– Что ты с ней сделал сегодня, отвечай! Что заставило ее напиться до бесчувствия?
– Черт возьми, парень. Я ничего не делал с ней, – нахмурившись, ответил Уэйд. – Я вообще не знал, что она в городе, пока Бак не послал в салун папы своего человека, чтобы тот разыскал меня.
Горестно ссутулив плечи, Кейн уселся за стол.
– Прости, Уэйд. Сердцу не прикажешь: человек любит того, кого любит, – он взглянул на друга. – Спасибо, что привез ее домой.
В душе Уэйда поднялась буря, он так много хотел сказать Кейну, объяснить ему, что он страстно любит Шторм, но что он не может жениться на ней.
– Прости меня, Кейн, – наконец выдавил он из себя и вышел, оставив того сидеть за столом с поникшей головой.
Когда Уэйд подъехал к сараю на своем дворе, стояла уже глубокая ночь. Где-то в отдалении выла волчица. Он спрыгнул на землю, расседлал коня и завел его в тесное стойло. Закрыв ворота своей маленькой конюшни и заложив тяжелый засов, Уэйд прихрамывая пошел к дому.
Такого отчаянья, как сегодня вечером, он еще не испытывал никогда в жизни. Кейн был прав, обвиняя его в том, что это он довел Шторм до состояния, когда та, обезумев, напилась в общественном месте на глазах у всех допьяна. Он действительно довел ее до этого шага. Он стал ее любовником, соблазнил ее и тут же самым жестоким образом сделал вид, что она для него не существует. Его охватила жгучая ненависть к самому себе. Как вынесет эта хрупкая девушка новый удар, который он готовился ей нанести.
Уэйд тихо вошел в дом, стараясь не разбудить отца, и сразу же прошел в свою спальную комнату. Там, наклонившись, он с трудом открыл нижний ящик своего комода. Порывшись в его глубине, он нащупал свернутый голубой шелковый шарфик, который Шторм носила в детстве. Из-под него Уэйд достал письмо – письмо, которое он получил вот уже более четырех лет тому назад.
Он вернулся в гостиную, зажег лампу и уселся, чтобы перечитать письмо, которое перевернуло всю его жизнь.
Пальцы Уэйда чуть дрожали, когда он развернул два исписанных листка бумаги и начал читать письмо от брата, которого он не видел с тех пор, как мать, покинув их с отцом девятнадцать лет назад, увезла его с собой.
«Дорогой Уэйд!
Несомненно ты будешь крайне удивлен, получив от меня письмо после стольких лет молчания. Но недавно произошло два очень важных события, о которых – как я полагаю – ты должен знать.
Месяц назад от сердечного приступа скончалась наша матушка. Последними ее словами были слова: «Мой бедный маленький Уэйд». Думаю, тебе следует знать, что она очень любила тебя, и что не проходило и дня, чтобы она не вспомнила о тебе.
Боюсь, второе мое известие будет для тебя столь же тяжелым, как и первое. И все же считаю очень важным, чтобы ты знал об этом.
Примерно с год назад я узнал, что болен. Хроническая прогрессирующая хорея, так назвал мою болезнь доктор. Заболевание, передающееся по наследству, которое, если ты еще о нем ничего не слышал, поражает человека в определенном возрасте. В двадцать восемь – тридцать три года. Болезнь заключается, по словам моего доктора, в постепенном расстройстве ума, пока человек не становится в полной мере душевнобольным, его тело выделывает странные непроизвольные движения, он принимает причудливые позы и т. д.
Я уже на той стадии болезни, когда каждый месяц все больше и больше теряю контроль над своими членами. Недалек тот день, когда у меня наступит полное затемнение сознания – слабоумие – поэтому я спешу написать тебе это письмо, пока еще в состоянии мыслить ясно и четко.
Хотя заболевание передается по наследству, но случаются исключения в цепи поколений. Таким счастливым исключением, по всей видимости, является наш папа. И все же я благодарен судьбе за то, что у меня нет сына, угроза заболевания которого была бы более чем реальна.
Я бы с удовольствием повидался с тобой, Уэйд. Ведь мы столько лет не виделись! Я хотел бы познакомить тебя с моей женой и дочерью. Эми – десять лет и она очень похожа на нашу с тобой мать, а значит, и на тебя. Ты же был в нее. Во всяком случае глаза моей дочери и особенно их выражение совершенно такие же, как у мамы и у тебя. Решай сам, сообщать обо всем этом отцу или нет. Все это время я очень тосковал по нему, мне не доставало его доброты и заботливости. Хорошенько все взвесив, может быть, ты все же придешь к решению ничего не говорить ему.
Узнав обо всем, он ведь почувствует огромную вину перед нами.
С надеждой увидеть тебя, твой брат
Бен.»
Уэйд уставился невидящим взглядом на огонь, испытывая глубокую душевную муку, которую он так часто испытывал в своей жизни с тех пор, как его горячо любимая мать покинула их. Почему она сделала это? Постоянно спрашивал себя Уэйд и не находил ответа. Почему она забрала с собой только своего старшего сына – брата, которого Уэйд одновременно и любил и презирал?
Уэйд всегда подсмеивался над Беном, потому что тот был неженкой и маменькиным сынком, всегда державшимся поближе к дому, всегда сидевшим где-нибудь во дворе, уткнув нос в книгу. И тем не менее, Уэйд постоянно защищал брата, заступался за него, дрался с ребятами, ровесниками Бена, которые были тремя годами старше его самого.
Уэйд сжал кулаки. Через пару лет он превратится в такого же бессильного доходягу, каким был сейчас Бен. Его побаливающее бедро – это только первый сигнал начавшегося процесса разрушения организма.
Судорожный вздох вырвался из груди Уэйда. Он вспомнил брата. Бен больше не узнавал его, когда Уэйд посещал больницу в Шайенне. Болезнь развивалась точно так, как он описывал это в своем письме четыре года назад. Сначала Бен потерял контроль над своим телом, а затем начал слабеть его разум.
Уэйд вспомнил тот роковой вечер четыре года назад, когда он получил это письмо.
На следующий день он нанял коляску до Шайенна, а там сел на пароход компании «Юнион Пасифик» до Чикаго и добрался до больницы, в которой вот уже три месяца лежал Бен.
Это была очень радостная встреча, несмотря на трагические обстоятельства, которые способствовали ей. Болезнь Бена внешне еще никак не проявлялась. Боль еще не прочертила на его лице глубоких скорбных морщин. Он выглядел совершенно здоровым.
Как и раньше, в детстве, они с Беном были совершенно не похожи. Уэйд пошел в маму, а Бен не был похож ни на одного из родителей.
Выражение лица Уэйда смягчилось, когда он вспомнил дочурку Бена, тогда ей было десять лет, и она походила на своего дядю чертами лица. Невестка Уэйда, Джейн, заметила это еще при знакомстве.
– Сразу же бросается в глаза, что вы трое – близкие родственники, – сказала она.