Читать интересную книгу Жрецы Марса (ЛП) - Грэм Макнилл

— А, ты очнулся, — произнёс металлический голос, приглушённый просторным капюшоном.

Авреем попытался сесть, но не смог пошевелить руками и ногами.

— Почему я не могу двигаться? — спросил он, ещё не встревоженный таким поворотом событий.

— Ты до сих пор остаёшься под воздействием мышечных релаксантов и успокоительных препаратов, — ответил голос. — Вполне нормально испытывать небольшую дезориентацию после хирургической операции.

— Операции? Какой операции?

— Что ты помнишь об атаке эльдар?

— Последнее, что я помню — ужасная боль…

— Моя рука! — выдохнул он, пытаясь повернуться и посмотреть на неё. Голова не сдвинулась ни на миллиметр, но на самом краю зрения он увидел пару медицинских сервиторов, которые склонились над его плечом. Также рядом парили несколько хирургических серво-черепов, оснащённых быстро сшивающими кронциркулями и лазерами для пересадки нервных тканей.

— Не волнуйся, операция завершилась успешно, — сказал голос.

— Что вы сделали со мной?! — закричал Авреем. — Вы же не превратили меня в сервитора?!

— В сервитора? Аве Деус Механикус, нет!

— Тогда что вы сделали?

— Починили тебя, — ответил голос и его владелец склонился над Авреемом, когда сервочерепа улетели. Медицинские сервиторы забрали оборудование и несколько похожих на почки мисок, заполненных чем-то напоминавшим куски почерневшего горелого мяса.

— Это моя рука? — спросил Авреем.

— Ваша рука, — согласился жрец в капюшоне и Авреем узнал надсмотрщика Тота Мю-32. — Её невозможно было спасти и от неё избавились вместе с остальным биологическим материалом, пострадавшем при атаке.

— Император, — потрясённо произнёс Авреем, пытаясь справиться с дыханием. — Моя рука…

Безликая серебряная маска и бледно-голубая оптика Тота Мю-32 сумели передать удивление.

— А, конечно, — сказал он, нагнувшись к булькающей машине, которую Авреем не видел. Включился шипящий помповый механизм и потрескивающий энергетический гул, который Авреем слышал на заднем фоне, стих.

Тепло и чувствительность почти сразу вернулись к рукам и ногам Авреема, и он сжал пальцы, наслаждаясь ощущением движения, пока не понял, что произошло невозможное.

Он сжал пальцы обеих рук.

Авреем резко сел, на секунду почувствовав тошноту, и борясь с остаточным эффектом лекарств в крови. Он сидел на операционном столе в медицинском отсеке, облицованном зелёными плитками, и смотрел на ряды серебряных верстаков, отделения для трупов и свисавшее оборудование с таким количеством лезвий, дрелей и зажимов, что оно напоминало пыточные механизмы.

— У меня новая рука, — произнёс он.

Его правую руку изготовили из тёмного металла с бронзовым кожухом на месте соединения плоти и машины. Пальцы были из сегментированной бронзы, а локоть сферическим шарниром, который вращался на триста шестьдесят градусов. Авреем сжал новые пальцы и обнаружил, что они реагируют несколько медленнее, чем из плоти и крови, но по-прежнему способны выполнять все необходимые движения.

— Не самая изысканная аугметика, но, к сожалению, она лучшее из того, что я мог сделать, — сказал Тота Мю-32.

— Вы сделали её? — спросил Авреем. — Почему?

Тота Мю-32 усмехнулся. — Ты и в самом деле не помнишь?

— Не помню что?

— Как убил военного лидера эльдар?

— Я помню, что выстрелил в него из оружия Хоу… Я имею в виду из плазменного пистолета.

Тота Мю-32 проигнорировал принадлежность оружия и произнёс. — Точно. Этому пистолету было шестьсот лет и в его энергетической батарее почти не осталось пикоджоулей. И плазменная катушка проржавела настолько, что он вообще не должен был выстрелить.

— Я не понимаю, что вы хотите сказать.

Тота Мю-32 подался вперёд и его голос опустился до заговорщического шёпота. — Я хочу сказать, что они правы насчёт тебя, Авреем Локк. Ты — избранный Машиной. Омниссия наблюдает за тобой и в тебе живёт искра Его божественного огня.

— Нет, — возразил Авреем, покачав головой. — Вы ошибаетесь. Не знаю, как пистолет выстрелил, но это не имеет ко мне никакого отношения. Простая случайность, неожиданная удача.

— Тогда как ты объяснишь это? — спросил Тота Мю-32, указав за плечо Авреема.

Авреем обернулся и увидел убийцу в железной маске, который за считанные мгновения изрубил воинов-эльдар. Его телосложение вернулось к почти нормальному состоянию, но он всё ещё выглядел невероятно мускулистым и безумно мощным. На нём было чёрное облачение и пара серых роб, а также тяжёлые подбитые железом ботинки. Извивавшиеся серебряные цепы втянулись в бронзовые перчатки, и поэтому казалось, что руки заканчиваются тонкими когтями.

Красный Символ Механикус на лбу напоминал пылающий третий глаз и, заметив взгляд Авреема, человек обнажил мерцающие клыки.

— С вашего позволения, — прорычал он, склонив облачённую в металл голову.

— Что это? — спросил Авреем, ощущая смертельное чувство повышенной опасности, исходящее от биологической машины-убийцы.

— Аркофлагеллант, — ответил Тота Мю-32. — Твой аркофлагеллант.

* * *

Громкие гимны восхваления Омниссии в Его аспекте Дарующего Жизнь эхом разносились по храму-кузне магоса Тарентека, пока тяжёлые поршневые краны по выверенной медленной дуге поворачивали производственную колыбель из горизонтального положения в вертикальное. Фабрикатус ковчега лично перемещался по потолочным рельсам со скоростью, которая соответствовала подъёму производственной колыбели. Тарентек представлял собой интегрированную коллекцию монтажного оборудования, свисавших строительных манипуляторов, механического подъёмника и кабины, откуда его биологические компоненты могли наблюдать за работой многочисленных кузниц.

Добиться столь многого и за столь короткое время — не что иное, как чудо, и оглушительные гимны и каскады бинарного кода являлись благодарственными молитвами Богу Машине за удачное завершение работы фабрикатуса. На любом другом корабле, кроме Сперанцы это было бы невозможно, но Тарентек не просто достиг невозможного, а сделал это раньше срока.

Листы брезента упали с колыбели подобно парусам океанских судов, а под давлением воздуха отсоединили причальные тросы. Перевернули чаны с благословенными маслами и смазками, и крестильный дождь пролился на отремонтированные листы тяжёлой брони и воина, вернувшегося к прежней славе.

Едва результат великого технического подвига Тарентека явил себя, как военные рога титанов приветственно взвыли, заглушив толпы жрецов, последователей и магосов, которые помогли богу-машине легио Сириус вернуться из лап смерти.

"Амарок" и "Вилка" не могли стоять спокойно, "Псов войны" тянуло к собрату по стае.

И "Канис Ульфрика" тяжело шагнул с производственной колыбели, эхо от скрежета когтистой ноги вызвало ещё больше льстивых и приветственных криков. Эрикс Скамёльд вывел возрождённого и восстановленного "Разбойника", серая, синяя и золотая броня ни чем не отличалась от той, что была прежде.

Раны Лунной Сини полностью исцелились и новый окровавленный баннер свисал с капавшего маслом корпуса. Физическое напоминание об унижении стёрли, но психические последствия были далеки от исцеления и Скамёльд остановил "Канис Ульфрика", изучая волчью маску титана лидера стаи.

"Лупа Капиталина" возвышалась над всеми, наблюдая, как тысячи адептов Культа Механикус копошатся у её ног. На краткий миг сенсорный призрак мелькнул в манифольде "Владыки войны", слишком незначительный, чтобы его заметил кто-то кроме старших принцепсов, слабое био-эхо давно поверженного врага.

"Канис Ульфрика" отвёл ворчащую морду и опустил плечи, почувствовав эхо в манифольде. Взгляды "Разбойника" и "Владыки войны" встретились, и мгновение молчаливого единства промелькнуло между исключительными разумами, заключёнными внутри амниотических резервуаров.

"Канис Ульфрика" склонил голову в знак подчинения.

И только Зимнее Солнце знал, как неохотно он это сделал.

* * *

Изображения прокручивались по оптическим системам магоса Блейлока, застывшие мгновения истории, запечатлённые для потомков и будущих потенциальных отчётов о его жизни и свершениях. Века данных хранились в катушках экзо-памяти и десятилетия в схемах внутри черепа. Жизнь Блейлока состояла из одних успехов и верной службы, и он создаст и сохранит всеобъемлющий отчёт об экспедиции Котова для запросов, которые непременно последуют.

Он не испытывал ни малейшей личной неприязни к Лекселю Котову, но знал, что его организационные способности и навыки статистического анализа намного превосходят аналогичные умения архимагоса. Потеря трёх миров-кузниц была непростительной, и Блейлок с высокой степенью статистической уверенности знал, что обладая ресурсами марсианских кузниц Котова, он сможет расширить власть Адептус Механикус в регионах космоса, которым ещё только предстоит полностью раскрыть свой потенциал.