— Зачем ты нам лжешь, дочка? — горестно спросил Флориану. — Я звонил в Рио. Кларита сказала, что ты вселилась в свою комнату и уже выбросила все платья Рут.
— Так в свою же! — мгновенно разозлилась Ракел.
Она хотела обойтись с отцом по-хорошему, но если ему больше нравится участвовать в военной кампании, пусть участвует!
— Скажи откровенно, Ракел, что ты собираешься предпринять? — стала просить Изаура, которой сегодня наконец стало немного легче, но она еще была очень слаба. — Мы имеем право знать твои планы.
— Собираюсь вернуть себе все, что мне принадлежит! И моего мужа тоже! — жестко ответила Ракел.
И тут, не выдержав, Изаура дала пощечину своей бездушной, бессердечной дочери!..
Ракел только усмехнулась, повернулась и вышла.
Изаура лежала, и слезы текли по ее впалым бледным щекам.
Плакал и сгорбившийся Флориану, притулившийся возле постели жены.
Ракел отправилась в бар: после встряски полезно выпить. А у нее сегодня не одна встряска, а сплошные землетрясения. Но они скорее возбуждали, чем угнетали, так что ей нужно было просто немного расслабиться.
Однако в баре произошло непредвиденное. Рыбаки, которые к этому времени успели порядочно сузиться и все продолжали обсуждать свое несчастье, находились в той стадии злобного отчаяния, которое непременно нуждается в разрядке..
Увидев Ракел, они обступили ее тесным кольцом.
— Тоньу-то правду сказал! — заговорили они наперебой, — Ведьма в живых осталась!
Слово было найдено — ведьма! И теперь уже, тыча в нее пальцами, они злобно повторяли:
— Tы приносишь нам всем несчастья! Твоя вина, что у нас сожгли лодки. Как только ты исчезла, все у нас пошло было на лад. А как только молвилась, горе ложкой хлебаем! Хватай ее, ребята! Утопим — и дело с концом! Ведьма! Ведьма! Ведьма!
Ракел впервые всерьез перепугалась. Она ничего не могла поделать с возбужденной, гневной толпой, которая готовила ей расправу.
Круг сжимался все теснее. Ей уже больно заложили за спину руки, и она, молча отпихиваясь ногами, лихорадочно думала, как бы ей себе все-таки помочь…
Алемон, засучивая рукава, готовился ринуться в драку. Он не мог позволить, чтобы в его баре сводили счеты с женщиной.
— Поймали! — вдруг раздался снаружи истощим и крик.
Рыбаки разом притихли и прислушались. — Поджигальщика поймали! — раздался снова крик.
И, бросив Ракел, толпа, топоча, ринулась из бара.
Алемон усадил Ракел на стул и принес ей рюмку коньяка — пусть немного придет в себя, а сам побежал следом за остальными.
Полицейские, окруженные толпой любопытных, вели в участок Донату. Сначала им удалось найти банку из-под керосина, на ней были отпечатки пальцев Донату Потом Родригу поставил посты на всех близлежащих дорогах. Благо их было всего две.
Как не выдержали нервы Донату в первый раз, так не выдержали они и во второй. Совершив поджог, он не мог уже отсиживаться в безопасности, а собрался срочно бежать подальше от этих мест — прихватил кое-какие вещи, все свои деньги и двинулся в путь. Вот тут-то его и схватили. И схватили с поличным.
Донату шел мрачнее тучи. Мысленно он уже простился со свободой до конца своих дней. Поэтому обдумывал план побега. Он понимал, что вещественное доказательство его преступления — заснятая Вандерлеем пленка — в руках полиции, так что отрицать что-либо бессмысленно…
Глава 25
Проснувшись, Рут выходила на галерею маленького коттеджа, где они остановились, и смотрела сначала вниз на зеленые волны гор, а потом вверх — и тоже видела могучие, поросшие лесом горы — одна другой выше. До этого она никогда не бывала в горах, и величие их зачаровывало впечатлительную Рут.
Маркус намеренно выбрал это тихое курортное местечко, не сомневаясь, что Рут влюбится в горы.
После пережитых волнений оба они нуждались в отдыхе, и дальние прогулки по живописнейшим долинам приносили обоим целительную усталость, а потом и желанный покой.
Прошло всего несколько дней, но Рут уже выглядела посвежевшей, и Маркус радовался, глядя на нее.
Он не хотел никому сообщать, где они остановились. Но Рут беспокоилась о матери, об отце и просила Маркуса если не сообщать их телефона и адреса, то хотя бы звонить самому. С неделю Маркус отказывался, но потом уступил настояниям Рут.
Он позвонил в Рио в родительский дом. После возвращения они с Рут собирались зажить своим домом, снять небольшую квартиру, обзавестись собственным хозяйством. Все дни и вечера они обживали свою будущую жизнь, расставляли новую мебель, покупали безделушки, посуду, сажали на балконе цветы. Они уже явственно представляли себе свой будущий дом, так что Маркусу странно было даже думать, что его еще нет, что вернутся они на старое место, к родителям…
К телефону подошла Кларита, голос ее странно дрогнул, когда она поняла, что звонит Маркус.
— Да-да, все мы здоровы, — как-то не слишком уверенно отвечала она. — Но знаешь, сынок, было бы лучше, если бы вы вернулись…
— Что-то случилось? — встревожился Маркус. — С кем?
— Случилось, и всерьез, но мы все здоровы, — еще раз повторила Кларита. — Приезжайте, вы все узнаете.
Больше она ничего не сказала.
— Наверное, что-то с моими, раз твои все здоровы, — предположила Рут. — Твоя мама просто не хотела вмешиваться. Наверняка что-то случилось с мамой. В последнее время они очень не ладили с отцом, — осторожно добавила она.
— Ну как ты думаешь, надо ехать? — спросил Маркус.
Ему совсем не хотелось вновь окунаться в городскую суету. Однако были в возвращении и свои приятные стороны. Они ведь возвращались в новую жизнь — и чем скорее вернутся, тем скорее у них будет свой дом! Вскоре должен был приехать и Сампайу, так что Маркусу предстояло много работы в фирме. Может, не о чем жалеть? Может, правильно, что каникулы окончились так быстро и жизнь снова зовет их в город?
— Да, Маркус, непременно, — без колебаний ответила Рут. — Я очень беспокоюсь. Твоя мать не станет тревожиться по пустякам.
Они прилетели солнечным ярким днем. Маркус был задумчив. Но вдруг он вспомнил, что оставил часть багажа в аэропорту.
— Ну и ну! Никогда со мной такого не бывало! — огорчился он. — Совсем голову потерял! С чего бы это?
— Не расстраивайся. Все бывает! — утешила его Рут. — Просто вернешься за ним в аэропорт, а я, мы все будем тебя ждать.
Говоря о том, что бывает все, она еще не подозревала, какой ее ждет сюрприз. Не знала, вместе с кем она будет ждать Маркуса.
Первой, кого она увидела, войдя в дом, была Ракел. Потрясенная Рут бросилась ее обнимать, плача от радости. Какой бы Ракел ни была, она все-таки ее сестра, и смерть Ракел была для Рут тяжелым горем.