Аньтье!» и «ты, рожа пьяная, хоть смотри, к кому цепляешься!»
Когда вечером они возвращались домой — останавливаться у отца во время своих приездов в Аньтье Райтэн всё же со скрипом согласился — последний растеряно поинтересовался:
— А схрена ли он тебя даркийцем назвал?
Дерек аж остановился. С недоумением ответил:
— Ну, наверно, потому что я родился в Даркии, да?
Райтэн поморгал. Лицо его в слабом свете фонаря выглядело в край обескураженным.
— А ты что, думал, я ньонец? — искренне удивился Дерек, демонстративно дёргая себя за волосы — коренные ньонцы блондинами не бывали.
Поразглядывав предложенные его вниманию белобрысые патлы, Райтэн со вздохом предложил:
— Ты, что ли, волосы бы отпустил. И бороду.
Дерек скривился, поскольку не любил растительность на лице и искренне полагал, что она ему не идёт.
Меж тем, Райтэн продолжал рассматривать его с глубоким недоумением.
Дерек выразительно поднял брови.
С минуту они переглядывались с взаимным недоумением, потом Райтэн осторожно уточнил:
— Раз даркиец… то, выходит… Дер… Дерек?
Тот кивнул и, видя, что друг явно выбит из колеи, язвительно переспросил:
— Какие-то предубеждения? Против даркийцев, против беглых ньонских рабов или против Дереков?
Уголки губ Райтэна задрожали. Сдерживая смех, он потрепал Дерека по вихрам и весело сказал:
— Какие предубеждения, братишка!
— Эй! — пригладив волосы обратно, надул щёки Дерек. — Вообще-то, братишка тут ты, потому что я старше… — он подсчитал в уме: — На целых восемь месяцев, вот!
Поражённое лицо Райтэна изрядно его повеселило. Он, по правде сказать, никогда не задумывался, откуда Дерек родом — раз не рассказывает сам, значит, нечего лезть! — и был в абсолютной степени уверен, что тот младше него лет на пять.
Сложив руки на груди, Райтэн сделал полшага назад, окинул Дерека взглядом с ног до головы, как будто видел впервые, усмехнулся и, возведя глаза к небу, философским тоном отметил:
— Ну что ж, всегда мечтал иметь старшего брата!
Правда, пафос этого высказывания был напрочь разрушен язвительным дополнением:
— Пусть и такого бестолкового!
Дерек было рассмеялся, но потом до него дошло, и он с комичным ужасом воскликнул:
— Господи Боже мой! Это что ж, мне теперь придётся соответствовать званию старшего брата Того Самого Райтэна Тогнара?! — схватился он за свою отвисшую челюсть.
Самым простецким образом расхихикавшись, тот с наслаждением уведомил:
— О, да!
Так, смеясь и перешучиваясь, они всё-таки дошли до места назначения.
Впереди у них было ещё море амбициозных планов, которые требовали своего воплощения в жизнь.
Книга третья. Степные волки. I. Влюблённые девицы. 1. Почему опасно дурить голову влюблённой девице?
Книга третья. Степные волки
I. Влюблённые девицы
643 год, весна-лето. Кармидер
Из синяков и тумаков,
Из отваги и сжатых кулаков,
Из независимости и мастерства,
Из страсти, и сердца, и достоинства,
Из воли, крепче кремня,
Из силы и огня,
Из свободы от чужих мнений,
Из свершений и достижений
Сделаны наши девчонки!
Арина Румянцева, ремикс Nike
на песню «Из чего же, из чего же?»
1. Почему опасно дурить голову влюблённой девице?
— Нет, это, положительно, уже никуда не годится!.. — мрачно бормотал себе под нос Райтэн, недовольно разглядывая Дерека.
Выглядел тот, прямо скажем, хуже, чем в какой бы то ни было период своей жизни — хотя, пожалуй, та пара недель, что он провёл в трюме корабля марианских пиратов, могла бы поспорить за лидерство с нынешним обликом.
Если разбираться детально, дело было не столько в общей заросшести и запущенности, сколько в совершенно нетипичной для Дерека недовольной физиономии. Что презрительный прищур, что кисло скривлённые губы и сами по себе смотрелись на его лице чужеродно и неприятно — что уж говорить о том, что подобной картиной Райтэну приходилось наслаждаться вот уже второй месяц кряду!
— Положительно невыносимо!.. — бурчал он себе под нос, пытаясь родить какой-нибудь ещё гениальный план, отличный от тех, кои он уже пытался претворить в жизнь — и не преуспевал.
С тех пор, как пять недель назад он притащил Дерека в Кармидер, было перепробовано всё: поход в библиотеку университета, вечер для избранных в местном Торговом доме, цирковое представление, важные переговоры по закупкам парусины, открытые лекции лучших преподавателей, посещение элитного борделя, внезапное купание в Роне, совместный побег от жандармов, участие в срочной починке моста наравне с простыми рабочими, музыкальный вечер у компании старых знакомых… да что там, Райтэн был настолько в отчаянии, что даже опустился до того, что тряхнул семейными связями и устроил Дереку знакомство лично с правителем Кармидера!
Во всей этой череде сокрушительных неудач единственным плюсом было то, что Дерек, во всяком случае, соглашался в них участвовать. Но на этом положительные стороны кончались: с каждой неделей друг становился мрачнее, язвительнее и молчаливее.
— Отчаянные времена требуют отчаянных мер! — словно убеждая самого себя, продолжил монолог в пустоту Райтэн.
Поуговаривав самого себе ещё немного, он сделал вывод:
— Если не она — то кто?.. — и решительно потащил Дерека к цирюльнику, приводить в порядок волосы и бороду, поскольку особа, кою он намеревался посетить, была весьма требовательна к внешнему облику своих визитёров.
Так как приведение нашего героя в более или менее приемлемый вид требует значительных временных затрат, мы как раз успеем разобраться, что же привело его к такому жалкому положению.
Сперва дела Дерека шли просто отлично. Летом он, как и планировал, поехал по портам Северной Анджелии, где, действительно, весьма преуспел в деле продвижения каменного угля.
Однако, вернувшись в Брейлин, он столкнулся с нерешённой проблемой: Лэнь. Стратегия избегания, конечно, неплохо ему удавалась, но отсутствие разговора начистоту напрочь лишило эту стратегию положительного эффекта. Лэнь лишь гордилась тем, что её возлюбленный так трудолюбив и энергичен, а любезность Дерека в те дни, когда ему не удавалось избежать встречи с нею, убеждала её в том, что она любима.
Однако время шло. Дерек, как легко догадаться, не делал никаких шагов к развитию их отношений — но так и не нашёл в себе сил на охлаждение или объяснение. Меж тем, Лэнь уже пошёл двадцать первый год, и гордое «завидная невеста выросла!» стало превращаться в шепотки «что-то тут неладно, небось, неспроста замуж не берут!» На шепотки эти Лэнь бы никогда не обратила своего внимания, но в самой своей семье она столкнулась с нарастающим давлением — то брат, то мать, а иногда и отец — и это не говоря уж о тётушках-дядюшках — то и дело пытались завести «серьёзный разговор» об устройстве её судьбы.
Всю зиму Лэнь героически отбивалась от