Читать интересную книгу Бесштановый переворот - Владимир Черепнин

Он несомненно находился на вершине блаженства. Отличный ядреный самогон, щедрая закуска, служанка, которую проводил томным взглядом, явно в его вкусе. Что еще для полного счастья надо бывшему начальнику милиции?… Меня.

И я поспешил предоставить Кобылину этот недостающий кусок счастья. Поспешил, потому что хотел предстать его взору до того, как он замутится под воздействием огненной воды. Может, для более легкого осуществления плана по перемещению, наоборот, следовало бы немножко подождать, пока беспредельщик достаточно охмелеет, после чего без труда транспортировать его в Денисовку. Пьяненького и тепленького. Но я не мог отказать себе в удовольствии понаблюдать за его удивленной рожей.

— Здорово, Мерин! — Шепнул я в ухо собственному палачу, выйдя из укрытия и оказавшись как раз за его спиной.

Кобылин медленно повернул голову и обомлел. Сказать, что он испугался, — значит ничего не сказать. Его охватил панический ужас. Как все-таки красиво он умеет вытащить глаза!

Не знаю, когда он испугался больше, теперь или тогда, когда впервые попал на улицы Юпа из своего уютно пахнущего перегаром кабинета и осознал это. Но, по крайней мере, работу над ошибками он провел. В тот раз Мерин с перепугу залепетал и засюсюкал на неведомом диалекте, чем-то напоминающем китайскую речь, сейчас же слова можно было разобрать. Монотонные, бессмысленные, матерные.

Я слишком поздно сообразил, что же происходит на самом деле. Сам того не ведая, Кобылин «творил» колдовское заклинание. Уши Мерина с едва слышным щелчком заняли строго перпендикулярную позицию по отношению к черепу (проще говоря, оттопырились по максимуму) при этом слегка увеличились в размере. Сам собой начал курноситься нос, на глазах превращаясь в свинский пятак…

Он сам виноват. Испугался бы, как тогда, по-китайски, и ничего бы не произошло. Или просто обложил бы меня односложными матюгами. Да и, вообще, в человеке предусмотрено пугательное отверстие. Конечно, неприлично при людях выпускать через него накопившийся страх, и экологическая обстановка от такого проявления отнюдь не улучшается, но, тем не менее, никаких катастрофических и необратимых последствий.

Я не стал дожидаться, чем же закончится такой неосмотрительный магический эксперимент Мерина над своей внешностью (хотя, если честно, то очень хотелось), схватил его за руку и нажал на камень…?

Слава богу, в родном мире было все, как должно. Серега сидел в сквере. Правда, с ним была и Ольга, хотя на ее счет мы не договаривались. Без разницы. Не стесняться же мне ее присутствия. Видела она меня в таком виде, да и сама без одеяния при мне щеголяла. Короче, свои люди. Пусть Мерин стесняется, когда «въедет», что вернулся в родные пенаты.

И хоть в сквере никого не было, скорей всего, благодаря Серегиному присутствию, потому как в это время суток здесь только могли баловаться пивком ленивые малолетки или алкаши, кому лень было тащиться на речку. Но такого они не могли себе позволить на глазах у участкового.

Но я все равно не стал терять времени даром:

— Принимайте пропащего. Только осторожно. Когда очухается, может быть очень опасен. Лучше зафиксируйте факт и сматывайтесь.

Серега тут же вскинул обусловленный заранее фотоаппарат.

— Погоди, без меня! — Я вовремя успел одернуть приятеля. — Щелкнешь, когда исчезну.

— Ой, а что это у него с лицом? — Первой заметила разительные перемены внешности Мерина Ольга.

— А это наглядная иллюстрация народной мудрости — не фига в чужой монастырь являться со своими матюгами. Все подробности потом. Фотографируйте красавца и сматывайтесь. Почему-то мне кажется, что он будет очень недоволен. Пока!

Мерин все это время стоял столбом. Вернее, не столбом, а не поймешь, чем. И не стоял вовсе, а находился в стойке, или как там еще назвать подобное телообразование? Ведь до перемещения он сидел. Так и остался в такой позе. Переклинило не только башку, но и весь организм. Только глаза медленно ходили из стороны в сторону. Уж не знаю, то ли в ступор он впал еще там, в таверне, то ли это реакция на неожиданное возвращение. А что? Захлестнула волна ностальгии, да такая сильная, что сил нет шевельнуться…

Впрочем, я не стал дожидаться, когда он очухается и кинется, то ли на людей, то ли с березками целоваться, привел в действие кольцо и вернулся в заведение Пылкрюла.?

Теперь дело было за Серегой. Про фотоаппарат мы заранее договорились. Во-первых, на случай, если Мерин вдруг подастся в бега. Снимок был бы свидетельством о том, что начальник милиции жив, хоть и не совсем здоров, и «шить дело» учителю информатики, то бишь мне, не имеет смысла. Ввиду отсутствия состава преступления. А, во-вторых, даже если Кобылина узрят все жители и гости (в смысле, приезжие следователи) Денисовки, то местной желтой прессе не помешает переключиться с моей скромной персоны на кого-нибудь еще. Например, на возвернувшегося блудного мента…

А в таверне близняшки безуспешно отливали водой управляющего. Тот, как и полагается, лишился чувств. Еще бы. Ему становилось плохо только от одной мысли о происхождении змеевиков для его самогонных аппаратов, в качестве которых использовался неотъемлемый атрибут десятника стражи — серебряная свистудка. А тут сотник исчез прямо на его глазах. Из его таверны. Так что обморок был весьма глубоким.

Пока я одевался, на помощь горничным пришел Копадрюк.

— Ох, девки, ничего без меня не умеете. Этого прощелыгу разве водой надо приводить в чувства? Ни когда не очухается, только простудится. Смотрите как надо.

Грабитель взял кувшин с самогоном, бесцеремонно оттянул Пылкрюлу нижнюю губу и тонкой струйкой начал вливать «живую воду» в управляющего. Тот, все еще находясь без сознания, глотнул пару раз, закашлялся и, наконец, пришел в себя.

— Другое дело, — удовлетворенно констатировал Копадрюк, — глянь, что у меня есть.

Слуга повертел перед носом трактирщика золотой свистудкой Мерина. Пылкрюл, ничего не соображая (об этом говорили абсолютно бессмысленный взгляд и блуждающая улыбка), чисто механически потянулся обеими руками за вожделенной трубкой.

— Так и быть, дарю. Но с условием: первый кувшин — наш.

Свистудка исчезла под одеждой самогонщика.

— Мне надо на время отлучиться, — пробормотал он и опрометью выскочил из таверны.

А мы с Копадрюком поднялись в свою комнату.

Мало-помалу проблемы начали рассасываться. С возвращением Мерина в родном мире с меня снимались всяческие обвинения, губернские следаки вскорости уберутся домой, если уже не умотали, да и вообще, теперь в Денисовке моя скромная персона в сводке последних сплетен отодвинулась на задний план. Надеюсь, появление пропавшего Кобылина произвело настоящий фурор. Голый начальник милиции (скорей всего, уже бывший) куда как интересней скромного педагога, хоть и тоже бесштанового. Что-то мне подсказывало, что Мерин сразу же не ретировался, конфузливо прикрывая срамоту. Лошадиная доза пылкрюловского самогона плюс целый каскад стрессов, плюс сволочной взрывной характер, все это, по-видимому, толкнули экс-сотника на неадекватные действия. Серега расскажет.

А здесь, в параллельности, меня вообще, вроде как, нету. Официально казнен. И о моем чудесном «воскрешении» не знает практически никто. А это офигенное преимущество.

Однако, оставалось еще немало дел. Очень немало. Много. До хрена. А до праздника — считанные дни. Копадрюк доложил, что начали прибывать князья. Уже явились Перпуздок и Ненебаб. Причем не с обычным эскортом, а с маленькими армиями.

Одна из главных задач для благополучного воплощения плана по свержению узурпатора — лишить его возможности шантажировать Палю. То бишь лишить предмета шантажа. А иными словами — освободить и спрятать Каласада, ненастоящего папашу ненастоящей принцессы, причем не одного, а со всей замковой челядью. Включая челопундриков.

Да, я знал, где содержатся пленники. Казалось, в принципе, нет ничего проще — перетягать узников по одному в свой мир, по нему переместиться, а затем вернуть всех обратно, предварительно озаботившись о надежном убежище. Но данный вариант я даже не рассматривал.

Во-первых, не было никакого желания вновь стать главным «героем» Денисовки в связи с новой волной обнаженки, на сей раз групповой. А, во-вторых, тягать юпалтынцев в наш мир чревато необратимыми последствиями для них. В плане психического здоровья. Пусть они привычные к чикдыкалкам, ктотышкам, Глоталкам, Жевалкам и прочим диковинкам. Но это диковинки для нас, а для них — обыденность. Больше чем уверен, что большинство юпалтынцев, попав в наш мир, быстренько рехнутся при виде мчащегося автомобиля или пронесшегося на всей скорости товарняка. Это наши, попав в параллельность, быстро приспосабливаются. Хоть Мерин, хоть Алла, вон, Серега с Олькой постоянно просятся на экскурсию. Да и я сам…