Читать интересную книгу У каждого своя война - Виктор Тюрин

– Значит так. Через четыре дня, в воскресенье, на Большой Базарной площади состоится казнь. Кроме вас еще будет трое преступников. Вас троих должны повесить, грабителя и убийцу, промышлявшего на большой дороге – колесовать, а двум ворам отрубят правые руки.

Хотя виселица для этого дикого времени считалась наиболее гуманной казнью, по крайней мере, если сравнивать ее с тем же колесованием, где преступнику палач ломал ломиком руки и ноги, после чего оставлял умирать распятым на колесе, само упоминание о ней вызвало у меня холодные мурашки, которые побежали по спине, вдоль позвоночника. Все же я постарался придать себе равнодушный вид и сказал:

– Вы меня здорово подбодрили, господин комендант.

– Говорю, как есть. Я уже знал, что кроме меня в живых остался главарь бандитов и Игнацио.

– Теперь слушай меня внимательно. Возница везет преступников каждый раз одной и той же дорогой. Так будет и на этот раз. На улице Медников, в самом ее конце, есть отличное место для засады. Можешь мне поверить. Я два десятка лет ел хлеб наемника, так что… Впрочем, это лишнее! Скажи лучше: у тебя есть друзья, которые могли бы тебя спасти?

– Интересный вопрос. Что, сделали не три, а больше виселиц? Некем заполнить?

– Не понял. О чем ты?! А! Понял! Нет! Хотя в осторожности и здравом смысле тебе не откажешь. Впрочем, верить тебе мне или не верить, это твое дело, на кону стоит не чья-либо, а именно твоя жизнь. Другой бы уже цеплялся за эту возможность, а ты… Впрочем я понимаю тебя. Как солдат солдата!

Всю эту неделю я пытался понять поведение коменданта, но его логика оставалась для меня закрытой. И теперь я решил: хватит!

– Зачем вы это делаете?!

– Я все ждал, когда ты мне задашь этот вопрос? Из-за сына. Я пообещал ему, что сделаю все, что можно для твоего спасения. И в какой-то мере из чувства благодарности за твое молчание.

Я удивленно посмотрел на него, так как в его чувство благодарности ко мне я точно не верил. Этот ветеран был из той породы наемников, которые считали, что решение всех проблем – это меч. В более поздней истории подобные ему люди взяли за основу следующее выражение: «нет человека – нет проблемы». Слова другие, а суть та же.

«Ради сына? Гм. Он попросил, а ты пообещал ему. Тогда ты действительно не мог отравить или убить меня каким-нибудь другим способом. Тогда что? Впрочем, ответ напрашивается сам собой. Если меня убьют не в тюрьме, а во время нападения, то, причем здесь комендант? Вывод? Его предложение – мой единственный шанс. Остается положиться на Джеффри и на… удачу. Пришло время доказать не только людям, но и самому себе, что я действительно счастливчик».

Задумавшись, я только сейчас заметил пристальный взгляд коменданта, который словно пытался прочесть мысли. Он кинул приманку, теперь хотел знать, как среагируют на нее.

«Что ж, поиграем в твою игру. Сила пока на твоей стороне. А там посмотрим»

– Найдете человека по имени Джеффри в гостинице «Синий грифон». Скажете ему… Впрочем, объясните ему все сами.

– Хорошо. Времени мало, поэтому поеду к нему прямо сейчас.

Как только дверь за комендантом захлопнулась, меня стали одолевать сомнения: а если я все неправильно понял? И Джеффри окажется на одном помосте, рядом со мной? Несмотря на то, что старательно отгонял подобные мысли, в то же время я автоматически прислушивался к малейшему звуку, идущему со стороны двери. Наконец дверь распахнулась, и через порог переступил комендант. Я сделал шаг в его сторону и замер в ожидании.

– Я нашел его. Он сказал, что сделает все, что в его силах. С большим трудом я сдержал при нем свою радость.

– Спасибо.

– Пока не за что. Прощай. Больше мы не увидимся.

Спустя четыре дня меня вывели на тюремный двор. Когда человека ведут на казнь, трудно чему-то радоваться, но, оказавшись на просторе, под голубым небом, мне в какой-то мере даже стало хорошо. Вслед за мной во двор вывели Игнацио, главаря и трех других преступников. Двое из них имели нездоровую, серого оттенка, кожу лица и бегающие, вороватые глаза. Судя по всему, это и были воры, о которых мне сказал комендант. Зато разбойник имел широкие плечи и мощную мускулатуру. «Явно, бывший солдат, – сделал я свой вывод.

В его глазах то и дело вспыхивали огоньки гнева, когда он бросал взгляды на охрану, которая стояла вокруг нас.

Перебросившись несколькими фразами с Игнацио и главарем, я снова вернулся к мысли, мучившей меня с самого утра, как только я открыл глаза. Сумел ли Джеффри за три дня найти людей и подготовить засаду?

Некоторое время мы стояли, пока нас по одному не стали отводить в кузницу. Там нас заковывали в ручные кандалы. Кузнец, грязный и чумазый, с шапкой густых и сальных волос, работал четко и быстро, несмотря на то, что от него шла густая волна перегара. Не успел он закончить свою работу, как ворота тюрьмы открылись, и во двор въехала большая повозка, на деревянном основании которой стояла большая металлическая клетка. Когда нас втолкнули в нее, шестеро, из окружающих нас стражников, вскочили на коней. Возница щелкнул кнутом, и вся процессия медленно выехала за ворота.

Как только колеса начали отматывать минуты моей жизни, мои мысли переключились на сам побег, в случае удачных действий. Куда бежать, где скрыться? Я не сомневался, что мой верный слуга все это предусмотрел, но мало ли что? А вдруг нападение отобьют? Все эти вопросы, словно рой пчел, жужжа, теснились в моей голове, все больше накручивая меня.

Спустя некоторое время наша тюрьма на колесах въехала в городские ворота. Охрана до этого державшаяся настороженно и с особой цепкостью оглядывавшаяся по сторонам в поисках опасности, теперь откровенно расслабилась, приняв независимый вид, они улыбались и подмигивали наиболее смазливым горожанкам. Я же с того момента, как деревянные ободья колес застучали по камню мостовой, напряженное ожидание скрутило меня всего, превратив мою человеческую сущность в настолько сильно натянутую тетиву, что готова порваться от малейшего прикосновения.

Игнацио видя мою безучастность, под маской которой я скрывал свое напряжение, первое время недоуменно поглядывал на меня, не понимая, чем оно вызвано, а потом замер, уставившись куда-то в пространство. Главарь, как уселся на дощатый пол, так и сидел всю дорогу, в угрюмом молчании. Воры, первое время о чем-то тихо переговаривались друг с другом, а потом одновременно начали тихо молиться. Единственным возмутителем спокойствия стал грабитель с большой дороги. Первое время он ругался и задирался с охраной, но это продолжалось недолго, до тех пор, пока двое охранников, почти одновременно не ударили его древками коротких копий. Если от одного удара он сумел уйти, то второе древко, ударившее в спину, отбросило его на противоположную сторону, вызвав крик боли. Этим воспользовался солдат, ехавший с другой стороны повозки. Сильным и быстрым ударом он врезал концом короткого копья в живот разбойнику, заставив того, с натужным стоном, согнуться в три погибели.

Людей на улицах, к моему некоторому удивлению, оказалось сравнительно мало. Впрочем, загадка разгадывалась просто. Все население города и окрестных сел сейчас толпилось на Большой Базарной площади в ожидании зрелища – казни гнусных преступников. Тем более что казнь преступников будет представлена в таком широком ассортименте. Виселица, колесо и плаха, на которой ворам отрубят правые руки по локоть.

Сейчас на улицах были только те бедолаги, чьи обязанности не пустили увидеть столь радостное их сердцу зрелище. При виде проезжающей мимо них клетки с преступниками они останавливались и жадно смотрели, пытаясь угадать, кому какая казнь уготована. Правда были и запоздавшие зрители. Те, при виде нас ускоряли шаг, а то и начинали бежать, стараясь опередить и прибыть раньше нас к месту казни. Правда, все происходящее вокруг меня оставляло меня безучастным, так как я сейчас был похож на туго сжатую пружину, которая была готова распрямиться в любой момент. Даже мыслей и тех в голове не было, а только метавшиеся из стороны в сторону слова – обрывки: – Ну, давай! Вот… сейчас! Сколько можно! Ну!».

Я с таким нетерпением ждал и все равно вздрогнул от неожиданности, когда раздался столь знакомый мне свист. Стражник, ехавший рядом со мной по ту сторону решетки, вдруг захрипел и вскинул руки к горлу, из которого уже торчала оперенная стрела. Но дотянуться не успел, руки бессильно опали, а за ними и тело стало медленно клониться набок, а затем и вовсе соскользнуло с лошади. Еще свист и стрела на треть ушла в грудь второго солдата, успевшего выхватить меч и сейчас оглядывавшегося по сторонам.

Только когда третий стражник со стрелой в глазнице, откинулся назад и замер, раскинув руки, на крупе своего коня, народ с испуганными криками стал разбегаться в разные стороны. Пока три оставшихся охранника, кто с копьем, кто с мечом в руке, сейчас крутились волчками на месте, пытаясь понять, откуда летели стрелы, как из переулка выскочило несколько человек. У всех в руках были мечи, а нижняя часть лиц обмотана тряпками. Из растерявшейся охраны только один сумел оказать достойное сопротивление и тяжело ранил одного из нападавших, но уже в следующую секунду нанесенный наотмашь удар мечом ссадил его с коня. Еще через минуту топором был сбит замок нашей клетки, и дверь нашей тюрьмы с тихим скрипом распахнулась настежь. Я подскочил к открывшейся двери, готовый выскочить, как случилось нечто для меня неожиданное, заставившее на какое-то мгновение меня замереть. Уж больно странным выглядело стремительное бегство недавних победителей, которые сейчас со всех ног улепетывали по проулку, из которого несколько минут тому назад так стремительно выбежали. Тут чья-то сильная рука меня отбросила в сторону. Это был здоровяк – грабитель, решивший таким образом расчистить себе путь к свободе, но это стало последним движением в его жизни, так как в следующее мгновение ему в грудь впился арбалетный болт. На миг он замер, а затем, хрипя, рухнул на дощатый пол повозки. Хотя я был так же поражен его неожиданной смертью, но в отличие от других узников, замерших от неожиданности, предполагал нечто подобное и поэтому, опередив остальных, выскочил из клетки. Только я утвердился обеими ногами на брусчатке, как услышал знакомый голос: – Сюда!