Читать интересную книгу Рожден быть опасным - Дмитрий Самохин

Пули взрыхлили тело Гоевина. В глазах Себастьяна застыло удивление, и он повалился на индийца.

Я резко обернулся. В моей груди вскипел гнев. Мне не было жалко Гоевина, но вместе с ним умерла надежда, что я когда-нибудь узнаю о своем прошлом, что узелок моей памяти удастся распутать.

На пороге кабинета стояли Крысобой и Музыкантская. Рената держала в руках автомат и с удивлением смотрела на расстрелянного ею Гоевина.

– Какие бабки ты отрабатываешь?! – прокричал я.

– Прости! – растерянно пробормотала Рената. – Я по инерции! Тут стреляли, я и ответила!

Я отвернулся, не удостоив ее ответа. Подойдя поближе, я склонился над неподвижным телом Себастьяна и убедился, что он мертв.

Узелок в памяти никогда не будет развязан. Мостик между мной сейчас и мной в прошлом останется недостроенным. Я устало опустился на пол подле трупов и положил рядом солдатский автомат.

Я слышал, как Крысобой и Рената подошли ко мне и, не сказав ни слова, расположились тут же на полу.

Я потерял вектор направления. Я не знал теперь, куда двинуться. Я думал, что Гоевин откроет мне тайну моего прошлого, и я увижу тогда новую дорогу и новую цель, достижению которой смогу посвятить дальнейшую жизнь. Гоевина я нашел, но он ничего не успел мне сказать. И не открылась дорога. И новую цель я так и не увидел…

Мои размышления оборвал насмешливый голос Гоевина:

– Я все-таки оказался прав.

Я открыл глаза и закрутил головой в поисках источника голоса. И я тут же заметил его. Огромная видеопанель, встроенная в стену кабинета, которую я сперва не заметил, зажглась, явив лицо Себастьяна Гоевина. Он с сожалением взирал на неподвижные тела на полу.

– Бедный Схай Сурендранатх. Ты стал слишком человеком, чтобы поддержать нас, – с сожалением изрек Себастьян.

Я с удивлением и с надеждой взирал на Гоевина. Он сидел в высоком пилотном кресле в тесном помещении, напоминавшем рубку какого-то звездолета непривычной конструкции. Позади него мелькали люди, но разобрать, кто они, в какую форму облачены и чем занимаются, не было возможности.

«Может, это запись», – возникла мысль, но я тут же отверг ее.

– Это ты их, Ларс Русс? – поинтересовался Гоевин.

Я отрицательно покачал головой.

– Значит, Схай не поддержал нас, – печально повторил Себастьян. – Я не очень надеялся на это.

Я догадался, кого убила Рената, но все же спросил:

– А это?

– Мой клон, – равнодушно отозвался Гоевин. – Забудь о нем. То, что задумали мы, воплощается. Настала пора нашего возрождения. Мы, пришедшие первыми, должны вновь стать ими.

– О чем ты говоришь? Я не понимаю! – отозвался я, с недоумением взирая на Гоевина.

– Значит, ты все-таки не вспомнил. Я надеялся на это, но ты ушел слишком рано.

Гоевина отвлекли. Он обернулся в сторону, отвечая на вопрос, но через минуту вновь повернулся к нам лицом.

– Настала пора, Ларс Русс. Настала пора вспомнить.

– Что вспомнить? – спросил я, чувствуя, как бешено колотится сердце.

Я находился в одном шаге от разгадки.

– Ты не человек, Ларс Русс. Джантшун.

Глава семнадцатая

Война, длившаяся 1143 года, началась без какого-то реального повода и продолжалась только потому, что две расы не могли общаться друг с другом.

Джо Холдеман. Вечная война

Джантшун – слово-ключ, открывающее потайную комнату в моей памяти. Джантшун инсталлирует поток, лавину, сносящую разум. Джантшун, уничтожающий все излишнее, наносное. Джантшун – мост. Джантшун – программа распаковки.

Я понял все в одно мгновение. В секунду весь поток информации обрушился на меня. Я почувствовал, как мои колени подгибаются и я падаю на пол, медленно отсоединяясь от внешнего мира. Чистое сознание, существующее автономно от жизненного лабиринта. Последнее, что я увидел перед тем, как отключиться, было обеспокоенное лицо Ренаты, склонившееся надо мной.

Имя мое – Скан Джун Таш. То имя, которое дали мне родители при моем рождении. Ларс Русс, так назвался я, когда пришел в мир людей, которые никогда не видели нас. Я не человек. Люди не застали нашу цивилизацию, погибшую много тысячелетий до выхода человека в космос. Но погибли не все.

Люди именуют нас Предтечами. Мы же звали себя – джантшун.

Джантшун была могущественной цивилизацией, раскинувшейся на несколько галактик. Мы повелевали пространствами, подчинив себе десятки тысяч планет и тысячи звездных систем, входящих в империю Джантшун.

Я увидел наши корабли, мчащиеся сквозь пространство.

Я увидел миллионы сородичей, трудящихся на благо Империи.

Наша Империя процветала. В то время как люди осваивали для себя новые орудия труда, отличные от привычных палок-копалок и палок-сбивалок, в то время как люди боролись за огонь и отвоевывали у диких животных территорию, мы подчиняли себе звезды.

Мы были могущественной цивилизацией, но, как и всякая великая империя, мы имели и свои изъяны. Изъян Джантшун, изъян, который привел Империю к гибели, заключался в расслоении по расам. Единая гуманоидная структура различалась цветом крови. Мы не были в этом оригиналами. Люди, как уже успела заметить моя часть, именуемая Ларс Русс, также подвержены ксенофобии.

Трения между различными нациями и народностями Джантшун были на протяжении всей истории развития нашей цивилизации, но пик безумия наступил тогда, когда Империя возвысилась в галактиках, подчинив себе десятки разумных цивилизаций, в основном негуманоидных.

И началась война. Долгая столетняя война, расколовшая некогда единую Империю на сотни маленьких республик с амбициозными правителями, жаждущими власти, большей власти, чем у них была.

Нас было шесть человек. Вернее, шесть друзей-отцов, которые разработали план возрождения цивилизации. Они предчувствовали, что за расколом вскоре последуют упадок и полное вырождение, которые могут повлечь за собой исчезновение джантшун, как разума. Наши отцы оборудовали сооружение на малой, затерянной планетке, чьи координаты старательно стерли из всех компьютеров и баз данных. Сооружение, представлявшее нечто среднее между мавзолеем и медицинским госпиталем, оборудованным по последнему слову науки и технологий джантшун, было предназначено для поддержки автономного существования шести камер вечного сна, куда каждый из отцов поместил по сыну. Шесть сыновей заснули на долгие годы в шестилетнем возрасте.

Мы должны были проснуться в двух ситуациях. Первая ситуация возникала, если прогнозы наших отцов остались бы неподтвержденными. В таком случае через два поколения нас должны были вернуть к жизни. Вторая ситуация была более призрачной, хотя и более правдоподобной. Наши отцы предполагали, что настанет момент, когда недоразвитые цивилизации, которые только вступили на путь эволюции, смогут достигнуть звезд, наткнутся среди них на планетку-мавзолей, найдут там шесть саркофагов индивидуального вечного сна и пробудят нас к жизни.

Отцы предупредили нас и заложили нам в память знание о расположении генобазы, которая, в случае пробуждения в чужом мире, где забыли о существовании Империи Джантшун, позволит нам воскресить к жизни миллионы индивидуумов джантшун. Безусловно, в месте, которое нам указали отцы, не могли располагаться миллионы спящих гуманоидов; там были лишь генокоды, которые при благоприятной ситуации и соответствующей технологии можно было развить в клоносапиенсов. Армию клонов, способных к самовоспроизведению и дублированию. И планета, где в толще недр содержалась генобиблиотека, называлась Джантраш; у людей эту планету именовали Амбер.

Теперь я понимал, почему Себастьян Гоевин – Лкан Джун Стош – искал союза с электронным президентом Шутовым. Ответ был прост. Чтобы иметь возможность извлечь генобиблиотеку и перенести ее в безопасное место.

Наши отцы надеялись на возрождение Джантшун. Не только одной расы, а всех шести. Поэтому были избраны по одному ребенку от расы.

Нас нашли. Но история развивалась по второму варианту. Цивилизации Джантшун более не существовало. Галактики заселили негуманы, которые поделили между собой все освоенное пространство. Только лишь человечество пыталось отвоевать у негуманов территорию для своего развития.

Планету-мавзолей обнаружила земная дальэкспедиция профессора Бен-Андреева. Чем занималась эта экспедиция и рассчитывала ли она набрести на артефакт инопланетной цивилизации, в котором, к тому же, находились шесть живых представителей, я не знаю. Мне так и не суждено было это узнать.

Назад на Землю экспедиция не вернулась. Вернее, она возвратилась, но не с тем экипажем, с каким отправлялась.

Я помнил все. Мы убили всех членов экспедиции, после того как они разбудили нас и привели на корабль. У нас не было другого выхода. Лишь один – отвоевать себе пространство для развития. Мы могли бы прикинуться безобидными детьми, но нам бы все равно не поверили. Отвезли бы на Землю, поместили бы в закрытый институт и стали бы изучать. Мы же ничем не отличались от людей.