— Проводят правильной дорогой. А я постараюсь привести людей быстро-быстро.
— Успеешь?
— Нет, — честно ответил Энунд. — Что для госпожи важнее — десяток послезавтра или сотня через неделю?
— И то и другое.
— Вот и договорились. Я посылаю сломанную стрелу.
Объяснять присутствующим, что это призыв к сбору с оружием, не требовалось. И так всем понятно, как и то, что весть будет разнесена с наиболее возможной скоростью. А там уж как кости выпадут. Это боги решают.
Глава 21
Смена власти
Блор молча изучал картину перед собой, держась рядом с остальными на своем привычном месте позади госпожи Жаклин. При его росте никаких сложностей. Обзора она не загораживает.
Два дня они рысью шли через леса, кратчайшей дорогой, которую показывали приведенные Николасом подозрительные близнецы с внешностью северян и ухватками бывалых бойцов. Про здешние интриги он мог разве догадываться, но наличие в провинции нескольких групп со своими крайне расходящимися интересами даже при его долгом отсутствии дома особой тайны собой не представляли. Слышал он всякое и от отца, и от ребят в Храме.
Здесь территория морганов, но их на все безграничные леса вплоть до Каменного пояса хорошо если соберется несколько десятков тысяч. Они и не вылазят почти из чащоб, лишь исключительно для торговли.
Зато есть поселки вдоль рек с давних пор, когда не существовало никакой Империи. Бельцы, тирцы и ясцы встречались достаточно часто и жили компактными группами. Но эти остались в основном у Каменного пояса.
Родственные им лопарцы и силурцы, основавшие в давние поры свои города-государства и племенные союзы возле моря, не очень лезли в здешнюю чащу, но многие селились самостоятельно. Затем пришли колонисты с юга, гелонцы и еще десяток племен с севера.
Земли много, но случалось всякое. И дружили, и резались, и сливались несколько групп в племя.
Водворяющиеся на новых землях поселенцы располагались обычно группами по пятнадцать-тридцать дворов. Одна семья самостоятельно непременно вскорости бы сгибла в непривычных условиях и без взаимопомощи. Да и от набежников возможны неприятности. Многие не прочь поправить свое имущественное положение за чужой счет. Вот и получается лучше держаться вместе.
Сначала строят даже не жилье, здесь, естественно, из дерева — его вдоволь повсюду. Обязательное обнесение выгона для скота изгородью. В лесу далеко не в одиночестве проживают щебечущие птички. Волки или медведь неминуемо обрадуются возможности подзакусить свежей телятиной. Нельзя позволить разбегаться в разные стороны приведенному с собой стаду и оставлять скот без пригляда.
Через несколько лет наиболее близко живущих хищников повыбьют, или они приучатся обходить людей сторонкой, но вначале необходима постоянная бдительность. Без лошадей и коров вся затея обречена на провал. Это настолько всем хорошо известно, что за девочку-рабыню давали одну телку. Уж очень далеко и тяжело доставлять домашний скот. Человек неприхотливее.
На побережье цена коровы или лошади в три-четыре раза ниже. Там не требуется гнать их в дремучий лес за сотню лиг от ближайшего обжитого места. А без них поселенцу никак. Землю пашут на быках, а лучше лошадях. Они годятся для многих хозяйственных дел, но и коровы чрезвычайно важны. Не только молоко и производные из него — сыр, простокваша и масло. Еще и навоз — лучшее из существующих удобрение.
Только обустроив скот, переселенец принимался за земледелие, присваивая себе столько земли, сколько мог обработать. Он расчищал ее от растительных зарослей для посева. Обычно это происходило со второго года. Дело в том, что в лесу рубили деревья или подсекали их, подрезали кору, чтобы они высохли. Через год лес сжигали и производили посев прямо в золу, являющуюся замечательным удобрением. Почти всегда можно получить сто пудов при посеве три пуда ржи на десятину. Огромный урожай и хороший задел на будущее.
Потому что почва давала несколько лет все уменьшающиеся урожаи, через три-пять сезонов поле можно было использовать лишь в качестве сенокоса или пастбища, но сеять бессмысленно. Вернее, не так — при правильном ведении хозяйства получали и шесть-семь зерен на одно посаженное. Даже торговать есть возможность, но люди, привыкшие снимать совсем другой урожай, частенько принимались искать другие места. Именно поэтому здесь так долго и не существовало крупных стабильных поселений.
Снять «сливки» и перебраться на новую территорию было совершено нормально для живших здесь до Империи немногочисленных племен. После прекращения хозяйственной деятельности через сорок-шестьдесят лет лес восстанавливался, и начинался новый цикл. Но тогда земля считалась принадлежащей первым севшим на нее.
Сейчас по берегам рек минимум раз в год ходили государственные фискалы и откупщики с отрядом бывалых вояк, а наиболее удобные места принадлежали вовсе не аборигенам. Не имеющие ничего, кроме грамоты от Императора и мечей, фемы с юга принялись наводить собственные порядки. Размер земельного владения гражданина города или поселенца являлся главным фактором, определявшим его имущественное и общественное положение. Немалую роль играли и личные отряды лордов и эрлов, не признающих над собой власти помимо далекой императорской, и то исключительно на словах.
Конечно, простому человеку с семьей всегда можно забраться в далекую глушь, но, к сожалению, все со временем привыкают к определенному образу жизни. Человек хочет жить лучше, а значит, продавать свое зерно или шкурки пушных зверьков и получать взамен нечто ранее неизвестное и в здешних местах непроизводимое. Да и защита не помешает. Чем больше становилось на путях-дорогах и в окрестностях людей и чем богаче они жили, тем чаще шалили лихие люди или выясняли отношения местные гордые лорды.
Здесь уже стояла не деревня, хотя поля в окрестностях имелись и возделывались. Здесь присутствовало все, что нужно крестьянскому хозяйству: богатые черноземные земли, луга и пастбища в поймах рек, лес для строительства и дров, для промысла, охоты и сбора лесных даров — ягод, дубовых желудей для откормки свиней, а также стройных кедров с их орехами. Рядом огромное озеро и полно рыбы.
На слиянии двух рек и сухопутного тракта столетие с небольшим назад первый Кнаут заложил поселок, имея за душой меч, коня и два десятка верных столь же нищих кнехтов.
Кроме силы у него имелась грамота из самой столицы, оформленная по всем правилам. Сидящий далеко на благодатном юге министр даже особо много не попросил. Щедрой рукой набросал позволение на десять тысяч десятин земли в не ведомом ни тому ни другому далеком холодном краю. Наверное, министр еще посмеялся в компании друзей над наивным. Где уж такую прорву суметь удержать и обработать.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});