направлении. С тех пор и до настоящего момента Алина о ней ничего не слышала. Новость, что Татьяна разыскала взрывчатку, Алину не успокоила, скорее наоборот, она предупредила, что состояние бедной подруги внушает опасения, а взрыва, причем буквального, можно ждать где угодно.
От предложенных Алиной вариантов мне стало совсем нехорошо. Татьяна могла пожелать поднять на воздух жилища Алины с Владиком, моё, Владки Ким, а также стационар, где служит приятельница Соня, психиатр. Милую и нежную Владочку Ким Алина вспомнила особенно недобрым словом. Оказывается, Влада, самая доверенная Танькина подруга юности (с Алиной Таня подружилась гораздо позже на почве какого-то театра) нечаянно открыла секрет, где Малышева прячет конфискованную взрывчатку.
Татьяна докладывала, но Алина почти пропустила мимо ушей, что Владка созналась в моем злодеянии чтобы успокоить беднягу. Танька не переставала горевать и сетовать, что драгоценный портфель летом исчез с концами, не было бы беды, и неудобно перед теми, кто ей добывал вещество. Продукт могут проследить по каким-то приметам изготовления. Вот тогда Владочка по доброте сердечной призналась, что портфель с этими самыми тайно изъяла Катя Малышева и спрятала у себя на работе в шкафу, где никто кроме нее не роется.
Алина была уверена, что в портфеле находились заурядные наркотики, ими Татьяна иногда пользовалась, поэтому особо не тревожилась, но если это взрывчатка… То пускай Владлена будет первой, кого Танька взорвет! Хотя надежд на такое везение мало, теперь, пожалуй, больше всех рискуют они с Владиком. Танька считает парнишку эмиссаром сатаны и в принципе склоняется к мысли, что все существа мужского пола до двадцати лет – эманация дьявола, да и после двадцати недалеко уходят от этого состояния. Раньше, до того тёмного утра, когда Владька унёс ночник, бедняга Таня полагала меня, то есть Катьку Малышеву, главным средоточием зла в бренном мире. В основном из-за подлой покражи портфеля и злонамеренной связи с чёрным ужасным мужиком, воплощением зла, к тому же инородцем.
Выслушав неутешительные вести от Алины и посоветовав ей немедленно эвакуироваться вместе с ребенком, я получила от специалиста аналогичный совет и пожелала им с мальчиком дальнейшего благополучия. Кто получил от нашего разговора подлинное наслаждение, так это младший редактор Вандочка. Она слушала отводную трубку и отлично понимала, о чём идет речь и упивалась необычайными событиями. Не каждый день на занудном рабочем месте, где никого и ничего нету, становишься свидетелем приключений с бредово-криминальным уклоном.
Я вполне допускаю, что именно незанятый ум и долгие годы служения беллетристике подсказали Ванде гениальную мысль, которую она выдала в виде приятной шутки. Мне бы такое в голову не пришло.
– Послушай сюда, Малышева, – сказала Вандочка. – Ужасных дел может натворить эта безумная особа, вооружившись динамитом. Может, и нам эвакуироваться? Однако, тебе не кажется, что она скорее всего поедет и взорвет то, что нарисовано на украденной бумажке? Подумает, что ей Бог подсунул план вместе с динамитом, с неё станется. Ты вспомни, что там может быть, клад или что другое, а вдруг жилое помещение?
После легкомысленного смешка и снисходительного отклика: "Ну, ты даешь, Вандуля!", я вдруг представила Татьяну в ее ужасном состоянии и умолкла, потом пришла в мрачный ажиотаж. Я произносила: "черт побери, черт побери, черт побери", вертела в злополучную копию и с каждым упоминанием нечистой силы все вероятнее допускала мысль, что в милой шутке Вандочки имеется мрачный смысл. Никто не мог знать, какие соображения клубятся у Таньки в воспаленном мозгу, а у Алины она не ночевала! И если бы явилась вчера к Владке с обретенным портфелем, то хозяйка нашла бы возможность меня оповестить! Куда она делась, где провела ночь с "чешским марципаном" и таинственным планом местности?
Я высказала Ванде все три соображения в порядке очередности, и она согласилась, что дело совсем плохо, пора держать совет с компаньоном Валей, поскольку нам двоим справиться не под силу. Хотя она готова сопроводить меня по рисунку и предупредить жильцов, что к ним едет дама с динамитом, если они ещё не взорваны. Только надо отпроситься у главного редактора Марата, ей платят мизерные деньги за присутствие на рабочем месте. Я мигом связалась с конторой "Аргуса в куполе", вышла на дежурную Юлю и попросила позвать шефа. Однако чертов сын Валька в конторе не появлялся, обещал быть только после обеда. Однако у Юли имелось сообщение, которое она была счастлива срочно передать. Оно поступило недавно, и Юля тщетно пыталась меня достать, жаль, что не догадалась звякнуть в "Факел", теперь учтет.
Разговора со мной добивалась некая родственница Ирина Боброва, просила непременно найти ее дома и не стесняться разбудить после дежурства, мама предупреждена. Вот такое сообщение. Я сказала Юле спасибо, попросила передать шефу, что пока я в издательстве, потом поеду к Алле, но жду его появления.
– Не удивлюсь, если по тому же делу, – бросила я заинтригованной Ванде и набрала знакомый номер.
Моя кузина Ирочка, похожая, как вторая капля воды несмотря на двоюродность, год назад вернулась с сынишкой из Штатов. Её муж Борис, молодой дипломат, остался там один, чтобы подкопить деньжат для Москвы и в виду туманной перспективы устроиться в ООН, на любую должность, желательно, международного чиновника. Ирина между тем устроилась работать на частную радиостанцию, где проходили два часа английского вещания, она готовила по ночам новости, чтобы рано утром англоязычные дикторы прочитали их в эфир. Работа неплохо оплачивалась, но ночные дежурства – тяжелая штука, скажу я вам. Мне приходилось подменять Ирочку (из-за нашего сходства я спокойно пользовалась пропуском), и могу сказать, что деньги там платят не даром. После каждого ночного дежурства я чувствовала себя никуда не годной дня три, а сразу после ночи не очень хорошо помнила, кто я такая и где нахожусь. Если Ирка разрешила её поднять и предупредила тетю Риту, то причина должна быть нешуточной.
К телефону, как я ожидала, подошла тетя Рита и долго сетовала, что Иринку будить жаль, но приказано строго-настрого, что теперь делать? Не получив от меня утешения (она ждала, что я соглашусь не трогать Ирочку и перезвонить вечером) бедная тетечка Рита вздохнула и отправилась будить дочку. Я ждала пробуждения кузины минут двадцать, зная, как трудно вынырнуть из бездонного колодца тяжкого сна, навеянного дежурством, потом без удивления встраивалась в темп и стиль разговора. Если бы не личный опыт, то наверняка сочла бы, что Ирочка либо рехнулась, либо возненавидела меня страстно и навсегда. Это Марина Цветаева могла написать, а Ирочка с обидой цитировала, что:
«После бессонной ночи