Читать интересную книгу Где будет труп - Дороти Сэйерс

Такси, еще одно такси, а затем прямо в Кенсингтон. На этот раз Шик, кажется, действительно куда-то ехал. Его машина затормозила около опрятного дома в хорошем квартале, он вышел и открыл дверь ключом. Бантер доехал до следующего поворота и там расспросил водителя.

— Вы заметили номер дома, у которого они остановились?

— Да, сэр. Номер 17.

— Спасибо.

— Развод, сэр? — спросил таксист с ухмылкой.

— Убийство.

— Итишь! — По видимости, такова была естественная реакция на убийство. — Ну, надеюсь, он угодит в петлю, — сказал таксист и уехал.

Бантер огляделся по сторонам. Он не решился идти мимо дома номер 17. Шик, возможно, был еще начеку, а кепи с фетровой шляпой уже стали заслуженными ветеранами, от которых в смысле маскировки толку больше не было. Он увидел аптеку и зашел.

— Не могли бы вы сказать мне, кто живет в номере семнадцать? — спросил он.

— Как же, — ответил аптекарь, — джентльмен по фамилии Мокэмб.

— Мокэмб? — Кажется, был слышен щелчок, с которым в мозгу Бантера встал на место большой кусок мозаики. — Невысокий джентльмен, одно плечо выше другого?

— Правильно.

— Рыжеватые волосы.

— Да, сэр. Рыжеватые волосы и борода.

— Ах, он носит бороду?

— Да, сэр. Этот джентльмен служит в Сити. Живет здесь спокон веку. Очень приятный джентльмен. Вы хотели узнать?..

— Да, — сказал Бантер. — Дело в том, что я слышал, будто в семнадцатом доме ищут камердинера, и решил сперва узнать, что за семья, а потом уже просить места.

— Понятно. Ну, семья вам понравится. Они тихие. Детей нет. Миссис Мокэмб — очень приятная леди. В свое время, должен сказать, была красавицей. Говорят, играла на сцене, но с тех пор сто лет прошло. Держат двух горничных, а дом ведется так, что лучшего и желать нельзя.

Бантер выразил благодарность и ушел из аптеки, чтобы послать лорду Питеру телеграмму.

Охота закончилась.

Глава XXXI

Свидетельствует продавец галантереи

Что ты еще расскажешь?Ты нам приносишь радостные вести,Но это слух и ложь.

«Второй брат»[206]Понедельник, 6 июля

— А по-моему, вот как, — сказал суперинтендант Глейшер. — Если этот ваш Шик — Мокэмб, а миссис Мокэмб заодно с Уэлдоном, то Уэлдон с Шиком — будем его так называть — тоже заодно.

— Несомненно, — отвечал ему Уимзи, — но если вы думаете, что после того, как его личность установлена, ваша жизнь станет «одной прекрасной, чарующей песней» [207], вы ошибаетесь. Пока что это дало только одно: все, к чему мы пришли раньше, пошло прахом.

— Да, милорд. Несомненно, тут еще осталась загвоздка. Но курочка по зернышку клюет, а на этот раз у нас кое-что пожирнее зернышка. Давайте посмотрим, что мы имеем сейчас. Перво-наперво, если Шик — это Мокэмб, то он не парикмахер, а значит, у него не было причин покупать ту бритву. Значит, его басня про бритву — чистой воды очковтирательство, как мы и думали. Значит, говоря по-человечески, почти нет сомнений, что Поль Алексис не покончил с собой, а был убит.

— Совершенно верно, — сказал Уимзи. — А поскольку мы потратили массу времени и умственных усилий, расследуя это как убийство, приятно узнать, что мы, вероятнее всего, угадали.

— Еще бы не приятно. Потом, если Уэлдон и Мокэмб оба замешаны, то мотив убийства, похоже, именно тот, что мы думали: прибрать к рукам деньги миссис У., ведь так?

— Похоже, — согласился Уимзи.

— Тогда при чем тут вся эта история с большевиками? — спросил инспектор Ампелти.

— При многом, — сказал Уимзи. — Послушайте, я вам сейчас установлю личности еще двух человек. Во-первых, я полагаю, что Мокэмб — тот самый бородатый друг, который гостил у Уэлдона на ферме «Форвейз» в конце февраля. А во-вторых, что он — тот самый бородатый джентльмен, который приходил к мистеру Салливану с Вардур-стрит просить фотографию девушки с русской внешностью. Интересно, что наметанный театральный глаз мистера Хоррокса моментально увидел в нем Ричарда III.

Инспектор Ампелти ответил недоуменным взглядом, но суперинтендант хлопнул рукой по столу:

— Горбун!

— Да. Но в наши дни Ричарда редко делают настоящим горбуном. Обычно лишь слегка обозначают сутулость — такое же едва уловимое искривление плеч, как у Мокэмба.

— Конечно. Теперь, когда мы узнали про бороду, все стало ясно, — сказал Глейшер. — Но зачем ему фотография?

— Давайте попробуем рассказать историю по порядку: все, что знаем, — предложил Уимзи. — Перво-наперво у нас есть Уэлдон — по уши в долгах, занимает деньги в расчете на будущее наследство. Очень хорошо. И вот в начале этого года миссис Уэлдон приезжает в Уилверкомб и начинает живо интересоваться Полем Алексисом. В феврале она недвусмысленно объявляет, что собирается выйти за Алексиса замуж, и, возможно, ей хватает глупости признаться, что она хочет оставить ему все деньги. Почти сразу после этого на ферму к Уэлдону приезжает Мокэмб. А спустя неделю или две Алексису начинают приходить странные шифрованные письма с иностранными марками.

— Это вполне ясно.

— А Алексис всегда всем намекал, что его рождение окружено тайной. Он воображает себя отпрыском русской аристократии. Думаю, первое письмо…

— Минутку, милорд. Как вы считаете, кто писал эти письма?

— Думаю, Мокэмб, а какой-нибудь его друг отправлял их из Варшавы. По-моему, Мокэмб — это мозг всего заговора. Он пишет первое письмо, несомненно, по-английски, без шифра, намекая на деятельность монархистов в России и грандиозное будущее Поля Алексиса. Алексису надо лишь подтвердить свое происхождение — но, разумеется, все следует держать в строгой тайне.

— Почему в тайне?

— Для поддержания романтической атмосферы. Алексис, бедняжка, заглатывает наживку вместе с крючком, леской и грузилом. Тут же пишет ответ и рассказывает так называемому Борису все, что знает или воображает о себе. С этого момента они, конечно, пользуются шифром — чтобы держать Алексиса в нужном расположении духа и чтобы ему было во что поиграть. Затем из кусочков семейного предания, рассказанных Алексисом, «Борис» (то есть Мокэмб) сочиняет подходящую генеалогическую фантазию, подгоняя ее к этим сведениям, и выдвигает блестящую идею заговора с целью посадить Алексиса на русский императорский трон. Тем временем Алексис читает книги по истории России и любезно помогает своему убийце поставить и зарядить капкан. В какой-то момент Борис сообщает, что все почти готово и развязка близится, и тогда Алексис не может удержаться от загадочных намеков и предсказаний своего грядущего триумфа.

— Минутку, — прервал Глейшер. — На мой взгляд, Мокэмбу проще всего было заставить Алексиса сообщить миссис Уэлдон, что он должен с ней расстаться, потому что поедет в Россию и станет царем. Так и цель была бы достигнута, и несчастного парня не пришлось бы укокошивать.

— Сомневаюсь, — возразил Уимзи. — Во-первых, подозреваю, что романтичная миссис Уэлдон в ответ на подобное сообщение принялась бы пополнять военный бюджет монархистов, что вряд ли понравилось бы господам Уэлдону и Мокэмбу. Во-вторых, если бы Алексис всерьез разорвал помолвку, что было бы потом? Не могут же они остаток жизни писать шифровки о воображаемых заговорах. Рано или поздно Алексис очнулся бы и понял, что план никто не собирается претворять в жизнь. Он бы рассказал все миссис Уэлдон, и, по всей вероятности, статус-кво был бы восстановлен. А если леди будет думать, что ее жених — некоронованный самодержец всероссийский, то устремится замуж с удвоенной силой. Нет, безопаснее было велеть Алексису держать все в полном секрете, а потом, когда придет время, убрать его окончательно и бесповоротно.

— Да, согласен.

— Переходим к Лейле Гарленд. Не вижу причин сомневаться в том, что Алексис нарочно сбагрил ее нашему самоуверенному юному другу да Сото, хотя, естественно, ни да Сото, ни она сама ни на секунду в это не поверят. Полагаю, Антуан все понял правильно; он, вероятно, немало повидал похожих историй. Если бы Лейле позволили хоть что-то узнать про фальшивый заговор, она стала бы очень опасна. Она обязательно бы проболталась, а именно этого они и не хотели. Надо помнить, что целью всей этой деятельности было инсценировать самоубийство. Молодые императоры не совершают самоубийств накануне успешных революций. Рассказать о заговоре Лейле — все равно что поведать всему миру. Значит, от Лейлы надо избавиться, ведь если они с Алексисом останутся близки, будет почти невозможно удержать ее в неведении.

— Похоже, юный Алексис был порядочным мерзавцем, — заметил инспектор Ампелти. — Сначала бросает девушку, потом водит за нос бедную старушку Уэлдон, притворно с ней обручившись, хотя жениться не собирается.