Меня это объяснение вполне удовлетворило, но, тем не менее, полностью я не успокоился и, начав движение вниз по лестнице, посоветовал Ауну:
— На твоём месте я бы избавился от послания до того, как мы вернёмся домой. Лучше было бы сжечь, но можно и в море выкинуть, предварительно разорвав.
— Да что в нём может быть опасного? Бумажка меньше ладони. — Удивился юноша.
— О! Ты не поверишь! — Усмехнулся я. — Эта бумажка может ночью обратиться в змею или, что хуже, внезапно сгореть, выделив при этом ядовитый газ. Или может днями мирно лежать и передавать всё, что говорят в доме, куда-то на сторону.
С каждым моим словом глаза Ауна становились всё больше и больше, и когда я замолчал, он произнёс:
— Никогда не слышал о таких заклинаниях! Они, наверное, доступны только на очень высоких рангах Спирали⁈
— Можно и так сказать. — Уклонился я от прямого ответа.
То, что было мной перечислено, разработали земляне в Прошлом Цикле. И, к примеру, для создания ядовитой бомбы под личиной письма, скрытой магиями Иллюзии и Трансформации, вовсе не надо было достигать Легендарных Ступеней. Скорее всего, с тем посланием, которое держит в руках Аун, всё нормально, но мне будет спокойнее, если юноша его уничтожит, о чём повторно ему сказал.
— И ещё. — Когда парень согласился выкинуть послание в море, я снова обратился к нему. — Покажи мне то место, где вы раньше встречались с Алаей. Это же не должно быть далеко?
— Это действительно недалеко. — Подтверждает мои мысли мальчишка. — На западной Гужевой улице, что тянется вдоль рыночной площади.
— То есть рядом с лавкой тётушки Зиань?
— Да, всего в трёх сотнях шагов от неё. — Кивнул юноша. — Но зачем вам на него смотреть? Склад как склад, почти постоянно закрытый. Слуги и грузчики в нём бывают только утром или после крупных сделок по закупке тканей. А так он почти всегда безлюден, именно поэтому мы, когда были детьми, выбрали его местом для игр.
— Мы всё равно пойдём мимо рынка. — Пожимаю плечами.
— А какие у нас планы на вечер? — Заметно оживился Аун.
— Ты пойдёшь домой тренироваться. А я сегодня схожу в «Тихую гавань», выпью немного пива, послушаю людей.
— Хотите побольше узнать об офицере Лаоре Темпаю? Думаете, именно он всё же победит в Стальной сетке турнира, и вам с ним придётся встретиться в гранд-финале? — Тут же оживился юноша.
— Да. — Отвечаю односложно, так как не хочу врать развёрнуто.
Офицер, участвующий в турнире, меня интересует только как повод с кем-то поговорить и зайти в специфические кабаки, якобы, с логичным мотивом, разузнать о будущем противнике, не более.
— Тогда мне лучше не домой, а с вами. — Хитро улыбнулся юноша.
— Только не говори, что в «Тихой гавани» у тебя работает очередной кузен… — Я даже закатил глаза.
— Не кузен. — Глаза Ауна блеснули искоркой веселья. — Товарищ по детским играм. Мы не стали друзьями, но если встречаемся, то долго болтаем о том о сём.
— Болтаете? Вот в чём не сомневаюсь, так в этом!
Юноша уловил ехидные нотки, и с добродушной улыбкой пожал плечами. Таким жестом люди формально извиняются, когда вообще не чувствуют за собой никакой вины. Немного подумав, я согласился с доводом Ауна и разрешил ему идти со мной.
— Только сперва ты покажешь мне тот склад. — Всё же настаиваю на своём.
— Так и не понимаю, зачем вам это… — Наигранно-тяжело вздыхает он. — Но, конечно, покажу, пойдёмте.
Неторопливым шагом мы миновали центральную площадь, затем прошли пару кварталов и вышли к главному городскому рынку. Но, так как нам покупать ничего не надо было, потому что мы планировали поужинать в «Тихой гавани», то Аун предложил обойти многолюдное место стороной.
Западная Гужевая улица была почти полной копией того Подъездного переулка, по которому я провёл Ё Лань к дому Ауна. Такие улочки были для Триеса и подобных ему городов вполне обычным делом. Очень узкие, по ним едва могла проехать одна повозка, не больше. На такие улицы никогда не выходили окна жилых домов. Да и входных дверей с этой стороны обычно не было, их заменяли более массивные ворота складов, мастерских или торговых лавок. Также именно под ними и вдоль таких улиц идёт канализация, дождевые сливы, а городские службы убирают мусор. Те дома, в которых не было складов или каких-то мастерских, обычно вообще не имели никаких выходов на такие улочки, ни окон, ни дверей. Единственное существенное различие Западной гужевой и Подъездного переулка, что у дома Ауна, в том, что, так как эта улица проходила вдоль рыночной площади, то почти все дома вдоль неё были или магазинчиками, или лавками, или кабаками. И, как следствие, все эти здания имели хоть какой-то выход на эту сторону домов. Особенно это было заметно по ресторанчикам и прочей кулинарии, так как окна их кухонь, почти всегда открытые нараспашку, выходили на эту сторону, а не на рынок. С противоположной же стороны улочки шла почти монолитная стена складских помещений, отвесно поднимающаяся вверх. Что было по-своему логично, так как иметь склад рядом с магазином всегда лучше, чем такой же склад, но в другом конце города.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Несмотря на то, что солнце ещё не зашло, и было светло, я, пока шёл по этой улочке, буквально кожей чувствовал тесноту. И виной этому была не только близость стен, но и почти полное отсутствие окон в домах. Ты словно брёл по узкому коридору без крыши, стены которого уходят на десять метров вверх. Если бы не кухни с открытыми ставнями, встречающиеся на пути, то было бы совсем неуютно.
— Добрый день, дедушка Вьюань! — Поздоровался с кем-то Аун, заглянув в окно одной из кухонь.
— А-а-а? — Донеслось в ответ старческое кряхтение. — Молодой Аун? А ну проваливай отсюда, несносный мальчишка! С этой стороны я не продаю!
— Да я просто поздоровался! — Весело прокричал в ответ юноша.
— Поздоровался он, а потом у меня пирожные пропадают! — Прозвучало тут же возмущённо. — Я сказал, проваливай! — Сухая жилистая ладонь на миг появилась на виду и захлопнула ставни.
— Скажи мне, ошибусь ли, если предположу, — Когда мы отошли на три десятка шагов, обратился я к мальчишке, — что ты и твоя ненаглядная Алая в детстве перед тем, как направиться играть на склад… иногда, изредка, но пробирались на кухню к старику Вьюаню и лакомились там сладостями? Без спроса и, конечно, без оплаты.
— Очень, очень редко! — Прижав руки к сердцу, ответил юноша, глядя на меня честными глазами. — Я думал, старик давно это забыл, а нет, помнит! — Рассмеялся паренёк.
— Принеси дары Элае за то, что после этих выходок ты до сих пор жив, и руки на месте. — На моём лице мелькает кривая усмешка.
— Что? — Не понял меня юноша. — Старик же безобиден! Когда я на горшок ходил, он уже был стар. Когда-то давно, когда он был в расцвете сил и, как он всегда кричит, был воином Булата, тогда он, наверное, был опасен. А сейчас… — Парень беззаботно отмахнулся.
На секунду у меня возникло желание объяснить мальчишке, что он всю свою жизнь дёргал за бороду мастера Мифрила. И посмотреть потом на выражение его лица. Но я сдержался, так как пришлось бы объяснять, откуда мне известен реальный уровень продавца сладостей.
— И всё же принеси жертвы. — Похлопал я по плечу Ауна, не став больше ничего объяснять.
Когда мы прошли гужевую улицу насквозь, я оглянулся, постоял так минуту, оценивая диспозицию, и сказал:
— Когда получишь весточку от невесты с пожеланием встретится здесь, дай мне знать.
— Мне бы не хотелось. — Лицо юноши приобрело упрямое выражение. — Алая — моя невеста, и она явно желает встретиться без посторонних.
— И всё же… — Начал я и, пожалуй, впервые за всё наше знакомство юноша меня перебивает.
— Извините мастер, я вас очень уважаю, но прошу меня понять. Для меня встреча с Алаей — это очень личное. — Он склонился до земли, но по тому, как напряжена его спина, я понимаю, что своё мнение он не изменит.
— Как знаешь. — Пожимаю плечами. — Но когда будешь лежать, истекая кровью, на этих камнях и смотреть в небо умирающим глазами, не вини меня.