Читать интересную книгу Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола - Дмитрий Калюжный

В числе последователей Карамзина можно было бы назвать незаурядного либерально-буржуазного историка Н. И. Костомарова, вновь отказавшегося видеть в боярстве какую-либо оппозицию самодержавию. Отсутствие сопротивления и даже возмущения совершаемыми всенародно и принявшими массовый характер мучительными казнями удивляет Костомарова (как удивляло то же самое и А. К. Толстого).

Вопроса: а были ли вообще эти массовые казни и прочие зверства, даже не возникало.

Еще до 1917 года была предпринята попытка осмысления истории Руси с марксистских позиций. Она принадлежала М. Н. Покровскому, ученому-историку и революционеру-большевику. Но и у Покровского на месте исследования фактов оказалась лишь интерпретация уже известного материала, что с неизбежностью привело к многочисленным домыслам; конкретные положения его концепции не нашли подтверждения в специальных исследованиях.

В отношении истории России XVI века долгое время наиболее популярной из всех была точка зрения С. Ф. Платонова. По его концепции, потомки удельных князей были могущественными феодалами и владетельными государями с интересами, враждебными единому государству. Опричнину он рассматривает как орудие борьбы с землевладением удельных княжат и превозносит ее как мудрое и необходимое творение Ивана Грозного. В то же время, в отличие от государственников XIX века, он не ставит в заслугу Ивану IV все, что происходило в годы его царствования. Впрочем, некоторые положения этой концепции начали вызывать сомнения уже в 1920-1930-х годах, когда историки особо озадачились той ролью, которую сыграла опричнина в становлении крепостничества.

Затем стрелка исторических часов, как оно и заведено от веку, пошла по второму кругу. 1940-е – начало 1950-х годов характерны сильным возвышением личности Ивана Грозного, что в научном отношении было значительным шагом назад. Первым, кто тогда выступил с критикой идеализации личности и деятельности Ивана Грозного, был академик С. Б. Веселовский. Вооруженный знанием огромного фактического материала, Веселовский «прошелся» буквально по всем «нервным узлам» предшествующей исторической литературы, подвергая специальному изучению именно те события и проблемы, на произвольной трактовке которых строились общие схемы истории царствования Ивана Грозного. Но сам он, критикуя практику создания скороспелых социологических схем, отказался от обобщений более или менее крупного масштаба.

Теперь наука обогатилась работами А. А. Зимина, В. И. Корецкого, Н. Е. Носова, Р. Г. Скрынникова, М. Н. Тихомирова, С. О. Шмидта и других. Не все из мыслей Веселовского разделяются современными исследователями, впрочем, и между ними самими не существует полного согласия в понимании эпохи Ивана Грозного.

Большие споры о личности царя шли также в кругах религиозных историков. Эти материалы не очень широко известны, а ведь внимательное изучение документов эпохи позволило сделать вывод о безосновательности многих обвинений в адрес Иоанна IV Грозного.

Суть претензий к царю, которые можно опровергнуть, сформулировал историк-публицист В. Манягин:

1) Причастность к смерти святителя Филиппа;

2) Убийство собственного сына, царевича Ивана;

3) Собственноручное убийство св. Корнилия Печерского;

4) Многоженство (семь-восемь жен);

5) Деспотический образ правления.

Мы остановимся подробно лишь на некоторых пунктах, но затронем их все. Начнем с номера первого.

Новгородская третья летопись, под летом 7077 сообщая об удушении свт. Филиппа, называет его «всея Русии чудотворцем», то есть летописец говорит о нем как об уже канонизированном святом. Это значит, летописная запись составлена лишь через несколько десятилетий после событий. Затем и Мазуринская летопись за 1570 год, сообщая о смерти святителя, прямо ссылается на его «Житие», которое было составлено не ранее самого конца XVI века. Разница между событием и летописной записью составляет около 30 лет!

Обвинения царя в убийстве свт. Филиппа (хотя правильнее было бы говорить о распоряжении его убить) восходят к четырем первоисточникам: уже упомянутым летописям; сочинениям князя А. Курбского; воспоминаниям иностранцев И. Таубе и Э. Крузе; соловецкому «Житию». Все без исключения составители этих документов являлись политическими противниками царя.

Встреча иностранного посла в Москве. Иллюстрация к книге С. Герберштейна второй половины XVI века

А. Курбский, будучи командующим русскими войсками в Ливонии, вступил в сговор с польским королем Сигизмундом и изменил во время боевых действий. Получив за это награду землями и крепостными в Литве, лично командовал военными действиями против России: польско-литовские и татарские отряды под его рукой не только воевали русскую землю, но и разрушали православные храмы, что он сам не отрицает в своих письмах к царю. Как источник информации о происходившем в России после 1564 года не достоверен не только в силу своего резко негативного отношения к государю, но и просто потому, что жил на территории другого государства и не был очевидцем событий.

«Очевидцы событий, Таубе и Крузе составили через четыре года после суда пространный, но весьма тенденциозный отчет о событиях», – так пишет о других источниках ведущий специалист по русской истории этого периода Р. Г. Скрынников.

«Житие» митрополита Филиппа тоже написано противниками царя Иоанна уже после его кончины и содержит много фактографических ошибок. «Житие» составлялось со слов 1) оклеветавших святого монахов, чьи клеветнические показания сыграли решающую роль в осуждении мтр. Филиппа; 2) со слов бывшего пристава Семена Кобылина, охранявшего святого в Отрочьем монастыре и не выполнившего своих прямых обязанностей, а быть может, и замешенного в убийстве. Разумно ли принимать слова этих людей на веру, даже если эти слова приняли форму жития? Вполне понятно их желание выгородить себя и подставить других.

Сами факты суда над святителем, лишения его сана, ссылки и мученической кончины не подвергаются сомнению. Но обвинение Ивана Грозного в том, что это совершилось по его повелению, не имеет под собой никаких серьезных оснований. Кстати, точно так же нет доказательств убийства гроссмейстера Фюрстемберга железными палками, о чем сообщается иностранными посланниками. Покойный, как нарочно, пишет письма брату через 12 лет после своей «смерти»!

Наиболее известный русскому читателю факт – убийство царем своего сына Ивана. Но вот владыка Иоанн (Снычев) утверждает, что различные версии об этом убийстве голословны и бездоказательны, «на их достоверность невозможно найти и намека во всей массе дошедших до нас документов и актов». (См. Митрополит Иоанн Ладожский. Самодержавие духа. СПб.: Царское дело, 1995, с. 135).

И это действительно так.

В Московском летописце под 7090 годом читаем (здесь летописи цитируются по Полному собранию русских летописей): «преставися царевич Иван Иванович»; в Пискаревском летописце: «в 12 час нощи лета 7090 ноября в 17 день… преставление царевича Ивана Ивановича»; в Новгородской четвертой летописи: «Того же [7090] году преставися царевич Иван Иванович на утрени в Слободе…»; в Морозовской летописи: «не стало царевича Ивана Ивановича».

Нет и намека на убийство.

Француз на русской службе Жак Маржерет сообщает (курсив наш): «Ходит слух, что старшего (сына) он (царь) убил своей собственной рукой, что произошло иначе, так как, хотя он и ударил его концом жезла… и он был ранен ударом, но умер он не от этого, а некоторое время спустя, в путешествии на богомолье». (См. «Россия XV–XVII вв. глазами иностранцев», с. 232).

Подтверждение тому, что ссора и смерть царевича разнесены во времени и не связаны друг с другом, служит также запись во Втором Архивском списке Псковской третьей летописи. Здесь под летом 7089-м записано о ссоре – тоже, как о слухе: «Глаголют нецыи, яко сына своего царевича Ивана того ради остнем поколол, что ему учал говорити о выручении града Пскова». А под летом 7090-м сообщается о смерти царевича: «Того же году преставися царевич Иван Иванович в слободе декабря в 14 день». Летописец никак не связывает два факта: ссору царя с царевичем в 7089 году и его смерть в 7090.

Только так называемый Мазуринский летописец связывает эти факты, но тоже отмечает, что это слухи («о нем же глаголаху»), а смерть царевича, как следует из текста, наступила через болезнь. Кстати, Иван Грозный после смерти сына несколько дней в отчаянии просидел у гроба царевича.

По поводу болезни можно сказать определенно: это было отравление сулемой (хлоридом ртути HgCl2). В 1963 году в Архангельском соборе Московского Кремля были вскрыты четыре гробницы: Ивана Грозного, царевича Ивана Ивановича, царя Феодора Ивановича и полководца Скопина-Шуйского. Ученые обнаружили, что содержание мышьяка примерно одинаково во всех четырех скелетах и не превышает нормы. Но в костях царя Ивана Грозного и его сына обнаружено наличие ртути, намного превышающее допустимую норму.