«Простая, научная истина основывается не на личности. Ее основания находятся вне (т. е. вне личности), в материале ее, она есть объективная истина… Мы называем себя материалистами… Философские материалисты характеризуются тем, что они ставят в начале, во главе телесный мир, идею же или дух рассматривают, как следствие, – тогда как противники по манеру религии выводят вещи из слова… выводят материальный мир из идеи» («Kleinere philosophische Schriften», 1903, S. 59, 62[159]). Это признание объективной истины и повторение энгельсовского определения материализма махисты обходят. Но вот Дицген говорит: «Мы могли бы с таким же правом назвать себя идеалистами, ибо наша система покоится на совокупном результате философии, на научном исследовании идеи, на ясном понимании природы духа» (63). За эту, явно неверную, фразу нетрудно уцепиться для отречения от материализма. На деле у Дицгена более неверна формулировка, чем основная мысль, сводящаяся к указанию на то, что старый материализм не умел научно исследовать идеи (при помощи исторического материализма).
Вот рассуждение Дицгена о старом материализме: «Как наше понимание политической экономии, так и наш материализм есть научное, историческое завоевание. Как мы отличаемся вполне определенно от социалистов прошлого, так же и от прежних материалистов. С этими последними общего у нас только то, что мы признаем материю предпосылкой или первоосновой идеи» (140). Характерно это «только»! Оно включает в себя все гносеологические основы материализма в отличие от агностицизма, махизма, идеализма. Но внимание Дицгена устремлено на то, чтобы отгородиться от вульгарного материализма.
Зато дальше следует прямо неверное место: «Понятие материи надо расширить. Сюда относятся все явления действительности, следовательно, и наша способность познавать, объяснять» (141). Это путаница, способная только смешать материализм и идеализм под видом «расширения» первого. Ухватиться за подобное «расширение» – значит забыть основу философии Дицгена, признание материи за первичное, за «границу духа». И через несколько строк Дицген, в сущности, поправляется сам: «Целое управляет частью, материя – духом» (142)… «В этом смысле мы можем рассматривать материальный мир…. как первую причину, как творца неба и земли» (142). Что в понятие материи надо включить и мысли, как повторяет Дицген в «Экскурсиях» (стр. 214 цит. кн.), это путаница, ибо при таком включении теряет смысл гносеологическое противопоставление материи духу, материализма идеализму, на каковом противопоставлении Дицген сам настаивает. Что это противопоставление не должно быть «чрезмерным», преувеличенным, метафизическим, это бесспорно (и в подчеркивании этого состоит большая заслуга диалектического материалиста Дицгена). Пределы абсолютной необходимости и абсолютной истинности этого относительного противопоставления суть именно те пределы, которые определяют направление гносеологических исследований. За этими пределами оперировать с противоположностью материи и духа, физического и психического, как с абсолютной противоположностью, было бы громадной ошибкой.
Дицген выражает свои мысли расплывчато, неясно, кашеобразно – в отличие от Энгельса. Но, оставив в стороне недостатки изложения и частные ошибки, он недаром отстаивает «материалистическую теорию познания» (S. 222, то же S. 271), «диалектический материализм» (S. 224). «Материалистическая теория познания, – говорит И. Дицген, – сводится к признанию того, что человеческий орган познания не испускает никакого метафизического света, а есть кусок природы, отражающий другие куски природы» (222–223). «Познавательная способность не есть какой-либо сверхъестественный источник истины, а зеркалоподобный инструмент, отражающий вещи мира или природу» (243). Наши глубокомысленные махисты обходят разбор каждого отдельного положения материалистической теории познания И. Дицгена, хватаясь за его отступления от нее, за неясности и путаницу. Реакционным философам И. Дицген мог понравиться потому, что он кое-где путает. Где путаница, тут и махисты, это уже само собою разумеется.
Маркс писал Кугельману 5-го декабря 1868 года: «Уже давно Дицген прислал мне отрывок рукописи о «Способности мышления», который, несмотря на некоторую путаницу в понятиях и на слишком частые повторения, содержит в себе много превосходных и, как продукт самостоятельного мышления рабочего, достойных изумления мыслей» (стр. 53 русск. пер.){72}. Г-н Валентинов приводит этот отзыв и не догадывается спросить себя, в чем усмотрел Маркс путаницу у И. Дицгена: в том ли, что сближает Дицгена с Махом, или в том, что противополагает Дицгена Маху? Г. Валентинов не поставил этого вопроса, ибо он читал и Дицгена и письма Маркса тоже наподобие гоголевского Петрушки. А на этот вопрос нетрудно найти ответ. Маркс неоднократно называл свое миросозерцание диалектическим материализмом, и энгельсовский «Анти-Дюринг», целиком прочитанный Марксом в рукописи, излагает именно это мировоззрение. Отсюда даже гг. Валентиновы могли бы сообразить, что путаница И. Дицгена могла состоять только в отступлениях его от последовательного применения диалектики, от последовательного материализма, в частности от «Анти-Дюринга».
Не догадывается ли теперь г. Валентинов с братией, что Маркс мог назвать путаницей у Дицгена только то, что сближает Дицгена с Махом, который шел от Канта не к материализму, а к Беркли и к Юму? Или, может быть, материалист Маркс назвал путаницей как раз материалистическую теорию познания Дицгена, одобрил же его отступления от материализма? Одобрил то, что расходится с написанным при его участии «Анти-Дюрингом»?
Кого морочат наши махисты, которые желают, чтобы их считали марксистами, и благовестят при этом на весь мир, что «их» Мах одобрил Дицгена? Не смекнули наши герои, что Мах мог одобрить Дицгена только за то, за что Маркс назвал его путаником!
При общей оценке И. Дицгена в целом он не заслуживает такого резкого порицания. Он на 9/10 материалист, никогда не претендовавший ни на оригинальность, ни на особую философию, отличную от материализма. О Марксе Дицген говорил много раз и не иначе, как о главе направления («Kleinere phil. Sehr.», S. 4 – отзыв 1873 года; S. 95 – 1876 года – подчеркивается, что Маркс и Энгельс «обладали необходимой философской школой», т. е. философским образованием; S. 181 – 1886 года – о Марксе и Энгельсе, как «признанных основателях» направления). Дицген был марксист, и медвежью услугу оказывают ему Евгений Дицген и – увы! – товарищ П. Дауге, сочиняющие «натурмонизм», «дицгенизм» и т. п. «Дицгенизм» в отличие от диалектического материализма есть путаница, есть шаг к реакционной философии, есть попытка создать линию не из того, что есть великого в Иосифе Дицгенэ (в этом рабочем-философе, открывшем по-своему диалектический материализм, много великого!), а из того, что есть у него слабого!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});