И я вспомнил о давнем пророчестве Гизелы, полученном бросанием палочек с рунами. Один сын разобьет мне сердце, другим я буду гордиться, а Стиорра станет матерью королей, и пока руны доказывали свою правоту. Один сын стал священником, другой проявил себя как воин, и только судьба Стиорры оставалась неопределенной. И думая о рунах, я вспомнил Эльфадель, старуху, что напророчила будущее с мертвыми королями, и подумал о её внучке, немой девушке, поражавшей мужчин своей красотой. Бабка называла ее Эрция, но потом, когда она вышла замуж за Кнута Длинного Меча, ей дали имя Фригг. Он женился на ней не из-за земли или каких-либо преимуществ, а просто потому, что она была прекрасна. Мы захватили ее с сыном перед Теотанхилом, и с тех пор я с болью вспоминал её, хотя и наполовину забыл.
- Интересно, что случилось с Фригг? - спросил я у дочери.
- Так ты не знаешь? - удивленно спросила она.
Я тоже удивился.
- А ты знаешь?
- Твой сын ее содержит, - ухмыльнулась она.
Пораженный, я уставился на неё.
- Утред ее содержит?
- На ферме рядом с Сирренсестром, той, что ты дал ему.
Я всё еще смотрел на нее. Я-то думал, что мой сын проявил достойный интерес к земледелию, интерес, который я поощрял. Теперь я понял, почему он был в таком восторге от фермы.
- Почему он не сказал мне?
- Полагаю, потому что не хотел, чтобы ты навещал её, отец. - она мило улыбнулась. - Мне она нравится.
- Он не женился на ней, не так ли? - встревоженно спросил я.
- Нет, отец. Но ему тоже настало время жениться. Он старше меня, - она морщась отступила, потому что Гербрухт нес огромный металлический горшок, полный дерьма и мочи. - Не расплескай! - попросила она.
- Это просто дерьмо из караулки, госпожа, - сказал он, - никогда не принесет вреда. Просто пахнет немного. Куда поставить, господин?
- Там еще есть?
- Море, господин. Бочки симпатичного дерьма.
- Поставь там, откуда сможешь опрокинуть на норвежцев.
Добро пожаловать в Честер.
Сигтрюгр явился в полдень. Солнце снова спряталось за облака, хотя его свет отражался от клинков северных воинов. Он привез из Ирландии только с десяток лошадей, потому что лошадей, как правило, трудно перевозить на борту корабля, так что почти все его люди шли пешком. Я предположил, что Сигтрюгр находился среди небольшой группы всадников, что ехала под большим белым знаменем с изображением красного топора.
Я был неправ, по крайней мере, в одном. Сигтрюгр притащил лестницы. Они выглядели неуклюжими, пока я не понял, что это мачты с его кораблей, на которые прибили или привязали перекладины. Их было двенадцать: достаточно длинных, чтобы перебросить их через наш ров и до крепостного вала.
Армия просочилась мимо могил на римском кладбище и остановилась шагах в ста от стен. Они издевались над нами, хотя я не мог слышать оскорблений, просто рев мужских глоток и грохот клинков о тяжелые щиты. Всадники поскакали по дороге, бросив собственные щиты. Один нес зеленую ветку в знак того, что они хотят поговорить. Я высматривал Эрдвульфа, но не увидел его. Всадники остановились, за исключением одного, который пришпорил большого жеребца и приблизился к воротам.
- Поговори с ним, - сказал я Меревалу, - он не должен знать, что я здесь. Я сделал шаг назад и закрыл лицо нащечниками шлема.
Моя дочь осталась рядом с Меревалом и посмотрела на одинокого всадника.
- Это, должно быть, Сигтрюгр, - сказала она, отступив ко мне.
Так и было, тогда я и увидел Сигтрюгра Иварсона впервые. Это был молодой человек, очень молодой. Я сомневался, что ему минуло даже двадцать, но он уже вел за собой армию. Шлема на его голове не было, так что длинные светлые волосы свисали вдоль спины. Чисто выбритый, узколицый, резкие черты лица смягчала улыбка. Он производил впечатление очень уверенного в себе, очень уверенного, и, как я подозревал, напрасно. Его кольчуга сияла, вокруг шеи была трижды обернута золотая цепь, руки горели от обилия браслетов, ножны и уздечка обшиты серебряными пластинами, а конь был ухожен не менее своего хозяина, чтобы только произвести впечатление. Я подумал о благоговейных словах Берга, что Сигтрюгр - сошедший на землю бог. Серый конь гарцевал по дороге, полный сил, когда Сигтрюгр обуздал его всего в десяти шагах от рва.
- Меня зовут, - крикнул он, - Сигтрюгр Иварсон. Желаю вам всем доброго дня.
Меревал ничего не ответил. Один из его людей бормотал перевод.
- Молчишь, - крикнул Сигтрюгр, - что, от страха? Тогда, ты прав, что боишься нас, потому что мы убьем вас. Заберем ваших женщин и обратим в рабство ваших детей. Если, конечно, вы не оставите город.
- Ничего не говори, - пробормотал я.
- Если вы уйдете, то я не буду вас преследовать. Гончие не преследуют мышей-полевок. Сигтрюгр подтолкнул коня пятками и подъехал еще на пару шагов ближе. Он посмотрел вниз, в затопленный ров, увидел заточенные колья, показавшиеся над водой, и снова посмотрел на нас. Теперь, когда он стоял ближе, я понял, почему Берг испытывал такое благоговение. Сигтрюгр был бесспорно красив: златовласый, голубоглазый, и, видимо, бесстрашный. Его, казалось, забавляло наше молчание.
- У вас в городе есть собаки и свиньи?
- Пусть говорит, - снова пробормотал я.
- Должны быть и те, и другие, - продолжил он после паузы для ответа, который не последовал. - Я спрашиваю только из практических соображений. Похороны ваших тел займут время, а сжигание трупов займет много дней, да и пахнут они плохо! Но собаки и свиньи съедят вашу плоть быстро. Если вы не уйдете. Он остановился, глядя на Меревала. - Выбирашь молчание? - спросил он. - Тогда должен сказать, что мои боги предсказали мне в этот день победу. Руны сказали своё слово, а они не лгут! Я выиграю, вы проиграете, но я утешу вас мыслью, что ваши собаки и свиньи не останутся голодными. Он развернул коня. - Прощай! - крикнул он и ускакал прочь.
- Высокомерный ублюдок, - пробормотал Меревал.
Мы знали, что он планирует напасть через северные ворота, но если бы Сигтрюгр сосредоточил готовых к этому штурму людей, то и мы бы собрали силы, чтобы противостоять ему, и даже если бы Ханульф со своими товарищами остались живы, чтобы предать нас, открыв ворота, то там было бы достаточно наших воинов, чтобы устроить кровавую драку у входной арки. Итак, Сигтрюгр решил обмануть нас. Он разделил свои силы, отправив половину на северо-восточный угол города, а половину - на северо-западный. Северо-западный бастион был самым слабым, поскольку в начале весны его частично разрушило наводнение, но даже полуобвалившийся бастион представлял собой грозное препятствие. Стену усилили бревнами, ров был глубоким и широким. Там располагались хорошие воины, как и на северо-восточном валу, хотя большинство наших воинов ждало, когда мы захлопнем ловушку. Они были сокрыты. Сигтрюгр мог видеть у северных ворот лишь группу из дюжины человек на высоком валу.