Она недоверчиво заморгала и чуть улыбнулась.
— Ну что вы… Это просто очень красивая открытка.
— Мужик, я же говорил, — воззвал Блэйд от дальней стены. — Она даже не понимает.
Маккей посмотрел на юнцов. Удовлетворенный тем, что они стоят, где велено, он положил пистолет на утоптанный снег рядом с собой и вытащил из кармана пальто маленький сверточек.
— Я тут кое-что принес вам, мисс Лэйси, вот посмотрите. — Он быстро снял резинку с пачки открыток и стал одну за другой показывать ей. — Смотрите, какая, мисс Лэйси, — говорил он, держа карточку с роскошным закатом на тропическом острове. — Правда, хороша? А эта? — Мирная деревенька над тихим озером. — А эта? Посмотрите внимательней: правда, как хорошо было бы здесь жить?
— Он продолжал листать открытки, и каждый раз, видя новую, она издавала тихое «О-о», брала ее в руки, крутила, вертела, снова и снова перебирала все увеличивавшуюся пачку у себя на коленях.
— Они все такие красивые, — вздохнула она. — Не могу выбрать.
— Нет, вы не поняли. Это все вам. Вам от меня.
Она явно не понимала. Слезы показались у нее на глазах, она начала всхлипывать.
— Но у меня не хватит денег. Так не честно.
Услышав ее плач, Блэйд с друзьями зашевелились, и Маккей схватил пистолет.
— Даже и не пытайтесь, ребята, — сказал он как мог сурово. Они отступили, и он снова положил пистолет.
— Так не честно, — повторила она, — у меня не хватит денег. — И стала складывать открытки, чтобы вернуть хозяину.
— Ладно, — смирившись, сказал он, так и не сумев объяснить ей, что это подарок. — Тогда выберите одну. Выберите самую лучшую, и я позволю вам ее купить. На одну-то вам хватит?
Глаза у нее заблестели. Она взволнованно кивнула и потянулась за открытками, что еще остались у него, при этом слегка его толкнув, и он потерял равновесие.
Блэйд только этого и ждал. Маккей не успел подняться — все четверо кинулись на него, заломили руки, оттащили от костра и от мисс Лэйси. Блэйд схватил пистолет и грубо ткнул Маккея в подбородок.
— Тихо, мистер Центр! Дэнни, Карлос, пойдите принесите ножи. Джексон, держи его.
Маккей не двигался, лишь тяжело дышал. Юнец держал крепко. Целиком уйдя в открытки, мисс Лэйси ни на что не обращала внимания.
— Черт, мы их теперь не найдем до весны, — сказал Дэнни, подходя.
— Я же говорил: сюда не возвращаться, — сказал Блэйд и, по-прежнему прижимая пистолет к подбородку Маккея, двинул его в солнечное сплетение. Маккей упал, хватая воздух ртом. — Вставай!
— Слышишь? — Джексон схватил его за воротник, поднял на ноги, и Маккей, покачиваясь, встал.
— Пойдем прогуляемся. — Блэйд направил на него пистолет, а остальные, толкаясь и улюлюкая, пинками погнали по улице.
Маккей гадал, то ли они хотят забить его до смерти, то ли просто пристрелят и бросят в грязь в каком-нибудь проулке.
Юнцы остановились, услышав, как старушка бежит за ними. Когда она приблизилась, Блэйд спрятал пистолет под куртку, а остальные, засунув руки в карманы, молча отступили. Маккей, прерывисто дыша, упал на колени, измученный побоями. Сквозь облако собственного дыхания он смутно видел лицо старушки. Из носа у него шла кровь, он утерся рукавом пальто. Мисс Лэйси ничего не замечала. Она присела на корточки и сказала:
— Мне нравится эта. — Она протянула ему пачку открыток и постучала по верхней грязным ногтем.
Улыбаясь, она ждала, когда Маккей посмотрит.
«Привет с солнечного побережья!» — было написано на открытке. Там был пляж, но вместо неизменных полуголых юных красоток, играющих в мяч, на этой оказалась пожилая пара, бредущая по песку у самой кромки ласковой волны. Супруги были в одинаковых удобных рубашках и соломенных шляпах ручного плетения. Подпись на обороте гласила: «Рождество во Флориде. Желаем вам здесь оказаться!»
— Очень красивая, — сказал он, возвращая ей верхнюю открытку.
Она взяла ее и показала Блэйду и остальным. Те нервно кивнули и пробормотали слова одобрения. С выражением гордости на лице она встала и полезла в карман шерстяного пальто, явно с чужого плеча.
— Вот. Десять центов, да?
Маккей кивнул и протянул руку. Она осторожно вложила монетку ему в ладонь, согнула его пальцы, словно опасаясь, что он ее потеряет, и медленно пошла назад к костру.
«Сейчас, — подумал он, — пока она отвлекает их внимание. Если рвану сейчас, то, может быть, убегу. Они знают эти трущобы, но положение у меня более выигрышное; надо попробовать». Но, когда она оглянулась и помахала рукой, как обычно делала, внимание юнцов снова сосредоточилось на жертве. Маккею показалось, что они занервничали. Парни растерянно переводили глаза со старушки на избитого мужчину, который скорчился у них под ногами.
«Нет, — сказал он себе, — надо довести это дело до конца». Он попробовал встать, упал на колено, попытался еще раз, и наконец ему это удалось. Кто-то из юнцов схватил его за руку — он почувствовал сильные пальцы.
— Смотрите на открытку, мисс Лэйси, смотрите… — Джексон снова ударил его, Маккей упал; карточки разлетелись по снегу. Парни подняли его, и одна из открыток, на мгновение прилипшая к щеке и выпачканная кровью, тоже упала на снег.
— Что вы видите на этой открытке? — сипел он, не зная даже, слышит ли она его. — Смотрите на нее! Представьте, что…
Блэйд ударил его об стену.
— Брось эти штучки, мужик! — Он швырнул Маккея на мусорный контейнер, контейнер упал, его содержимое с грохотом раскатилось по улице. — Карлос! Дэнни!
Эти двое снова подняли несчастного на ноги и прислонили к кирпичной стене. Его голова упала, каждый вдох отдавался в легких взрывом боли, глаза с трудом фокусировались на мучителях. Блэйд полез в карман куртки.
— Мисс… мисс Лэйси. Смотрите на нее! Смотрите, как там тепло, как хорошо… — Блэйд прицелился ему в голову.
— Боже! Блэйд! — взвизгнул Дэнни, глядя ему за спину, и потянул его за куртку, с ужасом показывая на старушку. Блэйд взглянул, и рука с пистолетом бессильно повисла.
Она стояла на полпути к костру. В круге яркого света сверкал снег. Оранжевый круг становился все ярче и шире, достигнув стен домов по обеим сторонам улицы. Откинув голову назад, закрыв глаза, она замерла в центре. Снежинки, попав в область света, становились похожи на крошечные драгоценные камни, мерцающие изнутри.
Снежинки все быстрее и быстрее кружились вокруг старушки — в полной тишине, такой, что были слышны отголоски шума с далеких улиц. Оранжевое сияние перешло в желтое, потом в ярко-белое — белее снега. Наконец оно стало столь ослепительным, что всем пришлось прикрыть глаза, защищаясь от этой слепящей белизны. И белизна эта была безмолвна, как ночь.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});