И это «большинство» вполне добровольно, отнюдь не по приказу захлопывало, не давая говорить, Сахарова и Афанасьева, Собчака и Попова, мрачно замирало при появлении Ельцина, презрительно гудело при появлении на трибуне Галины Старовойтовой или Евдокии Гаер, которые представляли интересы «малых народностей» (Гаер — северных, Старовойтова — кавказских).
Отношение Горбачева к членам МДГ в какой-то степени сформировалось как отзвук на эту волну, которая шла оттуда, из гигантского зала — «долой, не хотим, хватит»… Вот что кричало «большинство» членам МДГ, сходившим с трибуны. И все же отношение Горбачева к левым (как он считал) депутатам было крайне противоречиво.
Это может показаться странным, но люди, входившие в Межрегиональную депутатскую группу, отнюдь не были врагами Горбачева. Напротив, некоторые из них на трибуне съезда сумели сформулировать программу горбачевской перестройки настолько прозрачно и конкретно, что она, наконец, стала понятной и большинству народа, сидевшему у своих телевизоров.
Можно даже утверждать, что почти все члены МДГ по-разному, но с уважением относились лично к Михаилу Сергеевичу, а некоторые просто благоговели перед ним. И тем не менее по какому-то сложному комплексу причин эта «оппозиция» была для Горбачева неприемлема, она не вписывалась в его планы, казалась ему опасной.
Дело доходило до абсурда. Эти люди, которые были настоящими харизматическими лидерами, с которыми он тепло здоровался на съезде, которых внимательно выслушивал и которые могли ему просто позвонить по телефону, — почти все находились под колпаком у КГБ, их телефоны стояли на «прослушке» (как говорят об этом воспоминания Болдина), за каждым их шагом следила агентура.
Но ведь по-другому и быть не могло!
Для КГБ СССР лица, выступавшие на демократических митингах, хотя и были народными депутатами, все равно оставались подстрекателями, врагами, опасными элементами, а вовсе не политическими союзниками. В случае необходимости КГБ собирался их арестовывать и даже «стрелять на поражение».
Огромные московские митинги, собиравшиеся в 1989 и 1990 годах, проходили при непосредственном участии лидеров межрегионалов — Ельцина, Афанасьева, Старовойтовой, Сахарова, Гдляна, Бурбулиса, Станкевича. Таким образом, все они автоматически попадали в разряд «экстремистов», хотя всегда пытались сделать все возможное для предотвращения любых столкновений, любых провокаций.
Вот так непросто все было заверчено и закручено в этой новой «горбачевской стране». С одной стороны — друзья. С другой — враги. С одной — реальные кандидаты на серьезное участие в парламентской политике. С другой — объекты для «наружного наблюдения».
Не было никакого единства и в среде самих «оппозиционеров». Это были очень разные люди, с разными убеждениями и разными характерами.
Погоду в МДГ делали «профессора», представители академической элиты. Все они, во-первых, были членами партии; во-вторых, людьми умеренных и осторожных взглядов. Все они (кроме Сахарова и Старовойтовой, а также молодых демократов новой волны) попали в политику, в общем-то, случайно. Перспектива вести за собой «массы», участвовать в митингах и демонстрациях, вести большую организаторскую работу, бороться с официальной властью (как-никак оппозиция!) и вообще бороться с кем-то и чем-то — их, по большому счету, сильно смущала. Роль экспертов, судей, учителей была для них намного привычнее.
Ну и, наконец, самое главное: у них была психология успешных, состоявшихся, востребованных обществом людей. В этом смысле Михаил Сергеевич Горбачев, как руководитель страны, открывший им путь наверх, в политику, был для них, так сказать, «базовой ценностью».
Не случайно осенью на совещаниях МДГ появился посланец Горбачева — Евгений Максимович Примаков. Многих из «профессорского крыла» МДГ он знал лично, разговаривал с ними на одном языке, от каких-то «необдуманных действий» мог отговорить и в любом случае представлял собой мост между властью и новоявленной оппозицией.
Николай Игнатьевич Ельцин и Клавдия Васильевна Ельцина (Старыгина). 1960-е гг.
Дом в селе Бутка. 1960-е гг.
Железнодорожная школа Березников, где учился Борис Ельцин
Борис Ельцин — студент. 1950-е гг.
Борис Ельцин (справа) в общежитии Уральского политехнического
Курсант Ельцин (второй слева) на военных сборах
Тренер женской волейбольной команды
Борис и Наина Ельцины — молодые супруги. 1950-е гг.
Молодой отец. Конец 1950-х гг.
Наина Иосифовна Ельцина с дочерьми Леной (слева) и Таней (справа). Начало 1960-х гг.
Семья Ельциных: Борис, Михаил (брат), Николай Игнатьевич, Наина, Клавдия Васильевна, Валентина (сестра), Елена и Татьяна (дочери). 1960-е гг.
Наина Иосифовна, Борис Николаевич, старшая дочь Елена. 1970-е гг.
Начальник ДСК. 1960-е гг.
Секретарь Свердловского обкома КПСС выступает на пленуме
Первый секретарь Свердловского обкома КПСС. На военных стрельбах
Борис Николаевич, Наина Иосифовна, внучка Маша. Начало 1980-х гг.
Во время митинга. 1991 г.
Выход из состава КПСС. 1990 г.
Члены Межрегиональной депутатской группы на митинге. 1990 г.
Главное — впереди. 1988 г.
Кадидат в депутаты I Съезда народных депутатов СССР. 1989 г.
Торжественная присяга на Конституции. Первый всенародно избранный президент страны. 1991 г.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});