Читать интересную книгу Молот Тора - Уильям Дитрих

— Вернуть твою покойную жену?

— Да, вместе с моим ребенком в ее чреве!

С торжествующим видом он потряс чехлом от карты.

— Неужели тебя не удивляло, почему я таскал по степям этот лишенный карты чехол?

Морщась от боли, он открыл его прокопченными, обгоревшими пальцами.

— Конечно, древние тексты допускают разные толкования, но я думаю, что в них говорится о возрождении… либо о спасительном забвении. Я никогда никого не любил, Итан, больше Сигни! — Сверкнув глазом, он погрузил свою руку в чашу с серым порошком. — Ее пепел! Разве я не говорил тебе, что здесь хранится величайшее сокровище на земле?

— Нет! Что ты собираешься сделать?

— Отойдите, отойдите подальше, вы оба! Я зайду в эту клетку с ее пеплом и схвачусь за проволоку, но на сей раз, я полагаю, небесная сила исцелит ее и меня! Так обещают древние тексты!

— Магнус, это безумие!

— Небесное электричество возродит ее из пепла! Иначе зачем же тамплиеры создали это устройство?

— Сесил сказал, что оно предназначено для какой-то неведомой нам цели!

— Сомерсеты слепы, они не способны узреть сверкание истинных драгоценностей в темном подземелье. — Он улыбнулся. — Мы с Сигни наконец будем вместе так или иначе. Я стану проводником света. Смогу прикоснуться к божественному персту! Отойдите к стене на тот случай, если механизм не сработает.

— Магнус, Сигни невозможно воскресить!

— А ты думаешь, что жизнь без нее имеет для меня смысл?

И он как безумец направился к паутине, сплетенной из корней и проволоки, чтобы забраться в клеть и ухватиться за конец провода, тянущегося к вершине дерева. Впервые с тех пор, как я познакомился с ним, он выглядел совершенно умиротворенным. Этот одноглазый Один наконец нашел то, ради чего отправился странствовать по миру.

Я решил, что пора бежать.

Увлекая Намиду обратно по дымному туннелю, я увидел, как он потянулся к проводу, как Адам тянулся к Всемогущему.

— Вернись ко мне, потерянная любовь! — воскликнул он, сжав в кулаке чашу с пеплом и ухватившись за конец провода.

В то же мгновение раздалось оглушительное грохотание взорвавшегося мира, не сравнимое ни с какими громовыми раскатами, и я полагаю, что мы окончательно не оглохли только потому, что этот взрыв обрушил на нас с Намидой земляной свод туннеля вместе с укрепляющими его бивнями. И виновником этого апокалипсиса стал Магнус, наш смертельно раненный мир, казалось, издал свой последний вздох. Мы лежали в туннеле похороненными заживо, а земля над нами тряслась, как мокрая собака.

Связавшись с голубоглазой индианкой, я притащился в этот ад и сейчас проклинал сам себя за то, что не послушался собственной интуиции, предостерегавшей меня от участия в безумной авантюре норвежца. Теперь мне суждено быть погребенным в безымянных прериях, и никто так и не узнает о шерстистых слонах, кознях британцев, а также о неотразимом обаянии туземных девушек.

Но внезапно, как и обещал Магнус, началось воскрешение.

Не в библейском смысле. Скорее, сама земля извергла нас вместе с огромным комом земли и корней гигантского ясеня, на месте которого образовался котлован, где легко могла бы разместиться целая деревня. В первый момент я испытал ощущение полнейшего ужаса, удушающая чернота рухнувшего свода сменилась светом подобного взрыву возрождения и скрежетом выворачиваемых из земли камней и деревьев, в воздух хаотично взлетали корни и фонтанирующая мощными черными гейзерами земля. Я смутно слышал и ощущал сотрясающие основы земли удары, вызванные титаническим крушением тысячетонных деревьев. Потом начался огненный ливень воспламенившейся листвы, она летела с грозового неба подобно свечкам, озаряя насыщенный пылевыми облаками воздух. Выплюнув набившуюся в рот землю, я судорожно вздохнул.

Наконец все успокоилось, остались лишь тихий шелест и шипение очищающего дождя. Или у меня просто звенело в ушах?

Продолжая дрожать всем телом, я осторожно приподнял голову. Почерневшие от земляной пыли, мы с Намидой, отплевываясь и откашливаясь, прочистили уши и глаза. Моя винтовка грязным колом торчала из развороченной стены туннеля. Мы оказались в воронке, вполне способной вместить воды приличного озера. Гигантский ясень, наш современный Иггдрасиль, благодаря безрассудному эксперименту Магнуса взлетел в небо как огненная торпеда и рухнул обратно на землю. Его ствол протянулся по долине на четверть мили, освещая и воспламеняя ее горящими падающими ветвями. От его вывороченных корней осталась гигантская впадина. Пласт мощной корневой системы поднялся к небу огромным диском, отдельные его корешки покачивались на высоте двух сотен футов над землей, а тяжеленный ствол дерева, пробив при падении поверхность земли, угомонился в глубоком ущелье. Его края покрылись разветвленной сетью глубоких трещин.

Рухнуло громаднейшее из деревьев, выращенное на поверхности нашей планеты.

От Магнуса не осталось и следа. Взрыв и обвалы, конечно, уничтожили подземелье, а также и клеть, сплетенную из корней и проволоки, пепел Сигни и самого норвежца. Он присоединился к обитателям Валгаллы, покинув земной мир.

Возможно, эта супружеская чета нашла общую могилу в глубине кратера, оставленного Иггдрасилем. Возможно, их распылила та сила, с которой они соединились. А может, оба они возродились в лучшем мире.

А что же будет со мной? Как обычно, мне суждено продолжать жить на нашей ожесточенной земле.

Настоящим раем Бладхаммера, как я понял, являлось забвение, утрата печальных воспоминаний. Ему хотелось так или иначе покончить со своими земными страданиями — и он покончил. Судьба Норвегии, королевского рода, поиски сокровищ… Все это в итоге не имело для него никакого значения. Магнус нашел весьма относительную категорию райского бытия.

Мы с Намидой с трудом подползли к краю котлована. Я захватил свою в очередной раз побитую винтовку и, вытряхнув землю из ствола, поднялся на ноги, опираясь на нее, как на посох. Потом я помог подняться индианке.

Вся трава и прочее топливо вокруг упавшего дерева сгорели дотла, оставив после себя лишь дымящийся черный круг. По периферии тут и там вспыхивали яркие огоньки, но быстро гасли с шипением под каплями сеющего дождя. Мы нашли тела Лягушечки, Пьера и Сесила на голой земле под деревом, куда не добрался огонь, и дымящиеся обугленные останки Красного Мундира. Еще несколько почерневших трупов лежало на выжженном лугу. От остальных дакотов и Авроры Сомерсет не осталось никаких следов.

Я нашел и молот. Потеряв заряд, он как-то странно измельчал. Большая его часть, видимо, сгорела или испарилась во время произошедшего апокалипсиса. Оставшееся орудие, уже совершенно охладевшее, приобрело тускло-серый металлический цвет. Грозной силы его лишило наше своевольное использование.

— Он называл его молотом Тора, — сказала Намида, удивленно взглянув на это орудие.

— Теперь это просто кусок старого металла.

— Некоторые вещи людям нельзя находить, — грустно заметила она и заплакала, вспомнив своих погибших друзей.

Я глянул в небо. Грозовые тучи растянулись до горизонта, покрыв все сумрачной серой пеленой, и вскоре они разродились настоящим ливнем.

Глава 43

Ствол упавшего ясеня походил бы на мощную стену, такую же высокую и длинную, как легендарные стены Константинополя, но падение и пожар раскололи эту аномально быстро выросшую колонну на множество искореженных обломков. В их зияющих провалах скопилась дождевая вода. По моим предположениям, этот гигант быстро перегниет, и трудно сказать, появится ли когда-нибудь вместо него нечто столь же грандиозное. Ведь у новой поросли уже не будет особого влияния электричества и накапливающего заряд молота. Корневой котлован может стать озером, само дерево удобрит почву, и сгоревшие луга вновь покроются цветущими травами. И тогда не останется и следа от своеобразного Эдема Бладхаммера. Или то, что случилось, можно назвать Рагнарёком? По случайной ли прихоти произошло такое светопреставление в здешнем раю?

Рунический камень уцелел, во время этого страшного катаклизма все про него забыли. Бушевавший вокруг пожар не причинил ему вреда. Через пару поколений, когда исполинское дерево превратится в прах, он, возможно, останется единственным доказательством правдивости моей истории.

Не пострадал и бердыш моего норвежского друга. Намида взялась за его рукоятку и в странном оцепенении потащила топор за собой, словно забытую детскую куклу.

Едва не падая от изнеможения, мы брели вдоль поверженного дерева и вдруг заметили нечто странное, слегка прикрытое еще вывороченными из земли и спутанными корнями Иггдрасиля.

Рухнувший гигант извлек из глубин не только свою корневую систему с изрядным пластом земли и гранитные валуны размером с повозку сена, смотревшиеся в его толще как орехи в тесте. По корневому пласту уже струилась дождевая вода, и в итоге эти камни тоже обвалятся. Но помимо них мы увидели то, что заставило нас содрогнуться и задуматься, не нависло ли над этим местом божественное проклятие.