— О… э… ну, просто устал.
Тем не менее, пока длился вечер, Джил понимала, что он не просто устал. Когда они ели, он заглатывал пищу, почти не пережевывая, а потом снова заснул. Она сидела у костра и наблюдала за мерцающими березами, которые, как казалось, склонялись над ними, желая получше разглядеть людей, вторгшихся в их владения. На мгновение ей показалось, что она видит, как кто-то стоит среди деревьев и наблюдает за ней, но когда она встала, туманная фигура исчезла. Через какое-то время Перрин снова проснулся и, шатаясь, подошел к огню. Взметнувшиеся языки пламени осветили его лицо и, как показалось, покрыли его кровью. Его глаза представлялись огромными дырами, прорезанными в маске. Джил закричала от ужаса.
— Что случилось? — спросил он.
У нее не нашлось слов сказать ему то, что она знала интуитивно: сегодняшние объятия довели их до критической точки. Так воин едет в атаку, не думая ни о чем, кроме сверкания стали, и вдруг обнаруживает, что оказался за линией врага — один, отрезанный от своих, когда уже слишком поздно отступать.
* * *
Покинув дан Греймина, Родри не представлял себе, в какую сторону ехать. В первый день он следовал на запад, но на закате в его лагере появился серый гном. Простейший дух бросился к нему в объятия и прижался к груди Родри, как испуганный ребенок.
— О, вот кто ко мне пришел! Дружок, где Джил?
Гном задумался, показал на восток и исчез.
«Проклятье! Я потерял целый день», — подумал Родри. Отчаяние не помешало ему ощутить, что за ним кто-то наблюдает. Странно — поблизости никого не было.
Еще три дня он ехал на восток по лесной дороге. Родри чувствовал себя скорее бурей, чем человеком. Ярость и отчаяние разрывали его на части. Временами ему хотелось найти Джил лишь для того, чтобы перерезать ей горло; в другие минуты он клялся себе, что если только ему удастся заполучить ее обратно, он никогда не задаст ей ни одного вопроса о том, что она делала с Перрином. Постепенно безнадежность начала брать верх над другими чувствами. Перрин мог увезти ее в любую сторону, он мог ускользнуть далеко в лес, где Родри никогда не найдет беглецов. Единственной надеждой Родри был гном, который иногда появлялся рядом. И гном неизменно показывал на восток, и его всегда переполняла ярость, он скрежетал зубами и хватался за голову при любом упоминании имени Перрина. Рано или поздно гном приведет его к Джил. Родри твердо надеялся на это.
Как-то днем, когда белые облака сгустились и угрожали дождем, Родри ехал по узкой тропе. Он добрался до опушки, где стоял небольшой деревянный дом круглой формы. У входа с обеих сторон росли два дуба. Родри спешился и приветственно крикнул, обращаясь к жителям странной избушки. Почти сразу пожилой человек с бритой головой и золотым серпом священника Бела на поясе показался в дверях.
— Добрый день, ваше преосвященство, — поздоровался Родри.
— Пусть боги благословят тебя, парень. Что тебя так беспокоит?
— О, все круги ада, неужели я настолько плох?
Вместо ответа священник улыбнулся, его глаза почти скрылись в морщинах. Он был худ, как палка, его потрепанная туника свободно висела на тощем теле, а пальцы напоминали искривленные прутья.
— Видите ли, я тут кое-кого ищу, — продолжал Родри. — Я почти потерял надежду когда-либо встретить ее. Красивая белокурая девушка, но всегда одевается, как мужчина, и носит серебряный кинжал. Она уехала с тощим рыжим обормотом.
— Твоя жена бросила тебя и убежала с другим мужчиной?
— Ну… да. Как вы узнали?
— Довольно обычная история, парень, хотя я не сомневаюсь: тебе так больно, словно ты — первый мужчина, которого оставила женщина, — священник вздохнул и покачал головой. — Я ее не видел, но войди и попроси богов помочь тебе.
Скорее ради того, чтобы порадовать одинокого старого отшельника, чем действительно надеясь получить предзнаменование, Родри последовал за ним в мрачное, пахнущее плесенью святилище, которое занимало половину круглого дома. Там находился каменный алтарь, покрытый грубой полотняной тканью, скрывающей пятна крови от жертвоприношений. За алтарем высилась массивная статуя Бела, вырезанная из цельного ствола дерева. Телу божества была придана грубая форма, руки сделаны намеком — просто прорезями в дереве, а туника едва обозначена. Однако лицо создавалось очень тщательно, и большие глаза смотрели так, словно нечто видели, а рот казался таким живым и подвижным, как будто он вот-вот заговорит. Родри поклонился владыке мира и встал перед ним на колени, в то время как священник занял место сбоку от статуи. В мелькании света и теней казалось, что глаза божества повернулись в сторону поклоняющегося ему человека.
— О, священный господин, где моя Джил? Увижу ли я ее когда-нибудь снова?
На мгновение в храме воцарилась полная тишина; затем священник заговорил монотонным, грохочущим голосом, совершенно не похожим на его обычный:
— Она следует темными тропами. Не стоит сурово судить ее, когда вы встретитесь вновь. Ее держит в рабстве тот, кто не поклоняется мне.
Родри содрогнулся от благоговейного страха. Какое-то время глаза божества рассматривали его, затем голос зазвучал снова:
— У тебя странный вирд, человек из Элдиса, который на самом деле не человек. Когда-нибудь ты умрешь, служа королевству, но это будет не та смерть, о которой ты мечтал. Люди будут помнить твое имя долгие годы. Тебя будет поминать дважды, потому что ты умрешь дважды.
Внезапно священник поднял руки и сильно хлопнул в ладоши. Родри ошеломленно огляделся. Статуя опять стала куском дерева, умело обработанного мастером. Бог исчез.
Весь тот день Родри неотступно думал над пророческими словами Бела. Джил следует темными тропами. Что это означает? Родри страстно желал, чтобы это означало вину Перрина: каким-то образом он заставил ее отправиться вместе с ним, Джил ушла не по доброй воле. Но Родри было трудно убедить себя в этом, потому что Джил легко могла убить лорда, если бы он попытался применить насилие. Тем не менее, Родри ухватился за первый лучик надежды. Джил все еще любит его. Его сердце разрывалось от любви и страха за нее. Он совершенно забыл об остальной части предсказания и не вспомнит о ней, пока не пройдет несколько лет. И тогда, опровергая саму природу вещей, вопреки здравому смыслу, он умрет дважды.
На следующий день пророчество, касающееся Джил, немного прояснилось. Родри добрался до небольшой деревеньки. В крошечной таверне он впервые за много дней поел горячего и выпил эля. Когда он поглощал жаркое из баранины у грязного очага, к нему подсел владелец таверны — поболтать.
— Ты — второй серебряный кинжал, которого мы тут видим за последнее время, — заметил он. — Хотя, предполагаю, та девчонка не была по-настоящему серебряным кинжалом.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});