Один удар «кошкой» во флоте равняется, по словам военных, нескольким в армии, и говорят, что двенадцать ударов «на воде» хуже переносятся, нежели сто на суше. Обстоятельство это находится в зависимости, главным образом, от того материала, из которого моряки изготовляют свою страшную «кошку», хотя и указанный выше способ приведения наказания в исполнение тоже играет здесь далеко не второстепенную роль. Мокрая «кошка» делается из веревок толщиною в палец; каждая из веревок имеет пять футов в длину, из которых три фута представляют собою обыкновенной конструкции веревку, другие же два фута сплетены и связаны тщательным образом в солидные узлы.
В армии палач (чаще всего барабанщик) стоит во время экзекуций на одном месте, поднимает «кошку» над своей головой и затем со всей силы опускает ее на спину наказуемого; во флоте же выполняющий обязанности экзекутора боцман отходит на два шага от преступника, взмахивает кошкой, делает шаг вперед по направлению к своей жертве, нагибается, чтобы развить более сильный удар, и после того с размаху ожигает обнаженное тело преступника. Марриат упоминает об одном боцмане, который наказывал левой рукой, до того изощрившийся в манипуляциях с «кошкой», что при каждом ударе узлы веревок вырывали кусочки мяса. Когда наступала очередь его заместителя, и он бил уже правой рукой, то, естественно, заинтересованной являлась другая сторона спины несчастного матроса, вследствие чего вообще невыносимые страдания превращались в двойную пытку.
Правда теперь миновали уже дни былых порок, производившихся без зазрения совести, и в настоящее время, согласно английским законам, ни один матрос не может быть наказан телесно иначе, чем по суду, в состав которого входят капитан и два лейтенанта. Распоряжением высшего адмиралтейского совета строжайше воспрещается поспешное приведение приговора в исполнение, а также ограничивается количество присуждаемых ударов. Таким образом, положение матроса значительно улучшилось; кроме того, капитанам судов вменено в обязанность доносить обо всех случаях телесных наказаний, каковые сведения попадают и в газеты. А последние, как известно, не церемонятся: того и гляди — рассуждает капитан, — попадешь бойкому борзописцу на зубок, начнет он тебя цыганить на все лады, прослывешь в обществе человеком-зверем! В результате — значение «кошки» с течением времени дискредитируется все больще и больше. Так, в 1854 г. к телесным наказаниям прибегали исключительно в случаях неповиновения начальству и других тяжких проступков, да и то «кошка» могла применяться только к рецидивистам. В 1858 г. относительно наказания воспитанников морских корпусов были обнародованы новые законоположения. Юношей этих вообще не разрешалось подергать телесному наказанию с помощью мучительных орудий, как кошка, плеть и проч. Самое серьезное дозволенное для наказания, это — обычная школьная розга, «березовая каша», причем число ударов ни под каким видом не должно было превышать двадцати четырех. Офицерам, кроме того, вменялось в обязанность прибегать к телесному наказанию только после того, как уговоры и другие виды карательных мер оставались безрезультатными. Короче — говорилось в приказе, — в лице розги желательно видеть более всего устрашающее средство.
В 1880 г. заседавший в Северо-Американских Соединенных Штатах конгресс пришел к заключению о необходимости полного изъятия телесных наказаний во флоте, но, необходимо признаться, результаты этой меры оказались далеко не теми, какие мечтали получить противники телесных наказаний, защищавшие матросские спины на упомянутом выше конгрессе.
Глава XXXVIII
О домашнем сечении за границей
Если мы согласимся с тем толкованием, которое приводят раввины о падении рода человеческого, то нам придется не спорить и против того, что удары как наказание ведут свое начало еще со времен рая на земле. Раввины говорят, что когда Адам сказал: «Женщина дала мне плод с дерева, и я съел его», — то этим самым он хотел выразить: она дала мне почувствовать! Иначе говоря: она так энергично била его, что он «ел», принуждаемый к этому! И, как мы знаем, довольно нередко встречаются такие жены, которые присваивают себе право поднимать на своих мужей руку!
Один из судей короля, лорд Мансон, изменил свои политические взгляды; чтобы выказать ему высшее презрение свое, жена этого господина привязала супруга-хамелеона к ножкам кровати и с помощью своих прислужниц до тех пор била его, пока он не дал торжественного обещания исправиться. И за столь целительное наказание леди Мансон удостоилась получить от высшего судейского учреждения выражение искренней признательности и благодарности.
С другой стороны, большинство законодателей относилось слишком легкомысленно к тем мужьям, которые вводили телесное наказание в род домашнего обихода. Довольно часто подымался вопрос: имеет ли муж вообще право бить свою жену, и ответ всегда сводился к тому, что все находится в зависимости, главным образом, от поведения жены. Принято полагать, что жена создана для того, чтобы быть помощницей своему мужу, ангелом-утешителем его; вести она должна себя обязательно хорошо, порядочно и честно; она обязана всецело подчиняться авторитету своего супруга и считаться, так сказать, верноподданной его, своего владыки. Но если она представляет собою совершенно противоположный тип, тогда уж наступает очередь за розгой, причем с такой особой необходимо обращаться так, как советует поэт:
Раз она не исправляется, бей ее по голове,Не позволяй втирать себе очки!Бери все, что ни попадется под руку:Плеть, кочергу или тросточку,Не брезгай также и бутылкой;Не стесняйся, швырни ее об пол!Развей свои мышцы, закали сердце,Точно железо, медь, сталь или камень.
С успехом можно следовать также совету одного из римских оракулов. У некоего мужа была чрезвычайно капризная и своенравная жена. Он отправился к оракулу и спросил его: что делать с тем платьем, в котором завелось много моли? «Выколоти его хорошенько», — ответил оракул. «Да кроме того, — продолжал вопрошающий, — у меня есть жена, а у нее имеется масса капризов. Что мне делать с ней?» «Выколоти и ее», — ответил оракул.
У арабов существует предание, по которому Иов однажды угрожал своей жене тяжелым телесным наказанием. В предании этом говорится приблизительно следующее: когда Иов находился в ужасном положении и был в чрезвычайно угнетенном состоянии духа, причем язвы на его теле источали такое зловонье, что ни один человек не мог приблизиться к нему, — его жена самым добросовестным и усердным образом ухаживала за ним и кормила своего несчастного мужа трудами рук своих. В один прекрасный день пред нею предстал дьявол, напомнил ей о былых днях ее благосостояния и обещал вернуть ей все ее прежние богатства и блага, если только она упадет пред ним на колени и попросит его, дьявола, об этом. Искусить Еву ему когда-то удалось почти без труда, но жена Иова не так быстро поддалась льстивым и медоточивым речам дьявола. Она отправилась к своему мужу, рассказала ему обо всей этой истории и попросила посоветовать, как ей именно в данном случае поступить. Иов пришел в такое бешенство, что поклялся по выздоровлении отсчитать ей сто ударов. В заключение он воскликнул: «Поистине, сатана наказал меня болячками и напастями». Тогда Господь Бог послал архангела Гавриила, который взял Иова под руку и помог ему стать на ноги. У ног Иова начал струиться источник, воду которого он пил и в котором сам выкупался и освежился. Болезнь исчезла, к Иову вернулись и прежние богатства его, и его дети. А чтобы он мог сдержать свою клятву, заключавшуюся в обещании телесно наказать свою жену, — ему было приказано нанести ей один удар пальмовой веткой, на которой находилось ровно сто листьев.