Равна закусила губу, но ничего не сказала. Слишком честна, чтобы солгать. Даже теперь.
Он потянулся убрать локон с ее лица:
– Помню, ты тоже так говорила, Рав. Не надо стесняться: я бы в любом случае что-то такое заподозрил.
– Ага, – тихо отозвалась она и посмотрела ему прямо в глаза. – Но ты вот что знай. Как человек человеку тебе говорю: ты теперь человек. Чжэн Хэ действительно могла существовать, и ты можешь оказаться тем, кем себя помнишь. Каким бы ни было твое прошлое, будущее может превзойти его величием.
Призрачное эхо, скорее воспоминание, чем мысль, прокатилось в голове. На миг он словно бы поумнел и увидел ее по-новому. «Она же любит тебя, идиот!» Что-то похожее на смех. Дружеский смех.
Он крепко ее обнял и прижал к себе. Такая настоящая. Почувствовал, как ее нога просунулась между его. Засмеялся. Безусловный рефлекс, как при прямом массаже сердца, мозг возвращается к жизни. Глупо, тривиально… но…
– Я… я хочу обратно. – Он всхлипывал, но продолжал выталкивать из себя слова. – Во мне так много всего непонятного. Я потерялся в собственной голове.
Она не ответила, вероятно, не понимая, о чем он. На миг пропало все, кроме ощущения ее тела в его объятиях. «О да, я так хочу обратно…»
Равна еще никогда не занималась этим на мостике звездолета. Впрочем, у нее и своего звездолета никогда не было. Корабль не зря числится придонным люггером. Фам, увлекшись, выскользнул из ремней, и обоих закрутило в невесомости. Они натыкались на стены и сброшенную одежду, проплывали через облачка собственных слез. Спустя много минут головы их оказались всего в сантиметрах от пола, а тела – выгнуты к потолку. Она едва осознавала, что штаны ее реют, как знамя, зацепившись за лодыжку. Секс в невесомости мало походил на тот, что рисуют в романах. Опереться не на что, и потом… Фам отклонился от нее, ослабил объятия. Взъерошив его рыжие волосы, она заглянула в налитые кровью глаза.
– Знаешь, – вымолвил он дрожащим голосом, – я и не догадывался, что могу так орать, чтоб челюсти свело.
Она улыбнулась:
– Значит, у тебя была роскошная жизнь.
Выгнувшись в его руках, она нежно притянула Фама к себе. Несколько мгновений они просто парили в молчании, расслабленно соприкасаясь телами и не чувствуя ничего другого.
– Спасибо, Равна, – сказал он затем.
– Не за что. Мне было хорошо.
Голос ее прозвучал мечтательно и серьезно, она крепче обняла Фама. Каким странным он с ней бывал – пугал, зачаровывал, раздражал. Но кое в чем она самой себе не признавалась – вплоть до этой минуты. В первый раз после побега с Маршрутизатора она ощутила подлинную надежду. Глупая физическая реакция… а может, и нет. В ее объятиях парень, рядом с которым меркнут герои любого приключенческого романа. И более того: человек, который был частью Силы.
– Фам… как ты думаешь, что на самом деле случилось на Маршрутизаторе? Зачем Старика убили?
Фам фыркнул, вроде бы естественным тоном, но руки его напряглись.
– Ты меня спрашиваешь? Я тогда умирал, если помнишь… Хотя нет. Это Старик. Он тогда умирал. – Мгновение Фам молчал. Мостик медленно поворачивался вокруг них. Молча перемещались фоновые звезды. – Божественное мое естество страдало от боли, я это знаю. Он был в отчаянии, паниковал… Но также пытался что-то для меня сделать, пока не умер. – Голос его стал мягким, задумчивым. – Да. Я чувствовал себя старым разваливающимся чемоданом, который он торопливо набивал всяким хламом. Ну, все равно что пытаться десять килограммов уместить в мешке, куда влезают только девять. Он понимал, что причиняет мне вред, я ведь был его частью, но это уже не имело значения. – Он дрогнул в ее объятиях, лицо на миг сковал легкий испуг. – Я не садист. И он им не был, полагаю. Я…
Равна покачала головой:
– Думаю… думаю, он в тебя загружался.
Фам опять умолк, пытаясь осмыслить ее предположение.
– Ерунда какая-то. Во мне не хватит места для сверхчеловека. – Страх и надежда кружили друг подле друга.
– Нет-нет, постой. Ты прав. Даже если умирающая Сила надеется возродиться, в нормальном мозгу ей попросту не уместиться. Старик пытался проделать что-то другое… Помнишь, как я молила Его помочь нам в полете ко Дну?
– Да. Я – он – тебе сочувствовал, как ты бы сопереживала удирающим от хищника мелким животным. Он и не предполагал, что Искажение способно ему навредить, пока…
– Ага, вот именно. Пока оно его не атаковало. Для Сил это оказалось полной неожиданностью; внезапно Искажение перестало быть малозначительной проблемой низших разумов. И тогда Старик попытался помочь – как смог. Он запихал в тебя все свои планы и поведенческие программы. Он столько всего в тебя спустил – ты чуть не умер, а выжив, толком не понимаешь, что в тебе. Я про такое читала, когда зубрила прикладную теологию. Может, легенда, а может, и быль. Это называется «богосколок».
– Богосколок? – повторил он задумчиво. – Какое странное слово. Я помню панику Старика. Но если он поступил именно так, как ты говоришь, то почему не дал мне понять? Если во мне полное лукошко добрых советов, то почему все, что я вижу внутри… – взгляд его словно возвратился на несколько дней назад, – это мрак… мрак, в котором толпятся темные статуи с режущими кромками.
Снова долгое молчание. Она почти физически чувствовала, как работает его мысль. Руки его крепко сжались, по телу пробежала дрожь.
– Да, да. Это многое объясняет. Большую часть я до сих пор не понимаю, а может, и никогда не пойму. Старик под конец что-то понял. – Руки опять напряглись, он уткнулся лицом ей в шею. – Это… очень личное. Убийство Старика Искажением. Даже умирая, он чему-то научился. – Опять тишина. – Искажение, Равна, это что-то из глубокой древности. Ему, наверное, миллиарды лет. Угроза, о которой Старик мог только догадки строить, пока она не уничтожила его, но…
Минута, другая, но Фам все никак не продолжит.
– Не торопись, Фам, я подожду, сколько надо.
– Угу.
Он отстранился – глянуть ей прямо в лицо.
– Пока что я знаю одно: Старик сделал это со мной не без причины. Нас не дурачат. Там, на Дне, что-то есть, на этом страумлианском корабле, и Старик считал, что оно и вправду очень важно.
Он легонько погладил ее по лицу, но улыбнулся не радостно, а тоскливо.
– Разве не понимаешь, Равна? Если ты права, сегодня я больше человек, чем когда-либо в будущем. Во мне полно богосколков, выгруженного Стариком материала. Бо́льшая часть его моему сознанию недоступна, но, если все сработает, так или иначе она вырвется наружу. Я стану его дистанционно управляемым устройством. Его роботом на Дне Запределья.
Нет!
Но она заставила себя пожать плечами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});