— Сэр, я прошу вашего позволения отнести покойников на Королевское кладбище, — волнуясь, сказала Иом.
— Замок… под атака, — отрывисто бросил капитан с сильным тайфанским акцентом. — Это не есть безопасно.
Иом с трудом сдерживала желание бросить все и уйти. Ей не хотелось спорить с капитаном, но она чувствовала, что обязана похоронить мать, выполнить свой священный долг, отдать последнюю дань тому положению, которое занимала эта женщина.
— Замку никто не угрожает, — Иом постаралась, чтобы се голос звучал как можно спокойнее и рассудительнее. — Только нелюди сражаются в лесу, — принцесса махнула рукой в сторону выжженных полей перед замком. — А если бы Ордин и вздумал напасть, его приближение можно было бы увидеть за полмили. К тому же, ему предстояло бы еще преодолеть Внешнюю Стену, чтобы добраться до Башни Посвященных.
Коротышка внимательно вслушивался в слова Иом, склонив голову на бок. Понял он ее, нет? Она не смогла бы ответить на этот вопрос. Может быть, следовало говорить помедленнее. Или попробовать объясниться с ним на чалтик, но она сомневалась, что он поймет.
— Нет, — отрезал он.
— Тогда пусть на вас падет месть ее духа, потому что моей вины тут нет. Не хотела бы я, чтобы меня преследовал дух Властительницы Рун.
В глазах коротышки вспыхнул страх. Поговаривали, что духи погибших Властителей Рун могли причинить немало беспокойства, в особенности, если смерть была насильственной. Сама Иом, конечно, не испытывала страха перед тенью своей матери, но этот тайфанский капитан был родом из страны, где к таким вещам относились более чем серьезно.
— Тогда поторопись, — ответил коротышка. — Иди сейчас же. Но полчаса, не больше.
— Спасибо, — сказала Иом и протянула руку, чтобы дотронуться до него в знак благодарности.
Однако капитан отпрянул, уклонившись от се прикосновения.
Иом кликнула Шемуаз и свою Хроно.
— Быстро, нам нужны люди, чтобы тащить эти носилки. И какие-нибудь погребальные одежды.
Шемуаз бросилась на кухню и привела оттуда глухонемых пекарей, мясника, его ученика и подручных повара, лишенных чувства обоняния. Уже через несколько минут набралось две дюжины человек, готовых нести носилки.
Мясник сбегал в Холл Посвященных л принес оттуда черные хлопковые погребальные одежды с большими капюшонами и длинными рукавами.
Каждый из тех, кто должен был нести носилки, натянул на себя одно из погребальных одеяний, чтобы призраки, обитающие в склепах, не подумали, будто пришли грабители. Вдобавок на подоле одеяний были пришиты серебряные колокольчики, предназначенные для того, чтобы своим треньканьем отгонять злых духов.
Закончив все эти приготовления, носильщики подняли свой скорбный груз и направились к опускной решетке. Иом, как и полагалось по обычаю, ухватилась за правую переднюю ручку тех носилок, на которых лежала се мать.
Тайфанский капитану со своим сержантом торопливо подняли опускную решетку и пропустили носильщиков, подгоняя их криками:
— Быстро, быстро! Двадцать минут, не больше! Иом понимала, что этого времени никак не хватит, чтобы положить на место тела и спеть похоронную песнь, предназначенную для успокоения мятущегося духа, но она лишь кивнула, просто чтобы успокоить капитана. Потом под се руководством тела вынесли из Башни
Посвященных и потащили к так называемому Королевскому кладбищу.
Иом в жизни не приходилось нести такую тяжесть. Они успели отойти всего шагов на двести от ворот и только-только свернули на Нижнюю улицу, как она почувствовала, что взмокла от пота, а сердце колотится как бешеное, и попросила своих спутников остановиться.
Время близилось к полудню. Когда она стояла в ярком солнечном свете, вдыхая задымленный воздух, из тени рыночного навеса отделился юноша-горбун в грязном плаще с глубоко надвинутым капюшоном.
Это Биннесман, тут же догадалась Иом! По тому, как от него повеяло силой земли. Что привело его обратно? Зачем чародей разыскивает ее?
Горбун бочком подошел к Иом и слегка отодвинул ее плечом.
— Дай Алесону поработать за тебя, девушка, — прошептал он, чуть-чуть сдвинув назад капюшон и ухватившись за правую переднюю ручку носилок.
Это оказался вовсе не Биннесман! Несмотря на сажу, которой было щедро измазано его лицо, Иом узнала Габорна. Сердце у нее заколотилось. Что-то затевалось. Габорн наверняка не просто так оказался в замке; может быть, он нуждается в се помощи? И, как ни странно, он, казалось, повзрослел за последние несколько часов.
Иом поглубже натянула капюшон плаща, пряча лицо. И почувствовала, что гордость и мужество покидают се. Заклинания, наложенные на форсибли Радж Ахтена, использовали любую возможность, чтобы лишить свои жертвы самоуважения.
Как литанию, она снова и снова повторяла в уме одно и то же:
— Это я отвергаю тебя. Это я отвергаю тебя. Однако мысль о том, что Габорн может узнать ее, была невыносима. Она уступила ему место у носилок и пошла рядом по узким улицам, которые вели к кладбищу. Кладбище Дома Сильварреста представляло собой участок земли с несколькими сотнями небольших каменных мавзолеев, выкрашенных в белое и затененных листвой деревьев. Многие мавзолеи напоминали миниатюрные дворцы с неестественно высокими башнями, у входа в которые стояли статуи покойных короля или королевы. Другие мавзолеи, где покоились верные слуги и охранники, представляли собой простые каменные строения.
Добравшись до рощи, Габорн и остальные опустили свою ношу на землю. Юноша прошептал Иом:
— Я Габорн Вал Ордин, принц Мистаррии. Простите, что докучаю вам, но мне пришлось всю ночь прятаться и теперь нужно кое-что выяснить. Не знаете ли вы, как дела в Доме Сильварреста?
Меньше всего Иом хотелось, чтобы Габорн узнал, кто она такая. Мысль о том, что она предстанет перед ним в таком отталкивающем виде, была невыносима. Но рот у нее буквально пересох от страха не по этой причине: узнав, что с ней произошло, Габорн мог принять решение убить ее. В конце концов, она стала Посвященной вражеского короля.
Иом заговорила низким, испуганным голосом, надеясь, что он не узнает его:
— Так вы даже не знаете, чей труп несете? Королева мертва. Но король жив. Он отдал свой дар мудрости Радж Ахтену.
Габорн стиснул руку Иом.
— А что с принцессой?
— С ней все хорошо. Ей был предоставлен выбор — или умереть, или жить и служить своими людям в качестве регента. Ее тоже принудили отдать один из даров.
— Какой? — спросил Габорн, затаив от ужаса дыхание.
У Иом мелькнула мысль сказать правду, открыться ему, но она не смогла.
— Она отдала свое зрение.
Габорн не произнес больше ни слова. Потом неожиданно ухватился за носилки, давая понять, что передышка окончена, и с задумчивым видом пошел дальше между могилами. С помощью Иом они нашли склеп, предназначенный для ее родителей. Он был выполнен в классическом духе — крошечный дворец с девятью шпилями на крыше, по сторонам от входа статуи короля Сильварреста и его жены, вырезанные из белого мрамора вскоре после того, как они поженились восемнадцать лет назад. Иом сделала знак носильщикам поднести сюда же тело Глеас. Эта женщина, преданно охранявшая семью королевы, заслужила право лежать рядом с ней.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});