— Вы хотели увидеть все сами, — мягко проговорил Нейдельман.
Пересилив себя, Хэтч двинулся дальше, мимо камня и пятна крови, к колодцу посреди зала. Железную решетку сняли, веревочная лестница уходила в темноту.
— Команда, составляющая карту боковых туннелей, начала работать только вчера, — сказал Нейдельман. — Когда они вернулись сюда и осмотрели решетку, стало ясно, что идущая вниз шахта связана с береговым туннелем. Тем самым, который вы обнаружили, когда были ребенком. Они послали для осмотра человека. И он сумел пробить нечто, напоминающее водонепроницаемую перемычку. — Он шагнул к отверстию. — Я пойду первым.
Капитан начал спускаться по веревочной лестнице и вскоре исчез в темноте. Бонтер молча взяла Хэтча за руку.
Через несколько минут их позвал Нейдельман. Хэтч наклонился вперед и взялся руками за перекладину узкой лестницы.
Колодец имел всего четыре фута в диаметре. Хэтч начал спускаться вниз, мимо гладких стен, прорубленных в скале. Наконец он соскочил с последней ступеньки, и его ноги погрузились в отвратительную грязь. Он осмотрелся, замирая от ужаса.
Это было небольшое помещение, вырубленное в твердой валунной глине. Оно напоминало тюремную камеру — со всех сторон высились мощные каменные стены. Но потом Хэтч заметил, что одна из стен не доходит до пола. На самом деле это был огромный камень, обтесанный в форме квадрата.
Нейдельман направил луч прожектора под камень. Мелькнуло что-то белое.
Хэтч сделал шаг вперед, наклонился, и в висках мучительно застучал пульс. Он отстегнул фонарь и включил его.
Под камнем лежал скелет. С черепа свисала бейсболка «Ред сокс», из нее торчали пучки каштановых волос. Сгнившая рубашка скрывала грудную клетку. Ниже Хэтч увидел саржевые шорты с поясом. Из-под них торчала коленная чашечка. Красная кроссовка скрывала правую ногу, а левая все еще оставалась под камнем.
Какой-то частью сознания Хэтч отметил, что руки и ноги сломаны во многих местах, ребра треснули, череп проломлен. Джонни — а это был именно он — попал в одну из ловушек Макаллана, похожую на ту, что убила Уопнера. Но у Джонни не было каски, и смерть наступила гораздо быстрее. Во всяком случае, Хэтч очень на это надеялся.
Он протянул руку и коснулся бейсболки. Любимая бейсболка Джонни, подписанная Джимом Лонборгом. Отец купил ее Джонни, когда ездил в Бостон — в тот день «Ред сокс» выиграли чемпионский титул. Пальцы Малина погладили завиток волос, нижнюю челюсть и переместились по сломанным ребрам к костям руки. Он отмечал каждую подробность словно во сне: отстраненно, но с той же отчетливостью, как это иногда случается в сновидениях, каждая деталь запечатлелась в его мозгу.
Хэтч долго стоял неподвижно в погребальной тишине подземелья, сжимая в руке холодные тонкие кости.
ГЛАВА 38
Хэтч направил «Простушку Джейн» мимо мыса Кранберри и вошел в тихие воды реки Пассабек. Он оглянулся через плечо и свернул к берегу: остров Бёрнт-Хэд остался в трех милях позади, красноватое пятно на южном горизонте. В холодном воздухе летнего утра ощущалось преддверие зимы.
Он плыл все дальше, стараясь ни о чем не думать.
Постепенно река сузилась, течение стало не таким стремительным, вода успокоилась, и в ней появились все оттенки зеленого. Сейчас он проплывал мимо района миллионеров — так он называл это место в детстве; череда высоких «коттеджей» девятнадцатого века, украшенных башенками, фронтонами и мансардными крышами. Малыш в причудливом старомодном передничке и с желтым зонтиком в руке махал с крыльца одного из домов.
Чем дальше от моря, тем более сглаживался ландшафт. Скалистые берега уступили место отлогим галечным, на смену хвойным деревьям пришли покрытые мхом дубы и березовые рощи. Хэтч миновал разрушенный причал и рыбацкую хижину на сваях. Осталось совсем немного. За следующей излучиной взгляду открылся пляж, который он так хорошо помнил; нанос из устричных раковин поднимался на десять футов. Как Хэтч и предполагал, на берегу никого не было. Большинство обитателей Стормхейвена и Блэк-Харбора не проявляли интереса к доисторическим индейским стоянкам или кучам ракушек, оставшимся от них. Большинство, но не все: именно сюда привел их с братом профессор Хорн одним теплым безоблачным утром. На следующий день Джонни погиб.
Хэтч вытащил лодку на берег, достал лежавшие на носу потрепанную коробку с красками и складной стул. Он огляделся и выбрал место под одинокой березой, в тени, где краски не засохнут под прямыми лучами солнца. Оставив коробку с красками и стул, он вернулся за складным мольбертом и большой папкой.
Он уселся и стал выбирать подходящий пейзаж. Хэтч прищурился, чтобы лучше понять распределение цвета и массы. Серый цвет ракушек на заднем плане создавал превосходный контраст с далекой пурпурной громадой скалы Ловелла. Здесь не потребуются карандашные наброски, он сразу сможет работать акварелью.
Открыв папку, он осторожно вытащил лист дорогой бумаги холодной прессовки, укрепил его на мольберте и в предвкушении провел пальцами по гладкой поверхности из льна. Дорогое удовольствие, но оно того стоило: бумага будет прекрасно держать краску, поможет лучше проработать детали, даже при его любимом методе работы по влажному слою.
Хэтч развернул картон, в который была завернута каждая кисть, и осмотрел их: одну с тупым концом, две тонкие кисточки из соболиного волоса, кисточку из волоса козы и старую плоскую, на четверть дюйма, для сухого нанесения грунтовки. Потом до половины залил водой ячейку палитры. Вытащил из коробки небесно-голубую краску, щедро выдавил ее в воду и принялся размешивать, злясь на руку, которая заживала слишком медленно. Осторожно смочив бумагу влажным кусочком ткани, он долго изучал ландшафт. Наконец глубоко вздохнул, опустил кисточку в растворенную краску и сделал длинный голубой мазок через две трети листа.
Когда кисть запорхала по бумаге быстрыми, широкими мазками, Хэтч почувствовал, как постепенно спадает напряжение. То было целебное занятие, рисование оказывало на него исцеляющее действие. Он почувствовал, что правильно поступил, приплыв сюда. За годы, прошедшие после смерти Джонни, он не находил в себе сил вернуться к грудам индейских ракушек. И вот, через четверть века, он вновь в Стормхейвене — в особенности сейчас, после обнаружения тела брата. Хэтч чувствовал, что преодолел какой-то рубеж. Он ощущал боль, но понимал, что этой боли приходит конец. Кости брата наконец найдены. Быть может — если он сумеет придумать достойный памятник, — кости достанут из-под земли, где они пролежали столько лет. Вероятно, еще придет время, когда он сумеет понять, как устроен дьявольский механизм, унесший жизнь его брата. Но даже это сейчас было не так важно. Он сможет перевернуть страницу и жить дальше.