Несмотря на все принятые меры предосторожности, Додж покидал Кэролайн с большой неохотой.
Отработав смену на заводе, он отправился на ежедневное совещание спецгруппы. Там он доложил, что с Франклином Олбрайтом они по-прежнему относятся друг к другу как кошка с собакой. Франклин проколол ему шину.
– Довольно глупо с его стороны, учитывая, что машина находилась на стоянке перед шинным заводом.
Шину заменили за несколько минут.
Не было стопроцентной уверенности, что ее проколол Олбрайт, но других врагов на заводе у Доджа не было, а Олбрайт противно улыбнулся ему, когда приехал встречать Кристал и увидел, что его девушка снова выходит из ворот завода вместе с Доджем. К тому же все хорошо знали, что Олбрайт любит поиграться с ножом.
Исполнять роль мальчика для битья для закоренелого рецидивиста Доджу порядком надоело, но он сам выбрал именно такой стиль поведения и теперь вынужден был строго его придерживаться. Тем более что Кристал проникалась к «Марвину» все большей симпатией. Недавно она похлопала его по руке и игриво сообщила, что жалеет, что встретила первым Франклина, а не его.
Додж сказал на это, что очень жаль, что они не знают про Франклина что-нибудь такое, что помогло бы им снова надолго отправить его в исправительное учреждение. Тогда Кристал не пришлось бы проходить через ужас разрыва с этим отморозком и они с Марвином могли бы быть вместе.
Улыбка Кристал поблекла при этих словах, и она поспешила сменить тему. Но реакция девушки навела Доджа на мысль, что она, пожалуй, знает об Олбрайте что-то такое, от чего ей не по себе, но далека от того, чтобы проболтаться, что Франклин готовит вооруженное ограбление банка.
Додж чувствовал, что он зря теряет время, но ни у кого другого в спецгруппе вообще не было подозреваемых в разработке. Доджу приходилось продолжать работать уборщиком и надеяться на то, что в один прекрасный день Кристал расскажет об Олбрайте что-то такое, что либо выдаст в нем грабителя, которого все они ищут, либо исключит его из списка подозреваемых. Во время операции следовало еще ухитриться не оказаться убитым Франклином Олбрайтом, который проявил себя таким ревнивым любовником. Остаться в живых было сейчас для Доджа главным. Ему хотелось жить, как никогда.
Жить с Кэролайн.
Когда Додж вернулся домой в первый вечер, он застал Кэролайн дремлющей на диване. Девушка вскочила при появлении Доджа и принялась извиняться за свои всклокоченные волосы и помятую одежду. Сердце Доджа готово было выпрыгнуть из груди.
– Как вы провели день? – спросил он.
– Ленилась, – коротко ответила Кэролайн.
Додж принес домой жирный, заправленный сливками томатный суп с базиликом – фирменное блюдо кафе, куда он часто забегал пообедать. Они сидели за кухонным столом и ели суп с большими кусками французского хлеба, которые Додж отламывал прямо от батона и щедро мазал маслом.
Когда он вручил Кэролайн второй кусок, девушка поинтересовалась, действительно ли он пытается ее раскормить или ей показалось.
– Я пытаюсь раскормить вас ровно настолько, чтобы вас хотя бы было видно в профиль, – услышала она в ответ.
После ужина, в который входило также ванильное мороженое с импровизированным соусом, они немного посмотрели телевизор, но уже к десяти часам Кэролайн начала зевать.
– Прошу прощения, – сказала она. – Клянусь, дело не в том, что мне скучно в вашей компании.
– Не стоит извиняться, – возразил Додж. – Я и сам валюсь с ног.
Как и накануне, Кэролайн начала настаивать на том, что Додж должен вернуться в свою постель, а она поспит на диване.
– Я меньше, я в чужом доме, и мне, в конце концов, все равно, – спорила она.
– Зато не все равно мне, – убежденно возразил Додж.
Он и слышать не хотел о том, чтобы Кэролайн спала в гостиной, и девушке пришлось в конце концов сдаться. Додж провел еще одну ночь на чертовски жестком диване почти без сна, но он готов был благословить каждую минуту своей бессонницы, потому что Кэролайн была с ним под одной крышей и мирно спала, удобно устроившись в его кровати.
В эти первые дни у них сложился ритуал, которому оба продолжали следовать и дальше. Кэролайн вставала каждое утро пораньше, чтобы проводить Доджа на работу, и ждала вечером его возвращения. По настоянию Кэролайн Додж забил холодильник и кладовку куда большим количеством продуктов, чем обычно. Кэролайн хотела, чтобы все находилось под рукой и можно было каждый вечер готовить ужин.
– Это самое малое, чем я могу отплатить за твое гостеприимство, – сказала она.
Додж согласился с условием, что Кэролайн будет съедать половину приготовленного и пообещает не переутомляться.
Додж наблюдал за тем, как синяк под глазом Кэролайн превратился из черно-фиолетового в лиловый, а затем приобрел цвет авокадо. На щеках Кэролайн снова появился румянец. Она постепенно набирала вес и вскоре уже не выглядела так, словно чуть не умерла от недоедания.
Кэролайн огорчало вынужденное безделье, но Доджу она казалась чересчур уж трудолюбивой. Девушка ежедневно изучала колонки с объявлениями о продаже недвижимости в газетах, жаловалась на сделки, которые упустила, и строила стратегические планы, кратко записывая идеи по мере того, как они приходили ей в голову. Вынужденный шаг назад вовсе не лишил ее амбиций. Напротив, теперь ее подстегивало желание преуспеть еще и для того, чтобы разозлить Роджера Кэмптона и его семейку неприкасаемых.
Она обсуждала с Доджем придуманные ею ходы, ведущие вверх по служебной лестнице, словно он мог дать ценный совет, как добиться поставленных целей в намеченные сроки. От ответов Доджа было мало толку, но Кэролайн, казалось, этого не замечала. Доджу льстило, что она все чаще интересуется его мнением.
Кэролайн была куда более культурной и образованной, чем он. Она прочла больше книг, знала больше симфоний, прослушала больше лекций и посетила большее количество музеев. Додж за всю свою жизнь был в музее лишь однажды, да и то отправился туда только потому, что слышал, что экспозиция состоит в основном из изображений голых женщин.
Кэролайн была намного выше его в интеллектуальном плане. Но то, как внимательно она слушает, когда он говорит, заставляло Доджа казаться самому себе умнее, раз она считала нужным выслушать мысли, которые приходят ему в голову.
– Ты наверняка училась в школе на «отлично», – однажды поддразнил он Кэролайн.
Девушка густо покраснела, что было равносильно признанию.
Додж рассмеялся.
– Я получил аттестат исключительно благодаря зубрежке.
– Но у тебя ведь есть здравый смысл.
– Ну, это была уличная смекалка.
– Не стоит недооценивать важность смекалки, – серьезно сказала Кэролайн. – При твоей работе она может в один прекрасный день помочь остаться в живых.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});