имении, в котором мне предстояло жить и быть хозяйкой, остро не нравится.
– Может, и знают, может, даже видели, но там ты хозяйка будешь. Законная. Если слугам ума хватит, они будут усердно исполнять свои обязанности и ни словом, ни делом не покажут неучтивости по отношению к тебе. А если нет, то ты вольна будешь набрать новых слуг.
Возможно, Алма права, и в свете произошедшего покушения мне следует отбыть в имение мужа, нам всем туда отправиться, но мне не хочется трусливо сбегать. Что-то не дает мне покинуть дворец. Возможно, чувство, что если я уеду, значит, Салара в какой-то степени одержит надо мной победу.
Знаю, глупо, наверное, так думать… Салара находится под стражей, я осталась жива, о её победе и речи идти не может… И всё же я решаю задержаться, как и хотела королева, во дворце.
– Салара теперь под стражей, и навряд ли у нее выйдет снова подкупить кого-то из слуг. Поэтому давайте пока отложим разговор об отъезде.
– Хорошо. Только ты всё равно будь осторожнее.
– Буду, – успокаивающе улыбнувшись, отвечаю няне.
– Ари, смотри, тут портрет Кейнара, – чуть повысив голос, чтобы я услышала, говорит отдалившаяся от нас с Алмой сестра.
Приблизившись к Лане, с интересом смотрю на портрет мужа.
– Хорошо получился, – комментирует сестра. – Художник даже нигде не приврал и не приукрасил.
– Нужды не было приукрашивать. Герцог Нирано красивый мужчина, – смотря на портрет, где в полный рост изображен племянник короля и мой муж, говорит няня.
И я с ней полностью согласна. Кейнар действительно красив.
Большое, больше двух метров, полотно позволяет в деталях рассмотреть изображенного на нем мужчину. От реалистичности, с которой художник изобразил Кейнара, захватывает дух. Я на долгие минуты задерживаюсь возле портрета, любуясь им. В то время как няня и Лана, с понимающей улыбкой переглянувшись, не спеша идут дальше.
Моя симпатия к собственному мужу для них не секрет.
Постояв еще какое-то время рядом с портретом Кейна, шагаю дальше вдоль стены. И сразу взгляд останавливается на красивой девушке, чей портрет висит рядом с портретом моего мужа. Замираю. Смотрю на девушку и не могу понять, кого она мне напоминает. Она кажется знакомой, но я никогда с ней не встречалась. Я уверена.
Опустив взгляд на табличку, читаю: «Калисса Нирано, урожденная Калисса Амалия Даверсон».
Портрет, как оказалось, принадлежит младшей сестре короля и погибшей матери Кейнара. Вот кого мне напоминала девушка… Кейна…
Их сходство не сразу бросается в глаза, но если присмотреться, то близкое родство станет очевидным.
А вот на кого Кейнар действительно сильно похож, так это на своего отца. Его портрет я обнаруживаю сразу за портретом жены.
«Амадео Нирано», – гласит табличка.
Жаль, что мне не выпало возможности познакомиться с родителями мужа. Почему-то я уверена, что они были прекрасными людьми.
Окинув еще раз взглядом портреты родителей Кейна, направляюсь к Алме и Лане, которые о чем-то разговаривают, остановившись возле портрета принца Фредерика.
Еще около часа мы гуляем по дворцу, а после возвращаемся все вместе в мои покои. По пути Лана рассказывает, что королева Иссабель сообщила ей, после того как я сбежала с совместного завтрака, что на днях к нам нагрянет королевская модистка, для обновления гардероба.
Кинув, даю понять сестре, что услышала её. Нам с Ланой и правда не мешало бы обновить гардероб. Да и Алме, возможно, что-то необходимо пошить. Так что новость о визите модистки я принимаю с благодарностью. Нужно при следующей встрече с королевой не забыть её поблагодарить.
Ужинаем мы в гостиной, и чем ближе завершение трапезы, тем сильнее внутри растет волнение.
Я не видела Кейна почти весь день и успела соскучиться. Но волнение вызвано не этим, а моим обещанием. Я обещала ему, что сегодня мы наконец станем мужем и женой. Наш союз больше не будет формальным.
****
Алма и Лана уже почти час как ушли спать, а я всё еще жду Кейнара. Муж задерживается, но я верю, что он придёт. Чувствую. Не может не прийти.
Ну а пока его нет, я успеваю приготовиться ко сну и теперь, волнуясь, откровенно нервничая, меряю шагами спальню, то и дело замирая на месте, прислушиваясь, чтобы не пропустить приход мужа.
Когда вечером, после ухода Алмы в свою спальню, я сообщила сестре, что планирую перед сном встретиться с мужем для разговора, поэтому ей лучше остаться ночевать у себя, волнения было меньше. Даже когда Ланара, плохо сдерживая понимающую улыбку, пожелала мне приятной ночи и удалилась, я быстро справилась со смущением. А сейчас, оставшись одна, если не считать спящую на подоконнике Лали (мышка после долгого отсутствия вернулась уставшей), спрятавшуюся за портьерой, никак не могла успокоиться. Сердце частило, а щеки, стоило только подумать, для чего именно я жду мужа, начинали гореть так, что даже холодное умывание не помогало.
Я волновалась. Сильно. До дрожи. Так что дыхание перехватывало. Но одновременно с волнением присутствовало и предвкушение. Я хотела, чтобы Кейнар пришел. Хотела, чтобы наш брак стал настоящим, полноценным. Я хотела собственного мужа и наконец открыто самой себе в этом признавалась.
Услышав приближающиеся к спальне глухие шаги, резко поворачиваюсь лицом к двери и напряженно застываю на месте.
Я знаю, кого увижу, но всё же, когда дверь открывается и наши с Кейнаром глаза встречаются, не сдерживаю судорожного вздоха.
Он пришёл… Пришел.
Не отрывая от меня взгляда, муж переступает порог спальни и плотно закрывает за спиной дверь.
Шаг.
Ещё шаг.
И вот мы оказываемся лицом к лицу в шаге друг от друга. Замираем в нерешительности, боясь спугнуть возникшие между нами притяжение и… доверие. Да, доверие. Сейчас я полностью доверяю Кейнару. Во мне живет уверенность, что он не предаст меня. Я буду единственной женщиной в его жизни. А он – первым и тоже единственным мужчиной для меня.
– Ты ждала, – первым решается заговорить Кейн. Его взгляд ласкает меня, заставляет дрожать от страсти. В его глазах столько восхищения, что я тону в нём. Моё бедное сердечко заходится в груди,