о гистерэктомии? Ей сказали перед операцией?
— Нет, она не знает. Она была без сознания. Решение было принято, как только мы увидели степень повреждения.
Закрыв глаза, я прогнал желчь из горла.
Голос Мелани заставил меня сосредоточиться.
— О боже, все, чего она когда-либо хотела — это иметь детей.
Доктор с сочувствием посмотрел на Мелани.
— Всегда есть возможность усыновления, но вашей дочери понадобится помощь. — Он снова посмотрел на меня. — У нас есть несколько замечательных психотерапевтов, которых мы можем порекомендовать.
Стид снова положил руку мне на плечо. Этот простой жест придал мне сил, в которых я так нуждался.
— Спасибо.
Доктор кивнул, затем сказал:
— Я говорю и о вас, мистер Тернер.
— Спасибо, доктор Андес. Она… больше нигде не пострадала?
— У нее сильное растяжение запястья, но переломов нет.
— Запястье? — я был в шоке.
Он торжественно кивнул.
— Несколько царапин и синяков, да. Травма живота была основной причиной того, что ее доставили по воздуху и срочно прооперировали. Других внутренних кровотечений или повреждений нет. Если бы предмет вошел выше, он повредил бы ее кишечник и желудок и, возможно, убил бы.
Я провел рукой по волосам.
— Слава богу, что не выше, — пробормотал я. Как бы мне ни было больно потерять возможность иметь детей с Вайелин, но потерять ее саму было бы гораздо хуже.
— Слава богу, что все обошлось без серьезных последствий, — сказал Джон, и Мелани кивнула головой.
— Как бы я ни ненавидел то, что произошло, могло быть и хуже, — добавил Стид.
— У Вайелин не было травм головы, и это очень хорошая новость. Ее должны вывезти из операционной в ближайшие полчаса, затем она немного побудет в реабилитационном отделении, а потом ее переведут в обычную палату.
— Спасибо, доктор Андес, — сказал Джон и пожал руку доктору.
После того, как я поблагодарил Бога за то, что Он не дал Вайелин умереть, пришел гнев.
— Я рад, что Бог не забрал у нас Вайелин. — Покачав головой, я уставился на всех. — Я не понимаю, почему Он забрал у нее это?
Мелани встала.
— Джонатан, почему бы нам не прогуляться и не подышать свежим воздухом.
Я шагнул к матери Вайелин.
— Это была огромная ее мечта. Мы оба хотели ребенка. Почему Он должен забрал его у нее?
Слезы катились по щекам Мелани. Она взяла меня за руку.
— Пожалуйста, извините нас.
Доктор Андес кивнул, и мы с Мелани пошли к лифту.
— Здесь есть внешний дворик или уединенное место?
Мы стояли у информационной стойки.
— Да, если вы выйдете через эти двери и пойдете по светло-зеленой дорожке, она приведет вас в молельню на открытом воздухе.
— Спасибо.
Я позволил вести себя по тропинке. Моя голова приказывала моему сердцу быть сильным. Быть готовым помочь Вайелин пройти через это, но я также чувствовал, что Бог вырвал у меня мечту.
Зайдя за угол, мы подошли к небольшому саду со скамейками. Мелани отпустила мою руку и подошла к той, что стояла рядом с фонтаном.
— Я не понимаю, почему Бог так поступил, — снова сказал я.
Мелани присела рядом со мной.
— У Него есть причина, и тебе нужно выпустить гнев, Джонатан, пока Вайелин не увидела его в твоих глазах. Потому что первое, о чем она будет беспокоиться, это то, что теперь, когда она не может иметь детей, ты уйдешь.
Мне показалось, что кто-то ударил меня по животу.
— Что? Я никогда не брошу ее. Никогда.
Мелани взяла меня за руки.
— Хорошо. Это то, что я хочу услышать от тебя, и я хочу, чтобы ты пообещал мне, что, как бы тяжело тебе ни было, ты не позволишь ей оттолкнуть тебя.
Нахмурив брови, я уставился на нее.
— Что?
— Она будет отталкивать тебя, и мне нужно, чтобы ты был готов к этому.
— С чего бы ей меня отталкивать?
Мелани опустила глаза и вытерла слезы.
— Скажи мне, почему ты любишь мою дочь, Джонатан.
Я вздохнул.
— С чего мне начать? Она любит меня, она заставляет меня чувствовать себя цельным, она весь мой мир. Это причина, по которой я чувствую, что Бог отправил меня на эту землю. Она заставляет меня смеяться. Делает меня счастливее, чем я… чем я… чем я… — Зарывшись лицом в ладони, я начал плакать. Мелани обхватила меня руками и крепко прижала к себе. — Она делает меня счастливее всех на свете. И она пугает меня до смерти. — Мы оба нервно рассмеялись. — Она единственная женщина, которая будет владеть моим сердцем. Нет ничего, чего бы я не сделал, чтобы сделать ее счастливой.
Отстранившись, Мелани улыбнулась.
— Я на сто процентов уверена, что моя дочь чувствует то же самое, но первое, что она подумает, что она не может дать тебе ребенка.
— Мне все равно.