решил никому обузой не быть.
– Не будешь, – кивнул парень. – В крепости у меня школа пластунов своя. Мы там ребят умению пластунскому учим да заветам старым. Там и жить станешь. А после я тебя к батюшке сведу.
– Неужто сохранил Святослав место святое? – охнул казак.
– Сохранил.
– Спаси тебя Христос, сынок, – еле слышно выдохнул старик, отворачиваясь и вытирая глаза.
– Здесь меня подожди, – попросил Елисей и, поднявшись, поспешил в свой номер.
Спустя четверть часа он, уже умытый и переодетый, снова сбежал вниз и, выйдя на задний двор, направился к сидевшему на завалинке казаку.
– Вот, держи. Что делать, сам решишь, не дитя малое. Негоже казаку с пустым карманом ходить, – решительно высказался парень, протягивая старику пятерку.
– Господь с тобой. Куда столько-то?! – охнул казак.
– Бери, говорю. А куда, сам решай. И не спорь со мной, дядька. Знаю, что делаю, – отрезал Елисей.
Сняв потертую папаху, Мирослав истово перекрестился и, тяжело поднявшись, поклонился парню в пояс. Только после этого он взял заскорузлыми пальцами ассигнацию и, аккуратно припрятав ее за пазуху, заковылял куда-то в глубь двора. Проводив его взглядом, Елисей тяжело вздохнул и, махнув рукой, отправился в ресторан. Завтракать. Тем более что комендант давно уже должен был дожидаться его там.
Войдя в заведение, парень нашел майора взглядом и, подойдя к столику, поздоровался. Улыбнувшись в ответ, комендант жестом указал ему на соседний стул и, аккуратно промокнув губы салфеткой, поинтересовался:
– Ну, и где тебя носит? Я уж грешным делом решил, ты вообще не придешь.
– Дельце одно появилось, – ответил Елисей, сделав подскочившему официанту заказ. – Сторожа себе в новое имение нашел.
– Имения еще нет, а сторожа уже завел, – тут же поддел его майор.
– Имение дело наживное, а доброго сторожа и увести могут, – не остался в долгу парень.
Они успели позавтракать и не спеша попивали свежезаваренный кофе, когда в ресторан вошел князь Буачидзе с дочерью. Едва увидев их, грузин раскинул руки в стороны и, громогласно приветствуя, двинулся к их столику.
– Ну, всё, – еле слышно проворчал майор. – Теперь, пока до смерти не упоит, не успокоится.
– Рано. А вот вечером точно лежа ходить будем, – в тон ему ответил Елисей, поднимаясь.
Они с майором хоть и обменивались колкостями по поводу хлебосольства князя, но здоровались с ним тепло, искренне. Что ни говори, а человеком князь был хорошим. Прямым и честным. Услышав, что они уже успели поесть, грузин огорчился, но тут же выжал из них обещание, что оба в обед будут тут. В ресторане. Потому как встречу эту следовало как следует отметить. Елисей, которому заняться особо было до отъезда нечем, такое обещание дал с дорогой душой. Что ни говори, а вести застолье князь действительно умел.
Да и Нино, хоть и пряталась за плечом отца, прекрасно музицировала и помнила огромное количество разных песен. В общем, вечер обещал быть весьма насыщенным. К тому же юная княжна то и дело бросала на парня весьма заинтересованные взгляды. Елисей просто не мог не заметить, как полыхнули радостью ее глаза. Присев к столу, князь принялся интересоваться новостями, то и дело лукаво поглядывая на парня. Вспомнив, что князь имеет выход на самого императора, Елисей вдруг замер с чашкой в руке, словно громом пораженный.
– Дато батоно, честно скажи, прошу тебя. Мой титул твоя работа? – прямо спросил он, отставляя чашку и глядя князю в глаза.
– Ну, не совсем моя, – смутившись, нехотя признался князь. – Тут много хороших людей за тебя просить решили. Морозов в столице в геральдической палате все готовил. Тимофеев к генерал-губернатору несколько раз ходил. Ходатайство просил. А я только все бумаги царю отнес. Ну, и рассказал про тебя немножко.
– Ну, те двое, я еще как-то понимаю. А тебе-то эти хлопоты зачем? – растерянно уточнил Елисей. – Царя просить дело серьезное.
Слушая его, комендант только головой покачал и, доставая портсигар, негромко проворчал:
– Никогда не понимал, как он это делает.
– Что делает, дорогой? – повернулся к нему князь, явно собираясь соскочить с темы.
– Как он угадывает, кто в чем виноват? – пояснил майор. – Я ему и словом не обмолвился. Сам до всего додумался.
– Умный он, дорогой. Такой умный, что мне даже иногда страшно, – развел грузин руками.
– Дато батоно, ты на мой вопрос не ответил, – слегка надавил Елисей.
– А что тут отвечать, бичико? Ты сына моего спас. Мальчики твои ему жизнь спасли. Кровника моего дважды достал. А я чем тебе ответил? – начал заводиться князь. – Коней продал? Так я еще и заработал на этом. Ты же сразу сказал, что подарок не возьмешь. Словно я тебя обидеть хотел.
В голосе князя послышалась неподдельная обида.
– Дато батоно, я же говорил. Если бы кони мне лично нужны были, один вопрос. А я для школы покупал. Это уже совсем другое дело, – не уступил Елисей. – Но кое-что я у тебя все-таки попрошу, – вдруг озорно усмехнулся он.
– Что хочешь, дорогой? Что сделать? – оживился князь.
– Отдай Нино мне в жены, – сделав глубокий вздох, попросил Елисей.
* * *
Об этой свадьбе вспоминали долго. На ней гулял и весь Тифлис, и вся крепость. Досталось и Пятигорску. Основное торжество происходило в Тифлисе. Понимая, что князю Буачидзе требуется показать всем знакомым, что его дочь замуж выходит не абы как, Елисей даже спорить не стал, когда грузин, согласившись на этот брак, тут же развил бурную деятельность. Более того, едва услышав, что парень желает внести в подготовку свою лепту, князь послал его так далеко, что Елисей адрес слушать устал.
Поэтому, после недолгих размышлений, парень взял на себя подготовку к свадьбе в крепости. Тут тоже оказалось все не так просто. Нужно было продумать сотню мелочей. Елисей знал, что хоть и является официально сиротой, но зажатое торжество ему не простят. Ни казаки, ни офицеры гарнизона. Так что, отбросив эмоции и запасшись терпением, он с головой ушел в подготовку к торжеству.
Саму свадьбу парень запомнил плохо. Помнил только, что было пьяно, сыто и шумно. Доходило даже до стрельбы. Гости то и дело поднимали кубки в честь молодых и провозглашали здравицы. В Тифлисе гуляли три дня. Потом отправились в крепость. И уж тут отличились казаки. Вот уж где местные показали всю свою удаль. Были и потешные кулачные бои, и шутейная рубка, и джигитовка, и стрельба. И с само собой разноголосица старинных казачьих песен.
На все это безобразие было потрачено еще три дня, после чего Елисей, устав от бесконечных застолий, своей властью закруглил все торжества, объяснив это тем, что требуется срочно заняться созданием