В «Дюльбере»/«Красном знамени», благодаря близкому расположению к морю (до кромки Черного моря 80 метров) с весны 1923 года сотрудниками дома отдыха ВЦИК был устроен свой закрытый пляж. Представлял он собой 120-метровый участок морского побережья, отгороженный от взора любопытных двухметровым сплошным дощатым забором, за которым находились купальные павильоны, солярии и будка сотрудника охраны, с 1926 года превращенная в караульную вышку. К пляжу примыкал двухуровневый пирс, оставшийся еще со времен П.Н. Романова и фактически являющийся маленьким кафе, где по вечерам номенклатурные особы с наслаждением гоняли чаи из самовара и громко пели песни революционной поры.
Наступило 22 июня 1941 года. По приказу из Управления делами СНК СССР, все ведомственные санаторно-курортные учреждения Крыма с 25 июня 1941 года были обязаны отправить отдыхающихчиновников и их семьи по местам их постоянного жительства, для чего оформлялись особые литерные проездные документы на железнодорожный транспорт. Уже к началу июля 1941 года в санаториях УД СНК «Форос», «Красное знамя», Доме отдыха УД СНК «Мухалатка» отдыхающих не осталось, а персонал объектов обязан был находиться на месте «…вплоть до особого распоряжения…».
«Особое распоряжение» от УД СНК СССР для санатория «Красное знамя» наступило в конце августа, когда почти каждую проселочную дорогу в Крыму бомбила немецкая авиация и железнодорожный транспорт фактически стал опасным для передвижения. Служебный персонал «Красного знамени» по плану эвакуации должен был поехать в г. Куйбышев при помощи железнодорожного транспорта. Однако, судя по имеющимся сохранившимся документам, практически весь состав ведомственных здравниц Совнаркома покидал Крым на судах, отправляемых из Ялты по морю до Новороссийска. Можно сейчас с большой долей уверенности заявлять, что к 1 сентября 1941 года в санатории УД СНК «Красное знамя» никого не было, кроме 2–3 человек сотрудников охраны. Замечу, что эвакуации ценных предметов интерьера из ведомственных санаториев и домов отдыха УД СНК СССР, находящихся в Крымской АССР, не проводилось. Однако существовал приказ наркома НКГБ СССР В.Н. Меркулова от июля 1941 года, по которому подлежали эвакуации все архивы учреждений, охраняемых 6-м управлением, и вывоз их на территорию, не занятую противником. По этой причине единственное, что вывозили под страхом расстрела сотрудники 6-го отдела УНКГБ Крымской АССР в августе 1941 года из ведомственных учреждений санаторно-курортного типа, подлежащих охране, – это внутренняя служебная документация (учетные карточки на отдыхающих, переписка с УД СНК и т. д.) и совсекретный архив завербованных госбезопасностью сотрудников данных объектов, которые были обязаны вести скрытое наблюдение за пребывающими на отдыхе аппаратчиками из ЦИК (Верховного Совета СССР) и СНК. В каждом санатории и доме отдыха ЦИК и СНК с июня 1923 до июня 1941 года в Крыму и на Черноморском побережье Кавказа существовало подразделение из 2–3 штатных сотрудников (сейчас их называют «прикомандированные») ОГПУ/ НКВД/НКГБ, которые вербовали среди персонала сексотов и отслеживали благонадежность аппаратчиков из ЦИК и СНК СССР при помощи методов скрытого контроля. Например, в обязанности главы резидентуры ОГПУ/НКВД каждого дома отдыха ЦИК входил периодический просмотр… бумажного мусора (в нем могли быть черновики писем, расписки, донесения, фрагменты разорванных документов и т. д.), выкидываемого из помещений здания уборщицами. Уверяю читателя, что это не моя шутка, а один из многочисленных методов агентурной работы, при котором проверяется морально-психологическое состояние находящихся на отдыхе сотрудников центрального аппарата правительственных учреждений. Также «прикомандированный» сотрудник госбезопасности внимательно отслеживал контакты служебного персонала дома отдыха ЦИК, их переписку и телефонные разговоры. У каждого начальника подразделения госбезопасности в доме отдыха ЦИК имелось не менее 3–4 внештатных сексотов, которые регулярно приходили в кабинет, допустим, с надписью «Начфинотдела» и обстоятельно «стучали».
Однако вернемся к обстановке, сложившейся в ноябре 1941 года на Крымском полуострове. Уже многократно цитированный мной директор Алупкинского музея С. Щеколдин вспоминал: «Двое суток – 4 и 5 ноября – безвластие. Граждане громили магазины, базы, аптеку, дома отдыха и санатории; разносили по домам кровати, матрацы, все, что попадало под руку. В Мисхоре горел санаторий Совнаркома «Дюльбер», в Ялте – дворец эмира Бухарского, в Ливадии – Малый дворец Романовых…»
Действительно, С. Щеколдин не соврал, правда, из-за излишнего чувства патриотизма и политкорректности не сказал про то, что санаторий Совнаркома «Дюльбер» не просто сам по себе горел, а его подожгли сотрудники НКВД Крымской АССР по приказу руководства. Кто же поджег дворец П.Н. Романова «Дюльбер»? Если быть оптимистом, то можно сказать, что в архивах ФСБ РФ, РГВА и РГАСПИ[80] остались письменные свидетельства об этом, не побоюсь этого слова, преступлении. А вот если быть пессимистом, то эти документы никогда не опубликуют и возможно, что данный приказ об уничтожении «Дюльбера» отдавался устно, по телефону или по аппарату Бодо телефонограммой в отдел ВЧ-связи при УНКВД Крымской АССР в Симферополе в конце октября 1941 года.
Как свидетельствуют факты, дворец «Дюльбер», то есть 1-й корпус санатория УД СНК «Красное знамя», подожгли с 4 по 5 ноября 1941 года. А вот подожгли ли 2-й корпус, построенный в 1938 году по проекту Б.И. Белозерского в верхней части паркового комплекса? По косвенным архивным данным, именно 2-й корпус санатория УД СНК «Красное знамя» не успели поджечь перед приходом немецко-румынских войск. Получается, что 11-я армия вермахта Э. фон Манштейна все же заняла помещения 2-го корпуса санатория «Красное знамя»? На этот вопрос, увы, сейчас невозможно ответить. Судя по отрывочным архивным данным послевоенного периода, с мая 1946 года ХОЗУ Совмина СССР начало восстанавливать именно корпус № 2, построенный по проекту архитектора Б.И. Белозерского, а не дворец «Дюльбер», который представлял собой полностью сгоревший остов когда-то жилого здания. Безусловно, стоит рассказать читателю, как именно поджигали или могли поджечь дворец П.Н. Романова «Дюльбер». Учитывая тот факт, что подобные «деликатные» операции во время ВОВ доверяли только спецгруппам НКВД СССР, то в ситуации с санаторием УД СНК «Красное знамя» в начале ноября 1941 года можно утверждать об участии в данной акции уничтожения органов госбезопасности Крымской АССР, 3-го отдела НКО Отдельной Приморской армии и Управления погранохраны (УПВ НКВД) Крымского округа. Поджигать здание, причем трехэтажное, не всегда так просто, как думают дилетанты. Поджечь «Дюльбер» можно было из штатного армейского огнемета РОКС-1, для чего предварительно выбить стекла в окнах, раскрыть двери и создать тягу в здании. Накануне ВОВ подразделения ранцевых огнеметов РОКС-1 организационно входили в состав химроты стрелкового полка РККА. Емкости огнемета хватало на 6–8 коротких выстрелов на дальность до 45 метров, а состав огнесмеси представлял собой загущенную многокомпонентную смесь из автобензина и солей металлов – порошков магния, алюминия (в настоящее время эту смесь называют «напалм»). Температура горения данной огнесмеси была 900– 1110 градусов. Для полной гарантии уничтожения здания исполнители акции предварительно могли часть внутренних помещений дворца «Дюльбер» полить незажженной огнесмесью, а затем через выбитые окна поджечь здание выстрелами из РОКС-1. Вполне допускаю, что дворец «Дюльбер» в ноябре 1941 года сотрудники НКВД примитивно забросали бутылками с зажигательной смесью КС (или БГС), дождались, когда здание начнет активно гореть, и уехали по дороге в Севастополь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});