— Найти и соединить? Нет. Время — как вода. Все совместится само, если совпадет.
— Что совпадет?… С чем?… Ты же сказал: тысяча дорог, из которой нужно выбрать…
— Насчет “выбрать” разговора не было, — возразил Иван Иванович. — Если бы эта магистраль сформировалась, она бы уже слилась с нашей.
— То есть как?… Значит, начала вашей магистрали еще нет?! У вас нет прошлого?…
— Объективно нет и нас самих. Мы — следствие не возникшей причины. Вероятное продолжение того, чего пока еще не случилось. И магистраль, которая нам необходима…
— Ее нужно не выбрать, а создать, — догадался Шорохов. — А не будет так, что после тебя придут те, с другой дороги? Оттуда, куда наше… стекает. — Он мог бы подобрать слово помягче, но не счел нужным. — Они же не глупее вас, наверно И они тоже потребуют своего. И почему бы нет? Чем вы лучше?
— Мы?… Тем, что существуем. Хотя бы как вероятность. У реальности больше прав и больше силы, на ее стороне — естественный ход событий и само время как система. На нашей — только желание быть… Но из реальной магистрали никто не придет, — уверенно заявил Иванов.
— Почему это?
— Потому, что некому.
— Как некому?! Тысяча дорог…
— Ну, “тысяча” — это так, фигура речи. Количество редакций вашего настоящего стремится к бесконечности.
— И все ведут к одному?…
— К одному. Человечество не выживет. Не должно выжить по исторической логике.
Шорохов заметил, что уже несколько минут теребит сигарету, и сунулся по карманам. Иванов привстал и протянул ему зажигалку.
— На. Завалялась…
Олег вспомнил — разумеется, из подсадки, больше было неоткуда, — что Иванов вроде бы не курит. Выходит, держал специально для него… Да и само движение у Ивана Ивановича получилось торопливое, слегка суетное… и какое-то напряженное Оно-то его и выдало. Ему, “человеку из светлого завтра”, было отнюдь небезразлично, как поступит Олег.
Прикурив, Шорохов раскрыл синхронизатор.
— Семнадцать часов двенадцать минут, — подсказал Иванов.
— Я вам все-таки нужен… — Олег неторопливо набрал “17-12”. — Ну-ужен… Да?
— Да, — ответил Иван Иванович с неохотой.
— А может, она права? — нахмурившись, спросил Шорохов.
— Кто?
— Логика. Историческая. Если бесконечное множество путей сходится в одной точке… В общей могиле… Может, туда вам и дорога?…
Удовлетворившись замешательством Иванова, Олег стартовал.
“Человек из светлого завтра” озадаченно хмыкнул, потом откинулся на спинку дивана и расхохотался.
* * *
— Здравствуйте, Олег Алексеевич…
Шорохов не сразу сообразил, что обращаются к нему, — во-первых, по имени-отчеству его никто не называл, разве что в фальшивых воспоминаниях. А во-вторых… клон, скопированный с прототипа, еще мог носить какое-то отчество, хотя и с оговорками. Клон же, созданный, так сказать, “полетом фантазии”, ни отца, ни матери не имел — даже формальных. Если только не считать родителями тех, кто…
— Алексей, — представился человек, и Шорохов вздрогнул.
В том же кабинете, на том же диване вместо долговязого Иванова сидел пухлый мужчина лет тридцати пяти, по-девичьи румяный. Редкие волосы неопределенно-каштанового цвета были зализаны назад и жалко кучерявились за ушами тоненькими маслеными завитушками.
— Олег Алексеевич, вы… — Пухлый спохватился и торопливо взглянул на часы. — О!… Двенадцать минут шестого… Отлично! Олег Алексеевич… тьфу… — Он словно бы спохватился опять, и Шорохова эта нарочитая рассеянность позабавила. — Или просто Олег… Или лучше Шорох?…
Человек поднял глаза и посмотрел на него то ли с обожанием, то ли с гордостью. Скорее, с горделивым обожанием, если такое бывает… Похоже, бывает. Продолжать начатую фразу пухлый как будто не собирался, ему было достаточно и вступления.
— Ты что тут делаешь? — угрюмо произнес Шорохов.
Отвечать Алексей не спешил. Он сидел, провалившись в старый диван так глубоко, что колени оказались вровень с непрозрачными серыми глазами. На ногах у него лежал раскрытый мнемопрограмматор, который непосвященные приняли бы за ноутбук.
Олег обратил внимание на то, что в комнате появился стул; через час, в предыдущей редакции, стула здесь не будет. Или… “не было”?… Однако Алексей предпочел неудобный диванчик — видимо, считал, что это повышает его статус. Шорохов придвинул стул и уселся напротив.
— Рассказывай… — велел он. Мужчина кивнул всем телом.
— Отлично, Шорох. Скоро ты сможешь вернуться, — сказал он, бросив лукавый взгляд на мнемопрограмматор.
Экран, судя по отсветам на его щеках, горел, — прибор, стало быть, работал. Правда, Олег не понял, кого тут программируют, да и шнура с контактным обручем он не обнаружил.
— Говори, любезный, — повторил он. — А когда мне возвращаться, я сам решу, без тебя.
— Эт-точно… — отозвался Алексей.
Словцо принадлежало какому-то рубахе-парню из героического кино про летчиков и пухлому зализанному существу совершенно не шло.
— Конечно, решишь. Конечно, сам. Через… — Алексей снова посмотрел на прибор, — через двадцать две с половиной минуты.
Шорохов покосился на поцарапанный циферблат своего “Ситизена”. Почему двадцать две? Да еще с половиной?…
— Работает, как часы! — изрек пухлый, погладив откинутую крышку программатора. — В каком-то смысле это и есть часы… Тут же все на привязках. И субъективных, и объективных, — добавил он, якобы что-то объясняя.
Олег машинально проверил время. Оставалось ровно двадцать две минуты, уже без половинки. Знать бы — до чего… Он поднес к губам сигарету и, сделав мелкую затяжку, прижал фильтр подошвой.
— Не терплю табака, — посетовал Алексей. — А, кстати… — он в который раз сощурился на экран. — Кстати, где ты взял огонь?
— Огонь берут из зажигалки… — обронил Шорохов.
— Зажигалку ты оставил в машине… — слегка обеспокоенно произнес Алексей.
Олег выпустил дым в его сторону. И только потом сообразил, почему Алексей поглядывает на прибор. И догадался, что там внутри, под пластиковым корпусом…
Он вдруг почувствовал, что в куртке ему слишком жарко, и нервно зашевелился — кажется, по ребрам текло ручьями.
Алексей положил чемоданчик рядом с собой и попытался закинуть ногу на ногу. Не получилось. Не тот диван и, главное, не те ноги.
— Зажигалку ты должен был оставить в “ Рено”, — пробормотал он, — Ну, не совпало, ерунда… Или ты на улице прикурил?
— Возле бункера никого нет.
— Да, точно… Ну и ладно, — отмахнулся Алексей. — Или у рабочих?… В цехе?… Ладно, ладно… Бог с ней!
Шорохов достал новую сигарету, затем — демонстративно — зажигалку Иванова. Своей-то у него не было, она действительно лежала в машине. На правом сиденье. Швырнул, когда прикуривал. Психовал потому что. Думал об Асе — волновался — дымил, как паровоз — держал зажигалку под рукой. Выходя из машины, забыл взять. Не до того было.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});