ты меня разочаровал, — он пожал плечами, — и я бы убил тебя.
Мама, где я нахожусь. Разочаровал, сдохни. А если бы я его очень сильно разочаровал, обидел или оскорбил, тогда что.
— Мне всегда казался, — начал падре, — кодекс воина принятый на Диком острове очень странным. А людей живущих по нему, я считал сумасшедшими.
Однорукий усмехнулся. — Мне тоже кажется многое из ваших обычаев мерзким и отвратительным, так что мы квиты. Влад, — продолжил он, обращаясь ко мне, — герцог обязательно попытается отомстить тебе любым возможным способом. Он любил своего сына очень странной любовью. Ты и твои близкие уже его враги. Я отомщен. Я могу уйти спокойно. Когда герцог попробует причинить тебе вред, ты его прикончишь. Тебе будет это нетрудно сделать.
Он надолго присосался к кружке. Падре говорил все верно. Сумасшедший. На лице легкая радость и печаль, как у человека завершившего тяжелую и приятную работу. Больной.
— Ты понимаешь, что я не могу тебя отпустить, — сказал падре однорукому.
— Да.
— Где ты хочешь?
— Во дворе. Сейчас никого там нет. Ненужно лишних разговоров.
— Пойдем, — поднялся падре.
— Пойдем. Влад проводи меня.
Вчетвером мы вышли на задний двор корчмы. Темное небо, яркие звезды, луны, освещающие все вокруг своим светом, прохладный ветерок. Красота.
— Надеюсь, Вы понимаете, что обо всем произошедшем не нужно много говорить? — спросил однорукий.
— Конечно, — буркнул Матвей. — Ты так и не сказал свое имя воин.
— Незачем. Для своих близких я мертв уже давно, а для вас я умру сейчас.
Воин отошел с падре в сторонку и стал смотреть на небо.
— Что происходит? — наклонившись к Матвею, тихо спросил я.
— Смотри, — ответил он.
Падре возложил руки на голову воина. Появился неяркий свет.
— Я отпускаю эту душу, — сказал он, — Создатель будь к ней справедлив.
Свет стал ярче. Вдруг вся фигура воина покрылась языками темного пламени. Он заскрипел зубами и рухнул на колени. Да что же это такое? Падре отошел на несколько шагов в сторону и с печалью смотрел на происходящее. Воин уже лежал на земле и извивался от боли, извивался молча. Внезапно он замер и вытянулся в струнку. Пламя вспыхнуло и погасло.
— Покойся с миром, если сможешь, — падре подошел к лежащей фигуре и, наклонившись, коснулся рукой лба воина.
Тело рассыпалось мелкой черной пылью, которую набежавший ветерок радостно поднял в воздух и унес прочь. Писец.
— Прощай воин, — мысленно произнес я.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});