потоке.
Королева-ведьма Агларонда пришла на зов.
Все личи, стоявшие перед ней, исчезли. Там, где они стояли, туман уступил место десяткам крошечных клубов дыма, струящихся из кучек пепла, которые были ногами.
Личи позади Симбул бежали, растворяясь в тумане, как множество больших и неуклюжих черных летучих мышей, пытаясь скрыться, пока она...
Повернувшись, она снова пустила в полет еще один разрушительный поток серебряного огня, сжигая и нити, и бегущих личей.
Это было впечатляюще, и продолжалось долго. Отрубленные белые нити упали в туманную белую даль. Босоногая женщина в черных лохмотьях пошатнулась, глаза ее потемнели, руки упали набок, как бескостные вещи, и она упала лицом на землю.
Немногочисленные личи, оставшиеся поблизости, поднялись с мест, где они трусливо затаились среди последних вздохов тумана, и отчаянно бросились к упавшей Избранной, подняв руки с когтями.
Шринши помчалась к Симбул еще быстрее, оттолкнувшись от рыцарей в стремительном полете, питаясь жизненной силой, вырванной у трех искателей приключений. Ее магия, лишающая жизни, оставила рыцарей больными и содрогающимися.
- Простите, друзья, - отозвалась она, протягивая руку к нитям, поглотившим Эльминстера и Дав, и делая что-то, что вызвало из них еще больше серебряного огня.
Личи отшатнулась, когда огонь налетел на нее двумя тонкими рычащими лучами, на мгновение очертил ее ореолом серебряного пламени и погрузился в нее. Шринши опустилась на колени перед распростертой королевой Агларонда и поцеловала ее безгубый рот - поцелуй, пронизанный серебряным огнем.
К тому времени Флорин поднялся на ноги, покачнулся, опираясь на меч, словно на трость. Он успел сделать два неуверенных шага к Шринши, прежде чем ее отбросило к нему извержением Симбул. Кувыркаясь вместе, они перекатились через слабо проклинающую Джессайл и увидели, как Королева Агларонда вновь извергает серебряный огонь.
Сияние исходило не огромными потоками, а крошечными струйками, вырывавшимися из ее указующего перста в одинокого лича, который вспыхивал, как кричащий факел, потом в того, который горел еще яростнее.
Один за другим личи падали под колющим серебряным огнем Симбул, а белизна вокруг вздрагивающих, с трудом держащихся на ногах рыцарей, казалось, пульсировала серебром и вспучивалась под их сапогами. Она начала складываться вокруг них, белизна прорезалась разломами, бесчисленными паутинными трещинами и огромными клубящимися просторами распространяющейся тьмы. Нити распадались, превращаясь в светящийся белый суп; туман, пылающие личи, и все это бешено кружилось вокруг них; великий рев поднимался из костедробильных глубин на высоту, от которой закладывало уши; и...
Из оглушительного хаоса Шринши вырвался Мерит и закричал: - Шаддарн рушится!.
Он дернулся, пытаясь дотянуться до жены, но Джессайл была уже за кончиками его напряженных пальцев и падала от него - в ждущую хватку длиннопалой руки, показавшейся ему знакомой.
Мерит успел только заключить, что она принадлежит Эльминстеру, а локоть, пронесшийся мимо его носа, должно быть, принадлежит Дав, схватившей Флорина, прежде чем все закружилось в пронзительной тьме, и он падал...
Падал...
Падение сквозь солнечный свет на мягкую, темную землю с треском и грохотом бобовых жердей, когда знакомые триподы из серебристых от старости деревянных лонжеронов опрокидывались, оставляя за собой усики и танцующие листья.
Пышные зеленые листья? Листья шиповника? Тепло, солнце и никакого снега? Когда только наступило лето в огороде Шторм?
Как долго они были в шаддарне?
Мерит подпрыгнул, когда кто-то тяжелый приземлился на него и так же внезапно исчез, а мимо его взгляда заплясали новые листья. Он почувствовал, как чей-то сапог ударился о его сапог, опустился на него и откатился в сторону... и тут перед ним возникло веселое лицо Шторм Серебряной Руки, протягивающей к нему загорелую руку.
- Все прошло хорошо, я вижу, - прокомментировала она, - если только человек не оказался бобовым растением. Сестра, неужели ты всегда должна дробить один и тот же сорт? Ты же не ешь их...
Симбул, распростертая лицом вниз под большинством рыцарей среди множества жердей и раздавленной зелени, не пошевелилась и не ответила.
- Мы должны идти, - сказала Шринши, - прямо сейчас. Разумы бэлнорнов, пострадавших от Ларлока, должны быть восстановлены.
Эльминстер лишь кивнул ей, и они вместе вышли из помещения.
Дав и Шторм посмотрели друг на друга, вздохнули и потянулись к Симбул.
- Она выпустила много силы, - сказала Дав. - Однажды она потратит слишком много, и...
Тут у Джессайл перехватило дыхание, да так резко, что звук, который она издала, был почти всхлипом.
Флорин и Шторм резко подняли головы и замерли, позволяя тишине опуститься и углубиться, как разворачивающемуся плащу.
Фигура в плаще, стоявшая в воздухе в нескольких шагах от Шторм в ее саду, была высокой, страшной, от нее веяло холодом и силой. Над седой головой фигуры медленно и терпеливо кружилось кольцо из плавающих, тускло светящихся драгоценных камней, которые так и пульсировали силой. Глаза, похожие на мерцающие ямы белого огня, смотрели на трех сестер и троицу рыцарей, стоявших на коленях вокруг них, а рука, представлявшая собой не более чем увядшую серую плоть с костями, крепко сжимала потрескивающий от силы посох.
Мерит поднял свой меч, странно обрадованный тем, что он больше не гудит, и открыл рот, чтобы выплюнуть слова неповиновения.
- Ларлок, - поприветствовала Шторм так спокойно, словно определяла, с какого дерева упал пролетающий мимо лист.
- Кто никогда не рискует собой, - прошептала Джессайл. - Так почему...?
Король-лич не сводил глаз с Барда из Сумеречной долины. Его иссохшие руки слегка раздвинулись, словно в мольбе, но ничто в этом жесте не указывало на хрупкость или слабость.
- Это... не моих рук дело, - сказал Ларлок, его голос был сухим и глубоким. - Время от времени я... проверяю служащих мне Лични, предоставляя им свободу и наблюдая, что они с ней делают. В этот раз они совершили глупость.
- Это не послание, - пробормотал Флорин. - Это действительно он.
Мерит согласился: - Его желание или нужда, должно быть, очень важны.
Приготовив мечи, двое медленно поднялись на ноги, каждый по давней привычке отошел в сторону, чтобы рассредоточиться и таким образом предложить новому врагу более широкие цели и более широкое поле для угрозы.
Ларлок проигнорировал их. Его ледяные глаза смотрели на Дав и Шторм, которые медленно шагали вперед в унисон, руки были пусты от оружия, а волосы беспокойно вздымались вокруг них.
- А теперь? - спросила Шторм, в ее словах звучал явный вызов.
Серебряный огонь плясал в ее глазах и глазах ее сестры.
Король Теней ничего не ответил, и Шторм сделала что-то без слов,