и его партии. На вопрос Гендерсона, дало ли германское правительство какие-либо указания Генлейну, Верман уклончиво ответил, что Генлейну не было дано никаких «точных» советов. Тем самым он косвенно признал, что какие-то указания были даны. (По-видимому, Генлейн во время своего последнего визита в Берлин был здесь действительно значительно активнее, чем когда-либо ранее. Думаю, однако, что официальные круги, ответственные за руководство внешней политикой, были более осторожны и сдержанны, чем национал-социалистская партия. Прежде всего, очевидно, это относится к клике Кребса и Юнга, которая пользуется симпатией и покровительством со стороны министерств внутренних дел и пропаганды. Конечно, это всего лишь предположения, проверить которые невозможно.)
В телеграмме № 5.80/38 от 18 мая я информировал о новом шаге английского посла, который 11 мая нанес визит непосредственно Риббентропу, информировав его еще раз о предпринятом в Праге посредничестве и выразив надежду, что Берлин также окажет влияние на судетских немцев. Английский посол во время моего визита к нему 17 мая настойчиво подчеркивал, что Риббентроп не отверг посредничество, не утверждал, что речь идет о вопросе, вмешательства в который Германия не допустит; скорее наоборот, он ответил, что сердечно приветствует интерес Англии в судето-немецком вопросе и был бы признателен, если бы Гендерсон и в дальнейшем информировал его о развитии этого вопроса. Германия не намерена решать его путем применения силы, но она вынуждена будет вмешаться в его решение силой оружия в том случае, если в Чехословакии прольется кровь немцев, которым Германия обязана предоставить защиту и помощь. Если, в этом случае, Франция осуществит вооруженное вмешательство, Германия будет считать Францию агрессором. Риббентроп в общих словах пообещал, что Германия окажет влияние с целью успокоить судетских немцев. Назвав карловарские требования разумными и умеренными, Риббентроп говорил о них в целом как об основе для переговоров, не квалифицируя их при этом как минимальные. Но он прямо говорил о том, что наше правительство и главным образом президент Бенеш намеренно затягивают решение вопроса и тем самым продлевают состояние напряженности, которое тем не менее уже несколько ослабло.
Гендерсон сказал, что считает заявление Риббентропа искренним проявлением стремления решить судето-немецкий вопрос действительно мирным путем, и высказался в том смысле, что впечатление, которое сложилось у него из беседы, было еще более благоприятным, чем он об этом информировал Лондон, желая пока еще оставить для себя возможность выработать окончательное мнение. Но уже сейчас он считает, что если Чехословакия действительно без дальнейших проволочек пойдет на существенные уступки, разумеется, до крайней допустимой меры, не нарушая суверенитета и государственной независимости, – то положение будет спасено. Однако, с другой стороны, он верит и в то, что в случае кровопролития (Blutbad), о котором, по его словам, Риббентроп упоминал в ходе беседы по меньшей мере четыре или пять раз, Германия действительно немедленно осуществит вооруженное вмешательство. (Это последнее, как известно, уже давно вызывает у меня серьезные опасения, о чем я буду вновь и вновь напоминать, которые в нынешней ситуации стали еще более вероятными, чем до аншлюса.)
3. В ответ на разъяснения Гендерсона, в которых во время этой моей беседы с ним повторялось лишь все то, что было известно раньше, я рассказал ему о положении у нас, каким я видел его во время моего последнего визита в Прагу. Я просил его срочно информировать свое правительство о совершенной необоснованности оскорбительного обвинения в умышленном затягивании переговоров или даже каких-то спекуляциях с нашей стороны на войне с Германией. Именно этим серьезным стремлением пойти навстречу выраженным нам пожеланиям английского и французского правительств должно руководствоваться наше правительство для того, чтобы не экспериментировать, а решать окончательно. Что допустимо в условиях диктатуры, то недопустимо в демократическом государстве, и вопрос необходимо решить таким образом, чтобы он имел подготовленную почву в парламенте с психологической и юридической точек зрения. Судетские немцы сами требовали проведения выборов уже сейчас, в мае, и сами создали такую ситуацию. Я рассказал ему о том, как у нас с территории Германии ведется подрывная работа и организуются провокации, которые к тому же поддерживаются кампанией в берлинских газетах; в этой кампании, несмотря на всяческие заверения, вновь и вновь проявляется ненависть к Чехословакии. Если министерство иностранных дел и руководящие деятели заверяют, что у Германии нет враждебных намерений против Чехословакии, то об этом ничего не знает читатель ежедневных газет. Народ пребывает в неведении и волен делать выводы о том, что после Австрии таким же образом наступает черед Чехословакии. Характерно также, что из печати известно, что английский посол информировал Берлин о демарше в Праге, однако при этом совсем не сообщается о выраженной им надежде, что Берлин также будет способствовать мирному решению вопроса. Гендерсон во всем со мной согласился, и особенно в том, что касается подогревания атмосферы беспокойства у нас, но он заявляет, что нельзя из престижных соображений Германии заходить слишком далеко, и опасается, что решению самого вопроса был бы нанесен ущерб, если бы его визитам и обращениям в министерстве иностранных дел придавался характер какого-то «демарша», будь то здесь, в Берлине, или в Праге. Во всяком случае, он заверил меня, что будет самым внимательным образом следить за дальнейшим развитием данного вопроса.
4. Английский посол был вполне доволен результатами своей беседы с Риббентропом и даже высказался обнадеживающе в отношении дальнейшего развития судето-немецкого вопроса, разумеется, при условии, что у нас будут проведены прямые и удовлетворительные переговоры с Генлейном, о пребывании которого до вчерашнего дня он пока не имел подробных сообщений из Лондона. Французский посол, напротив, ничему не верит, и о своем мнении он сообщил в Париж в донесении, которое прочитал мне и содержание которого правильно отражает телеграмма нашего парижского посланника от 14 мая.
Мастный
26. Телеграмма посланника Чехословакии в Германии В. Мастного в министерство иностранных дел Чехословакии
21 мая 1938 г.
После беседы со статс-секретарем Вейцзекером, о содержании которой я доложил по телефону, сегодня, в пятницу, в 7 часов вечера, меня пригласил Риббентроп и попросил сообщить правительству следующее:
что он с растущим беспокойством следит за все новыми притеснениями судетских немцев, запретами их собраний и случаями насилий, о которых он как раз сегодня получил новые сообщения. Поэтому он обращает наше внимание на известные заявления Гитлера, что Германия не потерпит притеснения немцев за границей, и напоминает, что в Германии – 75 миллионов немцев, готовых выступить в любой момент;
что он не может примириться с тем, что в Праге наше правительство продолжает давать другим государствам ложные сообщения о концентрации войск, и особо подчеркивает, что распространение таких сообщений могло