Читать интересную книгу Тайна "немецкого золота" - Геннадий Соболев

Г. Чудновский

18 ноября 1917 г.

Петроград

Заявление К. Радека

Уважаемые товарищи!

Ввиду того что комиссия по делу т. Ганецкого меня до сих пор не допрашивала, считаю своим долгом дать вам следующее заявление:

1) Когда в марте 1917 года после приезда в Стокгольм формировалось Заграничное представительство ЦК, тов. Ганецкий вошел в его состав, хотя и тов. Ленин и Зиновьев знали, что Ганецкий во время войны занимался торговлей. Тов. Орловскому известно было хорошо «дело» копенгагенское. (Я узнал о нем в момент приезда.)

2) Когда началась травля против тов. Ганецкого, он хотел выйти из делегации ЦК. Я и Орловский удерживали его, будучи того мнения, что он не сделал ничего такого, что бы его дискредитировало как представителя партии. Уступить по поводу травли неприятелям означало бы дать им возможность утверждать, что в деле шпионажа Ганецкий и партия не чисты.

3) Ганецкий исполнял обязанности члена Заграничного представительства до последнего момента. Орловский по делу т. Ганецкого делал доклад на Циммервальдской конференции.

4) Перемена отношений к т. Ганецкому была бы возможной, если бы были доказаны какие-нибудь его нечестные действия. Тогда, как бы тяжело ни было дезавуирование Заграничного представительства ЦК, нельзя было бы» ничего против этого сказать. Я уверен, Ганецкий ничего от нас не скрывал [такого], что могло бы на него бросить тень, что дело его представляется так, как мы его знали. Ввиду этого прошу Вас сделать такое заявление, которое, отвечая на нападки прессы на тов. Ганецкого, реабилитируя его, одновременно указывало бы, что нет никаких помех для его партийной деятельности на всех постах, на которых он оказался бы нужным.

Особенно обращаю внимание, что, по моему убеждению, невозможно поставить аппарат для сношений между Стокгольмом и Петроградом без Ганецкого, равно как упорядочение дел организующегося там правительственного комиссариата, руководителем которого намечается Орловский.

18. XI.17 г.

К. Радек

Дополнение

На вопрос тов. Стучки, занимался ли т. Ганецкий спекуляцией, могу заметить следующее: спекуляция состоит в закупке больших количеств товаров и его задержке с целью взвинчивания цен. Для этого недоставало Ганецкому средств. Он мог только при уже существующей конъюнктуре с определенными ценами покупать и продавать. Обороты по фирме не могли иметь влияния на уровень цен. На вопрос, занимался ли тов. Ганецкий военными поставками, могу на основании знакомства с его делом сказать, что он торговал только предметами обыкновенного употребления и медикаментами. На вопрос о политическом отношении Ганецкого к Парвусу замечаю, что только благодаря денежной помощи Ганецкого наша ослабленная организация в Польше была в состоянии издавать газету, ведущую борьбу с немецким империализмом.

24 ноября 1917 г.

К. Радек

Показания М. Ю. Козловского

Когда мы были в Стокгольме с Ганецким в январе 1916 г., Ганецкий узнал, что приехал в Стокгольм из Копенгагена Гуревич для покупки медикаментов для Московского Союза. Это было в тот период, когда я узнал, что на меня был серьезный донос агентов пароходства «Поморье». Ввиду этого доноса я послал в свое время телеграмму Соколову, приглашая его приехать в Стокгольм, чтобы сообща посоветоваться по поводу этого доноса. Не получая ответа от Соколова, я хотел воспользоваться присутствием Гуревича для непосредственной связи с Соколовым в Петрограде. Мы пошли с Ганецким вдвоем. Ганецкий говорил о своем деле, т. е. о медикаментах для Союза. Я же решился сообщить ему, Гуревичу, об этом доносе, не зная его достаточно. Кроме делового разговора о медикаментах, мы беседовали о том, кого он, Гуревич, видел в Копенгагене из товарищей, причем он, Гуревич, сообщил, что ему товарищи говорили о Парвусе, его бывшем близком друге, в связи с пасквилем Алексинского и убедили его, что Парвус не агент и что он жертва клеветы Алексинского. Между прочим Ганецкий спросил: «А вы его видели?». Гуревич ответил: «Нет, мне было бы тяжело с ним видеться ввиду наших прежних дружеских отношений и ввиду расхождения наших взглядов на войну». Ганецкий на это заметил, что любопытно было бы видеть, как две полярные противоположности встретились. Что касается предложения Парвуса передать Гуревичу о том, что Парвус хочет дать средства и пригласить Гуревича для переговоров об издании научного социалистического журнала, то это имело место в июле 1915 г. В этих переговорах Ганецкий никакого участия не принимал и не знал об этом деле.

Петроград, 24/XI-1917 г.

М. Козловский

Показания Спиро

В комиссию по делу товарища Ганецкого.

О деле товарища Ганецкого известно следующее.

Ганецкий состоял директором коммерческой фирмы, занимавшейся экспортом товаров. Одна из отправок фирмы была задержана при вывозе из Дании, ибо среди товаров оказались и такие, которые были запрещены к вывозу. Как юридическое лицо фирмы Ганецкий был задержан впредь до выяснения дел фирмы, и после расследования обнаружилось, что это был единственный случай, что виновен в сем был не Ганецкий, а экспедитор фирмы, уверивший Ганецкого, что необходимое разрешение на вывоз фирмою получено. Производивший расследование чиновник наложил на Ганецкого административный денежный штраф, и дело было прекращено без судебного разбирательства.

Свидетельствую ввиду знания мною датской жизни, что список предметов, воспрещенных к вывозу ввиду войны, достигает многих тысяч наименований, и ежедневное появление все новых и новых списков должно служить оправданием даже для экспедитора, и уж, во всяком случае, директор фирмы физически лишен возможности следить за появлением новых декретов и списков. Лицо, производившее расследование, маньяк, видящий в каждом контрабандиста, но очень часто, почти ежедневно попадающий впросак.

Чиновник этот многократно был осмеян всеми органами печати, а также в случае с т. Ганецким, когда выяснилось, что весь шум поднят совершенно понапрасну, печать без различия оттенков долго и зло его вышучивали.

Многие из бывших за границей в эмиграции товарищей занимались в той или иной форме торговыми делами. Насколько мне известно, тов. Ганецкий никакими биржевыми спекуляциями не занимался и от всяких личных сношений с купцами вне фирмы всегда упорно отказывался. Отношение колонии к т. Ганецкому было всегда превосходным, и в ней вопрос о вывозе товара не поднимался.

24 ноября 1917 г.

Спиро

Показания Ю. Лещинского

Что торговля т. Ганецкого носила спекулятивный характер, мне неизвестно и ни от кого я об этом за границей не слыхал. Насколько мне известно, т. Ганецкий являлся заведующим фирмой.

Инцидент копенгагенский, по моему мнению, был вызван нарушением временных правил относительно вывоза товаров из Дании (лиценза) со стороны одного из высылающих. Мнение свое я обосновываю на сведениях, полученных от лиц эмигрантской колонии, и как лицо, близко соприкасающееся с семейной жизнью т. Ганецкого. Отношение эмигрантской колонии к т. Ганецкому было вполне товарищеское. Т. Ганецкий принимал участие в общественно-политической работе колонии, пользуясь ее совершенным доверием. Взгляды т. Ганецкого, развиваемые в беседах и на собраниях, соответствовали левому Циммервальдскому положению. Тов. Ганецкий за все время пребывания за границей поддерживал связь с товарищами польскими социал-демократами из Варшавы и находящимися в концентрационных лагерях. О спекуляции т. Ганецкого я впервые узнал в России, однако ж не в форме конкретных обвинений, но разных мною не проверенных слухов. Относительно истории Ганецкий — Сушкевич (член революционной] фракции ППС) мне известно полное содержание письма, с которым Сушкевич обратился к т. Ганецкому. По поводу находящихся в нем упреков коммерческого и идейного характера я официально обращался к Сушкевичу от имени Ганецкого, в результате чего Сушкевич все свои упреки взял обратно. Что касается личности Сушкевича, по слухам из Копенгагена, он занимался контрабандой.

Допрашиваемый: Ю. Лещинский

Допрашивающий: К. Циховский

24/XI-17

Заявление А. Гранаса

В Комиссию по делу тов. Ганецкого.

Находясь в Копенгагене как раз в то же время, в которое в этом городе пребывал т. Ганецкий, о его занятии, жизни, отношениях к партии и к товарищам могу сказать следующее: насколько мне известно, средства к жизни т. Ганецкий зарабатывал, будучи заведующим экспортной конторы. О том, чтобы он был собственником этой фирмы, я не допускал, т. к. знал и знаю, что тов. Ганецкий не мог располагать громадными средствами, необходимыми в деле торговли; по моему глубокому убеждению, т. Ганецкий был только директором фирмы, и только. Об аресте т. Ганецкого и о деле, связанном с этим арестом, я знаю следующую правду. Я слыхал, что т. Ганецкого арестовали по подозрению в причастности к делу вывоза товаров, запрещенных для вывоза из страны воюющей, в другую, враждебную ей, но, поскольку я впоследствии узнал о более существенных данных, арест т. Ганецкого оказался совершенно некстати; разве только как директора фирмы, ответственного за все и за всякие проделки его подчиненных или даже посредственно причастных к фирме, которой руководил т. Ганецкий, — что доказано наглядно хотя бы таким фактом: т. Ганецкий не был сужден и не был даже судим. В партийной жизни т. Ганецкий всегда принимал самое деятельное, живое участие. Об этой стороне его жизни все отлично знают, кто только имел какое-либо отношение к партии. Кроме того, т. Ганецкий, будучи в Копенгагене, участвовал на всех собраниях Копенгагенской секции СДКПиЛ и международных. О его личных отношениях к товарищам, членам других партий, знаю, что они были самые дружественные, т. к. имел возможность встречать «в гостях» у т. Ганецкого товарищей Зурабова, Краснова, Камкова, Сурица и др., которые всегда к Ганецкому относились весьма хорошо.