Читать интересную книгу Конец цепи - Фредрик Олссон

Действий никаких не последовало.

А значит, она уже сделала это.

И Франкен попытался встретиться с ней взглядом, и она кивнула в знак подтверждения. Так и есть, все они заблокированы, и ни одну дверь невозможно открыть, если только она не разрешит, разблокировав какой-то ключ со своего рабочего места.

– Каждый рапортует мне от ближайшей двери, – сказала она. – А потом я открою ее. Вот и все.

И отклонилась назад.

И тоже смотрела на экраны на стене.

Ее пальцы больше не прикасались к клавиатуре. Воцарилась тишина, и никто из них не говорил ничего, они наблюдали, как изображение переключалось с одной камеры на другую, с одного уголка замка на другой.

Коридоры. Совещательные комнаты. Пустые офисы.

Нижние отделения: автопроезд, грузовой терминал, ангар.

И снаружи, едва видимые в ночной темноте: ворота, склон горы.

Картинки отовсюду, голубые, с низкой степенью разрешения и мигающие.

И везде пустота. Ни одного человека, никакого движения.

Они не сводили взглядов с экранов, искали малейшие признаки жизни, но ничего не видели. Ничего и нигде. И в конце концов Кейс сказала это:

– Есть две возможности.

Франкен кивнул. Уже знал. Но все равно позволил ей продолжить.

– Либо они по-прежнему в замке. Где-то здесь внутри. Где-то, откуда у нас нет изображения. В таком случае мы возьмем их рано или поздно.

Никакого ответа. Это был первый вариант. Проблему составлял второй.

– Или, – сказала Кейс, – они выбрались наружу. И тогда у нас не так много времени.

Франкен уже принял решение:

– Сколько людей в нашем распоряжении?

Охранников, он имел в виду.

– Шесть. Плюс Родригес.

– Хорошо, – сказал Франкен. – Скажи им отрапортовать мне сразу.

Она кивнула и передала его приказ по рации.

И один за другим послышались голоса охранников, подтверждавшие их местоположение, и каждый вставил свой электронный ключ в приемное устройство, и они появились на экране в виде красных строчек и позволили Кейс убедиться, что все ключи находятся у своих хозяев.

Она открыла им путь, одному за другим, и они устремились вниз, в сторону единственного пути наружу, а Франкен все время стоял неподвижно, прилипнув взглядом к экранам.

Ни одного движения.

Периодически какой-нибудь охранник проходил какую-то камеру в верхних отделениях, торопливо и на пути вниз согласно приказу.

Но не Сандберг. И не Хейнс.

И не прошло еще двух недель после Крауза.

Это не могло случиться снова.

Они не могли сбежать.

Подобное даже не обсуждалось.

45

Вильям бежал босиком по ледяному асфальту и все равно не переставал смеяться.

Он был свободен.

Они были свободны.

А впереди него по дороге неслась Жанин, с прямой спиной и пластичная, как бегунья на средние дистанции, никаких признаков усталости, хотя они уже проделали долгий путь по всему замку.

Впрочем, не так много осталось и от его усталости тоже.

Он отставал от нее, но не особенно сильно, она находилась в двадцати, пожалуй, тридцати метрах впереди, и он бежал в полную силу, а вся та боль и напряжение, с которыми он боролся совсем недавно, заставлявшие его крепче сжимать зубы и делать вид, что ничего подобного нет, все это сейчас исчезло. Если бы Жанин продолжила двигаться в таком темпе весь остаток дня, он не проиграл бы ей больше ни метра и смог бы бежать до конца своей жизни. Они выбрались наружу, свобода пьянила его, и это было замечательное ощущение.

Им все удалось.

План Жанин. Электронные ключи и бумаги, и он обожал ее и обожал жизнь. Ее замысел выглядел чистым безумием, но если вся жизнь безумие, то почему нет? Если бы план не сработал, то на что еще оставалось бы надеяться в таком случае?

После освещенных коридоров их глаза медленно привыкали к темноте, и по мере того как это происходило, окружающий пейзаж стал постепенно приобретать реальные очертания. Дорога, по которой они бежали, представлявшаяся узким мостиком в море тумана, искрящегося в свете звезд. Холмы, среди которых она петляла, спускаясь от возвышавшихся за их спинами гор в долину, где находился остальной мир.

А значит, свобода.

Далеко впереди виднелись огни. Вероятно, там проходила автострада.

Там мог находиться кто-то, с кем они могли бы поговорить.

И машины.

Или кто-то, кого они, пожалуй, сумели бы уговорить, какого бы труда это ни стоило, одолжить им транспорт или отвезти их, и рано или поздно они оказались бы на пути отсюда.

Их побег удался.

Сейчас им требовалось добраться до города и постараться «обнародовать» шифры, скопировать их и отправить в университеты и больницы, и, пожалуй, в Брюссель, в парламенты по всему миру. И все, кто мог помочь, обязаны были сделать это, и тогда они добились бы успеха, поскольку все иное представлялось невозможным.

Если человечество имело шанс спастись, оно должно было использовать его.

И от Жанин и Вильяма требовалось позаботиться, чтобы так все и произошло.

Они оставили позади себя отвесные горные утесы, сошли с асфальтированной дороги, где кто-то мог увидеть их, и продолжили путь по вересковой пустоши, по неровной холодной земле, и пусть каждый шаг причинял им страдания, это не играло никакой роли.

Скоро в замке могли понять, что они исчезли, и поднять тревогу.

Но тогда им следовало находиться уже далеко отсюда.

Только так и никак иначе, поскольку это был их долг.

Они бежали уже четверть часа, не меньше, когда Жанин угадала длинные заросли – черные силуэты на фоне черного неба.

Они по-прежнему были босыми, боялись останавливаться и обуваться. Конечно, не верили, что их уже ищут, но, если погоня все-таки шла по следу, не собирались давать преследователям даже малейшего шанса настигнуть их.

Пожалуй, они беспокоились напрасно.

Скорее всего, в замке еще ничего не обнаружили, и все должно было открыться только утром, когда им принесут завтрак и увидят, что никто не стоит в душе, не лежит в кровати и не сидит за письменным столом. Тогда следовало ждать сигнала тревоги, но в тот момент они уже рассчитывали находиться далеко, и, если им чуточку повезет, их уже не смогут найти.

Их не особенно беспокоил завтрашний день, проблемы могли возникнуть сейчас.

А они бежали через вересковую пустошь, два взрослых человека по ровной земле, и даже в темноте их не составило бы труда заметить.

Жанин бросила взгляд в сторону замеченной ею растительности и пыталась определить, что она собой представляет. Пожалуй, там росли кусты или даже располагались какие-то искусственные посадки. В любом случае на вид речь шла о чем-то сухом по пояс высотой, и с расстояния все это выглядело довольно плотной субстанцией. Она повернула туда и услышала, что Вильям последовал за ней.

Пожалуй, там они могли найти защиту.

Исчезнуть среди веток, если бы погоня появилась сейчас, а они не успели бы продвинуться дальше. Присели бы и оставались невидимыми, пока преследователи не минуют их.

Но по мере того как они приближались к зарослям, ее оптимизм стал таять. То, что представлялось плотным издалека, оказалось увядшими на зиму молодыми растениями, стоявшими на большом расстоянии друг от друга, и спрятаться среди них вряд ли получилось бы.

Хотя какая разница.

Позади нее бежал Вильям. По-прежнему почти наступая на пятки. Но вопрос был в том, как долго еще он сможет выдерживать тот же ритм.

Она прислушалась к его шагам, не замедляя темп и не оборачиваясь.

Он все еще находился достаточно близко.

И ей требовалось принять решение сейчас. Либо они продолжат двигаться по зарослям с риском поранить босые ноги о корни и ветки, либо побегут вокруг поля и потеряют время.

Жанин находилась почти у самого его края. Сбавила скорость.

Как раз собиралась окрикнуть Вильяма, спросить, что он думает.

И тогда услышала.

Шаги. Приближавшиеся сразу с нескольких направлений.

Вильям был не один.

И она затаила дыхание, развернулась как можно тише и попыталась разглядеть в темноте, что происходит.

И сразу увидела его.

Лицо Вильяма Сандберга.

Белое на фоне черного неба.

И это не означало ничего хорошего.

Как только его осветили в первый раз, Вильям понял, что происходит, и среагировал, не думая. Бросился в сторону на всей скорости, и это чуть не стоило ему равновесия, но он устоял и продолжил бежать вперед как можно быстрее, резко лавируя, с единственной целью не оказаться в потоке света снова.

Они нашли их.

Не прошло еще и четверти часа.

Луч, попавший в него, принадлежал карманному фонарику и пришел справа, а значит, державший его человек находился на одной с ним линии. Вильям слышал крики и видел свет еще нескольких фонарей, благодаря чему, по крайней мере, знал, где преследователи находятся. Но также знал, что они совсем близко, и это было плохо.

Ему приходилось сейчас уворачиваться от четырех, нет, пяти лучей. Они усердно обшаривали ночь, и он видел только их, и от этого не становилось легче.