— Тогда тебе тем более пора. Поцелуй за меня дочурку.
— Обязательно.
Он крепко обнял ее и с неохотой выпустил из объятий.
— Я люблю тебя, — сказала Джесси.
— Я знаю.
— Приду завтра.
Крид кивнул, будучи не в силах вымолвить ни слова: спазм сдавил горло. Сжав кулаки, он с тоской смотрел, как Джесси уходит от него по тюремному коридору. У самого выхода она остановилась, помахала ему рукой и вышла.
Телеграмма от Пэкстона пришла через два дня. Крид дважды перечитал лаконичное послание. Пэкстон повторно просмотрел все материалы по делу об убийстве Гарри Коултера, но пока откладывает свое решение в связи с предстоящим судом в Сан-Франциско. Если Крида осудят в Калифорнии, то отпадет необходимость принимать какие-либо меры в случае с Коултером в. Гаррисоне. Если же его признают невиновным, то обязаны будут препроводить обратно в Гаррисон для повторного слушания дела.
Крид не удержался от крепкого ругательства, скомкал бумажку и швырнул ее в угол. Проклятье!
Суд должен был состояться через четыре дня. Крид прикинул, что четверги обычно самые спокойные дни во Фриско, так что в зале вряд ли соберется много публики.
Три дня назад он встречался со своим адвокатом и обрисовал ему все обстоятельства, многократно повторив свой рассказ. Его защитник Маркус Фидер делал при этом многочисленные пометки.
Криду хотелось верить, что суд будет справедливым, но он никак не мог забыть, как проходил процесс в Гаррисоне. Единственным положительным обстоятельством в нынешнем положении Крида было то, что адвокат Фидер поверил своему подзащитному и сказал, что не сомневается в его невиновности. Но теперь им обоим надо убедить в этом судью и двенадцать присяжных заседателей. Эта мысль вызывала у Крида скептическую гримасу: «Их иногда называют равными судье, этих присяжных, значит, надо убедить тринадцать судей».
Джесси навещала его каждый день точно так же, как делала, когда-то в Гаррисоне. Приходя к нему, она старалась выглядеть оптимисткой, всегда улыбалась, но он-то знал, что на самом деле, видя его за решеткой, ей хочется плакать. Однажды, придя во второй половине дня, она принесла ему печенье. Ее заботливость, нескончаемое сострадание и преданность настолько трогали его, что в ее присутствии он с трудом подавлял душившие его слезы, понимая, что если он проявит слабость, все пропало.
За день до суда она принесла ребенка, чтобы он мог повидать свою дочь. Крид, не отрываясь, во все глаза смотрел на дочурку. Ее личико уже не было ни красным, ни морщинистым. Она показалась ему самым красивым ребенком на свете. Малышка смотрела на него немигающим взглядом черных глаз, и ему показалось, что она заглядывает ему прямо в душу. В это мгновение он пожалел обо всем зле и жестокости, которые совершил.
Он погладил ее щечку, и маленькая рука обхватила его палец, завладев сердцем Крида.
— Джесси…— Он посмотрел на жену, не в силах словами выразить нахлынувшие на него чувства.
— Я понимаю, — сказала Джесси, смахивая навернувшиеся на глаза слезы. — Понимаю.
Теперь, сидя в зале суда в наручниках, Крид держался только воспоминаниями о малютке и жене.
Он бесстрастно выслушал все обвинения против себя, зачитанные судьей.
Обвинитель вначале сделал красноречивое заявление, требуя признать его виновным, а затем вызвал для дачи показаний своего единственного свидетеля — Рэя Коултера.
Крид не удержался от брезгливой гримасы, увидев, как этот лицемер, одетый в темно-синий с иголочки костюм и накрахмаленную рубашку с черным галстуком-шарфом, пытался выставить себя невинной жертвой. Его волосы были гладко зачесаны назад, а голову нарочито опоясывала белоснежная повязка.
Его привели, к присяге, и он тихим и смиренным голосом начал излагать, как миссис Мэддиган пришла проведать свою сестру и как Крид ворвался к ним в комнату и пытался силой утащить свою жену. Опасаясь за жизнь и здоровье миссис Мэддиган, он, Коултер, попытался ее защитить. И именно в этот момент Крид Мэддиган выхватил револьвер. В последовавшей за этим потасовке Мэддиган выстрелил в обеих сестер, а потом застрелил Боба Сайкса и Тома Гиллиса, когда те попытались прийти женщинам на помощь.
Обвинитель поблагодарил Коултера, а затем, так как у него больше не было свидетелей, повторил свои утверждения о том, что Крид Мэддиган представлял собой угрозу законопослушным гражданам Сан-Франциско, а потому должен быть признан виновным в убийстве и повешен.
После него для дачи показаний вызвали Крида. Он поклялся говорить только правду и ничего, кроме правды. Маркус Фидер попросил его рассказать, по возможности точно, что именно случилось в ту ночь, о которой идет речь. Когда Крид закончил давать свои показания, Фидер вызвал Джесси. Джесси осторожно передала ребенка Энни Росс и вышла на свидетельское место. Положив руку на Библию, она ясно и четко поклялась говорить правду.
Маркус Фидер осторожно направлял Джесси в ее показаниях, представив судье записку Розы в качестве вещественного доказательства «А» и указав при этом, что почерк основного текста записки совпадает с почерком Рея Коултера и только подпись действительно принадлежит Розе Макклауд.
Проникновенно, спокойным тоном ветхозаветного пророка Маркус Фидер объяснил, каким образом Рэй Коултер сумел использовать эту записку, чтобы заманить Джесси в свою комнату, находившуюся над «Уэй-фарер-салуном». Он также рассказал, что Коултер намеревался сдать Крида властям за вознаграждение, а затем продать Джесси в бордель. Негромким голосом, с выражением отвращения на лице он сообщил судье и присяжным, что Коултер планировал и еще более презренный и предосудительный поступок. Он намеревался продать невинного ребенка тому, кто предложит за него больше денег.
Когда Фидер понял, что полностью завладел вниманием присяжных, он предъявил суду предсмертное заявление Розы, в котором говорилось, что она была невольной свидетельницей перестрелки в Гаррисоне и что Крид Мэддиган не был виновен в каких-либо нарушениях.
— Так сможете ли вы послать на виселицу безвинного человека? — обратился Маркус Фидер к присяжным громким голосом, звеневшим пламенным призывом к справедливости. — Способны ли вы лишить этого прекрасного младенца его отца? Леди и джентльмены, господа присяжные! Я уверен, что в своих сердцах вы найдете единственно правильное решение и признаете Крида Мэддигана невиновным!
Взгляд Крида пробежал по лицам присяжных. Трудно было понять, что больше повлияло на их настроение — свидетельство Джесси или заключение и пылкие призывы Маркуса Фидера.
Судья предложил присяжным удалиться на совещание, а шериф взял подсудимого за локоть и повел его к выходу из зала.