Лестницу никто не метет, что ли, все ступеньки листьями засыпаны. У Волги асфальтовая дорожка с потрескавшимся бортиком, тут в теплое время молодежь гулять любит, но то в теплое. Так что сейчас пусто и уныло. Скамейки тоже листьями засыпаны, и все урны почему-то перевернуты. Точно, какие-то идиоты прошлись тут и все перевернули.
Под первой же скамейкой пустая бутылка из-под воды и обожженная фольга – героинили тут. Скорей даже не героинили, героина нет уже в городе, а «белого китайца» по вене погнали. У реки, романтики типа. Без бутылки все бы на амфетамины показывало, их разбавлять не надо. Иногда вот так сделают ложку из фольги, жгут ее зажигалкой и дым тянут через бумажную трубку.
Волга сама серая, вся как будто против шерсти поглажена ветром. На том берегу старый Горсад, сейчас серо-желтый, осенний, за ним девятиэтажки в рядок, как кирпичи. Небо низкое, тучами затянутое так, что даже не веришь, что они когда-нибудь разойдутся.
Набережная уперлась в деревянный забор, за ним ремонт чего-то там, да и сам асфальт на этом месте заканчивается. Вокруг осинник серый частый, задушил все собой, место неухоженное. Чуть обошел забор, встал за кустами, стараясь не маячить, потому что «Чайка» как раз здесь, уже рукой подать.
И ты глянь – открыто кафе, работает. Стоянка перед ним пусть и не забита, но машин хватает. Какие-то парни и девки стоят на крыльце, под ажурным кованым козырьком, за стеклами свет горит, так то вокруг уже сумерки, причем густые. И в кафе, как в аквариуме, люди видны.
Только что-то чуть-чуть не так… а что именно?
Публика. Публика сплошь однотипная – проститутки и мужики при них. Проститутки за столиками сидят, мужики, то есть сутенеры, тоже за соседними. Машины на стоянке… ну да, или «бусики» типичные развозные, или пацанские статусные.
Вот чего… тут биржу открыли, пока пляжного сезона нет? Договорился кто-то с хозяевами. Ну да, вон же машина подъехала, «Волга», из нее двое явно поддатых дядек вышли, оглядываются. К ним парень из тех, что на крыльце курили, подошел, внутрь приглашает, сама гостеприимность. Ну да, в пользу заведения на выпивку разведут, с собой предложат взять, и компанию на свету и в тепле выбирать можно.
Да, так и есть, их сразу к какому-то столику с девками подвели, а девки разом вскочили и построились, товар лицом… даже если это задница, потому как вон разом повернулись, а все мужики заржали. Весело там у них… только я тут что должен делать, вот чего теперь никак понять не могу?
Что Жанне здесь понадобилось? Подруга? Ну пусть, хрен с ней, подруга и подруга, просто… почему встреча здесь? Тут ведь точно поговорить спокойно и по делу сложно, как бы совсем неподходящее место.
Где она сама? Зал вроде хорошо просматривается, а ее не вижу. А машина ее стоит, вон она, практически на ближнем ко мне конце стоянки. Значит, где-то здесь она. Вижу, из туалета выходит и к стойке топает. Одна сидит? А подруга где?
Ладно, поговорим.
Я расстегнул куртку на всякий случай и направился ко входу в кафе. Ага, а вон и знакомая желтая «Газель» стоит, та самая, которую видел у сауны тогда. Номер же запомнил. Внимания на меня никто не обратил, а мне его и не нужно. Поднялся на крыльцо, причем курившие сутенеры меня вежливо пропустили, толкнул дверь. С холода в тепло, даже приятно.
Кафе большое, сюда летом много народу набивается. Отопления в нем нет, как я понимаю, но между столами несколько газовых обогревателей торчат. Пожарного надзора на них нет… хотя есть наверняка, договорились просто. Рупь за сто, это кафе сейчас вообще официально закрыто, просто у сутенеров крыша мощная, всем известно чья.
Похоже, что здесь заседают те, кто раньше работал по телефонным вызовам. Отсюда развозят по гостиницам, квартирам и саунам, и сюда же можно приехать и выбрать любовь самостоятельно. Что у Жанны за «салон красоты» такой наклевывается, а? Красоты ли вообще или чего другого? Хотя какая мне разница? Я ей что, воспитатель и наставник?
Она как-то растерялась, увидев меня, подходившего. Взгляд ее метнулся в сторону, куда-то за окно, но куда именно, я не понял, там и люди, и машины.
– Привет, – улыбнулся я, изображая доброжелательность.
– А как ты… машина где? – Она не смогла скрыть растерянность.
– Я на другой, пацаны одолжили, – соврал я в очередной раз, чтобы уже окончательно тут все запутать. Происходившее мне нравилось все меньше и меньше. – О чем разговор у нас?
Опять небольшая пауза, но потом она все же сказала:
– Я про салон, договаривались же. Место нашла.
– Это хорошо, – кивнул я, присаживаясь на соседний табурет и поворачиваясь так, чтобы видеть вход в кафе. – Где и почем?
Что она там высматривала? Машины, четыре проститутки кучкой, все та же троица сутенеров на крыльце курят, у дальней машины стоят трое, тоже курят. Их видно совсем плохо, темновато уже, и кусты немного закрывают. А больше и нет никого.
– На Северном проспекте, в двенадцатиэтажках, знаешь?
– Знаю, конечно. А что там?
– Магазин был, сейчас в аренду сдают. Под салон как раз.
Кого-то она глазами ищет, больше в окно смотрит, чем на меня. Это неправильно, ей от меня вроде деньги нужны, ей бы за моей реакцией следить, а она все мимо глядит. Куда примерно смотрит?
За баром тетка какая-то лет сорока, одетая в теплый свитер и джинсы, но к ней еще и мужик молодой зашел, в кожанке и черных брюках, явный сутенер. Помогает, что ли? Взглядами обменялся с Жанной.
– Налить что-нибудь? – спросил он меня.
Вот оно как… ну ладно, почему бы и нет.
– Коньячку? – спросил я.
– Дагестанский, – с готовностью объявил он. – Будете?
– Давай.
Я намеренно не смотрю на то, как он пошел коньяк наливать. Уже догадываюсь, что должно произойти. Ну да, льет тетка, а он мобилку из кармана тянет и текст набивает. Что-то такое жуть настолько срочное? А если срочное, то почему сам ко мне за заказом подошел?
– И почем там аренда?
Кто сейчас в кафе войдет? Те, что на крыльце, или те, что у дальней машины?
– Да нормальная, недорого, – не подготовилась, не знает, какие аренды в том районе бывают, и выдумать не получается. – Там мужик знакомый в жилконторе работает, с ним всегда нормально договориться можно.
Жанна все же не умная, а как эта самая, ага. Но она и не должна была со мной говорить, меня ждут на въезде на стоянку. У сутенеров на крыльце никаких признаков того, что кому-то сообщение пришло, а те зашевелились.
– Ты договаривайся и тогда звони, – улыбнулся я, выкладывая на стойку двадцать рублей десятками. – Как с ценой все будет ясно. Что сейчас обсуждать?
– Не, а остальное? – Она чуть запаниковала.
Сколько эмоций, и все не в кассу для простого разговора.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});