— Я не знала, когда вы все поднимитесь, и думала, что ваш завтрак будет в обед.
Папа сложил газету, положил ее на стол и встал. Он подошел к Адриан, а у меня пробежался мороз по позвоночнику.
— Мне нужно извиниться перед вами, — сказал он. — За Ричарда и мои обвинения вчера вечером за ужином. Пожалуйста, прости меня.
— Спасибо, — сказала Адриан с кроткой улыбкой.
Он повернулся к остальным, которые стояли, открыв рот от удивления.
— Я должен извиниться перед всеми вами тоже.
— О… кей, папа, — пробормотала я в шоке.
— Джеф, сынок, я могу поговорить с тобой наедине? — Джеф кивнул и проследовал за папой из кухни, оставив нас всех ошарашенными.
— Что такое ты сделала с ним? — спросила Ванда.
Мама повернулась к нам от плиты и улыбнулась.
— Новый Год принесет нам кое-какие изменения.
— Так вы говорите, что в нашем городе появился новый шериф? Маргарет Тейт его зовут? — дразнила я ее, чтобы разрядить обстановку.
— Успокойся, попрыгунья. Теперь сядь, я буду подавать завтрак.
Никто из нас не был готов пойти против самозваного шерифа с лопаткой в руке. Мы с Вандой упали на стулья, а Адриан — Храброе Сердце пошла сначала к кофейнику.
— Хайден, ему нужно немного времени, прежде чем он будет готов поговорить с тобой. Просто будь терпеливой, — сказала мама, поставив кастрюлю с горячим печеньем на стол. — Когда ты вернешься в гостиницу, то вероятно раздастся телефонный звонок. Будь добра, подними трубку.
Мои плечи расслабились от облегчения. Не думаю, что я смогла бы справиться с новой драмой. Телефонный звонок меня вполне устраивал.
В конце дня мы ужинали индейкой и всем тем, что к ней прилагалось, а затем собрались вокруг елки, чтобы обменяться подарками. Адриан и я решили обменяться своими подарками дома — на острове. А сейчас груда коробок лежала перед каждым из нас, и все мы ждали начала раздачи.
Адриан ахнула после открытия первого подарка.
— Маргарет! — сказала она и подняла свитер, из-за которого все мы спорили.
— Ванда осталась и купила его для меня, — сказала мама. — Я надеюсь, что он подойдет тебе. И если ты покопаешься в коробке поглубже, то найдешь там брюки, на которые ты положила свои глазки. По крайней мере, ты сможешь носить их, когда приедешь сюда.
Они обменялись объятиями, а остальные из нас принялись разворачивать наши подарки. Ванда была в восторге от сережек от Джефри и от одежды от папы и мамы. Она вскрикнула от радости, увидев картину, которую мы ей подарили, — гордый петух идет через скотный двор.
— О боже, опять петух! — простонал Джеф. — Наша кухня уже выглядит, как старая ферма.
Ванда и Джеф подарили нам серебряные ожерелья, которыми мы заинтересовались, когда делали покупки. Мама подарила мне одежду, и я счастливо заметила, что я и сама выбрала бы ее.
Подарок для Джефа я купила в Интернете до того, как мы уехали с острова. Я знала, что ему понравятся билеты с коллекционной карточкой на игру Атланта Бравс{30}. Когда он открыл ее, то радостно улыбнулся мне и Адриан.
В последнюю очередь открывали свои подарки мама и папа. Мамины глаза заблестели от слез, когда она открыла наш подарок. Фотограф делал случайные снимки клиентов Пэт О’Брайен и я попросила его сделать один для нас без предупреждения остальных членов нашей группы. Мы все четверо смеялись, подняв наши бокалы. Адриан выбрала именно этот кадр.
— Я буду хранить это сокровище, — сказала мама, прижав ее к груди. — Это был особенный день.
В прошлые годы папа дарил маме самые неудачные подарки. Один год — пылесос, другой — набор для сервировки. В этот раз он подарил слимбокс. Когда мама его открыла, то челюсть ее провисла. Там лежал теннисный браслет, на который мама намекала уже на протяжении нескольких лет.
Между ними было что-то новое. Я наблюдала, как папа ласкал щеки мамы перед тем, как поцеловать ее. Они смотрели в глаза друг друга с обожанием. Это было странно и радостно одновременно. Я понятия не имела, что произошло во время их ночного боя, но было очевидно, что мама выиграла этот бой. В нашем городе действительно был новый шериф, и она получила своего мужчину. К тому же все выглядело так, что она его еще и приручила.
Следующее утро наступило слишком рано. Мы с Адриан собрали свои вещи и загрузили их в машину. Вся семья собралась вокруг нас и дарила нам слезные объятия. Мое сердце было разбито, когда я обнимала маму на прощание.
— Я очень скоро приеду к вам, — прошептала она мне на ухо и прижала к себе еще покрепче.
Когда пришла моя очередь обнять папу, мы неловко смотрели друг на друга, пока он не притянул меня к себе.
— Я люблю тебя, — прошептал он мне. Я уже много лет не слышала от него таких слов. Мама делала это за него.
— Я тоже люблю тебя, — удалось промямлить мне перед тем, как сесть со своими костылями в машину. Я провожала его взглядом, пока Адриан не вывела машину на дорогу, ведущую в аэропорт.
Глава 15
Мы обнялись с Ирис так, как будто были вдали друг от друга много лет. Она рассмеялась, когда мы прижались к ней и сжали изо всех сил, выдавливая из нее воздух.
— Отстаньте от меня, девчушки, — сказала она с широкой улыбкой. — Позвольте мне взглянуть на вас.
Она отодвинула Адриан на расстоянии вытянутой руки и очень внимательно рассмотрела ее. Ирис казалась довольной тем, что Адриан выглядела здоровой и неповрежденной, затем она обратила внимание на меня.
— Как же это случилось? — она указала на мою ногу.
— Однажды ночью мы с Адриан резвились, и я засунула ногу между прутьев в спинке кровати.
Ирис закатила глаза и посмотрела на Адриан, которая, не говоря ни слова, просто пожала плечами. Когда Ирис поняла, что я не вру, она смеялась от души.
— Давайте, я хочу услышать все о вашем путешествии, но вы можете умолчать о вашей акробатике в спальне, — сказала она, покачав головой и помогая мне сесть в джип.
Тропическая жара плюс гипс равно — зуд. Пока Ирис везла нас по острову, я каталась по всему заднему сиденью, пытаясь найти то, чем можно было бы почесать ногу под гипсом.
— Я больше не могу переносить этого, — скулила я. — Пусть Шелби достанет меня из этой штуки.
— Она не сделает этого, — сказала Адриан, глядя на меня через плечо. — Еще не время снимать гипс. Мы просто найдем для тебя что-то, чем можно поцарапать ногу.
— Но с гипсом я не смогу заниматься плаванием с Тедди, — жаловалась я.
— Смирись с этим, какое-то время тебе придется поносить его. Чем лучше ты будешь заботиться о себе, тем быстрее мы его снимем.
Я чувствовала себя так, как будто у меня завелись блохи. Мне казалось, что волосы растут на моей ноге преувеличенными темпами. Я буду выглядеть как Чубакка, когда с меня снимут гипс.
Пока мы ехали в нашу гостиницу, то всю дорогу рассказывали о нашем путешествии в Новый Орлеан и об изменениях, которые произошли в нашей семье. Я смотрела в зеркало заднего вида на выражение лица Ирис, и как ее глаза расширялись на мои откровения. Ирис знала лучше, чем кто-либо, как мои родители относились к Глории, и она была потрясена тем, что их отношение ко мне стало меняться. Когда я начала рассказывать ей об Агги Спайвик и ее книге, джип резко остановился.
Ирис развернулась на сиденье и посмотрела на меня.
— Ты прочитала ее?
— Я собиралась почитать ее в самолете, но мы с Адриан проспали на всех трех рейсах. Ты знаешь, о чем она там пишет?
Ирис покачала головой.
— Глория всегда писала. Это для нее было очень личное.
— Почему ты так удивилась, когда узнала, что книга у меня?
Ирис посмотрела на Адриан, которая безусловно знала, что происходит в голове у нее, и вздохнула:
— Она отправила ее по почте кому-то далеко. Почему она не доверила мне передать ее тебе?