Его обращение с отцом Мины стало казаться Гаррету недостойным. Более того, он неожиданно понял, что оно бессмысленно. Чего бы он ни добился своими приемами, в душе он никогда бы не поверил, что Мина вместе с его дядей участвовала в заговоре против короля. Ее невинность, ее доброе сердце – все говорило против этого. Она в самом деле была светом во мраке, в котором так долго пребывала его душа. Как он мог сомневаться в чистоте этого света, сияющего в каждой ее милой улыбке? В эту минуту Гаррет осознал, что любит Марианну, что никогда не верил в ее вину.
– Милорд, вы предложили мне сделку, какой бы отвратительной она ни была, – с мрачной решимостью произнес сэр Генри. – Видит Бог, я мог бы принять ваши условия ради спасения дочери. Но даже ради ее спасения я не могу сказать, кто совершил покушение на жизнь короля, ибо не знаю этого. Уверен только в одном: это был не я.
Не вызывающая сомнения искренность старика еще больше усилила в Гаррете сознание своей вины. Как он мог сомневаться в невиновности Мины? Каким он был тупицей, не понимая, что ее любовь искренняя! Если бы он больше прислушивался к своему сердцу, то скорее понял бы это и избавил бы их обоих от бесконечных страданий.
– Что… что вы теперь сделаете, милорд? – спросил сэр Генри, испуганный долгим молчанием Гаррета.
– Конечно, все что смогу, чтобы доказать, что вы и ваша дочь невиновны.
Сэр Генри с недоверчивым видом посмотрел на Гаррета:
– Почему вы так стараетесь доказывать нашу невиновность?
Гаррет сказал то, что пришло ему в голову, – правду.
– Потому что я люблю вашу дочь, сэр.
Вот так. Эту правду теперь узнает весь мир, и Гаррету было безразлично, что весь мир подумает об этом.
Изумление на лице сэра Генри сменилось выражением задумчивости. Затем он вдруг скрестил на груди худые руки, стиснул челюсти и, прищурившись, строго спросил:
– И как давно вы держите мою дочь в заточении, милорд?
Гаррету стало по-настоящему стыдно. Он не жалел о том, что сделал, но и не мог не понимать, как это выглядит в глазах отца Мины. Он неожиданно растерялся, не зная, что ответить разгневанному отцу. Он мог солгать, а мог рассказать всю правду и создать тем самым ряд нежелательных проблем. Гаррет медлил с ответом.
– Как давно? – снова спросил сэр Генри.
Гаррет посмотрел в его суровые глаза:
– Достаточно, чтобы узнать ее.
Но этого ответа оказалось недостаточно для сэра Генри. Старик угрожающе сжал костлявые кулаки.
– Она провела пленницей в вашем доме все эти недели?
– Нет, – ответил Гаррет. – Я до недавнего времени не знал, кто она.
Лицо сэра Генри немного смягчилось.
– С Миной находилась ее тетя, – добавил Гаррет в надежде успокоить старика.
Он все еще не решался верить Гаррету.
– Если вы обидели ее… или… или…
– Мина счастлива и здорова. Уверяю вас, сэр.
Сэр Генри возмущенно хмыкнул:
– Это уж мне судить. Если вы скомпрометировали мою дочь, я желаю, чтобы все было немедленно исправлено.
Гаррета возмутило то, что с ним обращаются как с нашкодившим котом, и он вспыхнул от гнева:
– Я люблю вашу дочь, сэр. Клянусь честью, я не допущу, чтобы она страдала.
Сэр Генри окинул Гаррета оценивающим взглядом, помолчал, а затем кивнул:
– Вот и хорошо. Вы уже подумали, что сделаете, чтобы она не попала в тюрьму за преступление, к которому непричастна?
– Нет, – честно признался Гаррет. – Пока нет. Мы должны начать с того, что попытаемся установить, кто в действительности совершил это преступление и как им удалось впутать в него вас обоих. Мина думает, это мог сделать мой дядя, чтобы вернуть себе Фолкем-Хаус.
– Это возможно, – сказал сэр Генри и в задумчивости свел брови. – Сэр Питни продал мне дом за гроши, потому что нуждался в деньгах. Позднее, когда я привел имение в порядок, он, очевидно, решил, что у него хватит денег, чтобы снова купить его. Но я ни за что не хотел продавать.
– Тогда, вероятно, он решил избавиться от вас и оклеветал.
Сэр Генри стал медленно ходить по комнате, заложив руки за спину.
– Это на него похоже. Когда Питни пытался заставить меня продать ему имение, он распространил грязные слухи о моих жене и дочери в надежде опозорить меня в глазах соседей.
Гаррет вдруг понял, что означали странные слова того солдата о Питни и Мине. Как он мог поверить, что Мина способна поддерживать какие-то отношения с его коварным дядей? И неудивительно, что она не хотела доверить Гаррету свои тайны.
Он постарается искупить свою вину за то, что не доверял ей. Он узнает, кто на самом деле стоял за покушением на жизнь короля, чего бы это ему ни стоило, а потом всю свою оставшуюся жизнь посвятит Мине.
– Если мой дядя действительно преступник, давайте подумаем, как он мог все это подстроить. Что можно сказать о самих лекарствах? Вы утверждаете, что, получив их от Мины, не выпускали из рук. Так как же в них попал яд?
Сэр Генри недоуменно пожал плечами:
– Не могу сказать. Я все время думаю об этом. Я отлично помню, что не выпускал мешочка из рук.
– Ваши лекарства были не в пузырьках?
– Нет. Я ужасно неловок. Разбил много пузырьков, поэтому пришел к выводу, что лекарства лучше держать в маленьких мешочках.
Гаррет на минуту задумался.
– А вы уверены, что мешочки всегда были при вас?
– Могу в этом поклясться. Каждый раз, когда я ехал ко двору, Мина вставала рано утром, чтобы приготовить мои порошки, и насыпала их в два или три мешочка. Я прятал их под своим поясом, где они и оставались до тех пор, пока я не использовал их при лечении.
Неожиданно в памяти Гаррета всплыло воспоминание о детской шутке, которую он подстроил своему дяде, которого уже тогда он не любил. Однажды вечером перед обедом он намазал изнутри дядину кружку тонким слоем мыла. Когда всем за столом налили в кружки эль, дядя сделал большой глоток и чуть не задохнулся от отвратительного вкуса. Потом Гаррета разоблачили и заставили извиниться перед сэром Питни. Но эта шутка доказала его дяде одно – даже если кружка кажется пустой, это не значит, что она действительно пуста.
У Гаррета от волнения пересохло во рту. Он посмотрел на сэра Генри:
– Эти мешочки, которыми вы пользовались, они были особыми? Вы их где-нибудь покупали или шили дома?
Сэр Генри в недоумении посмотрел на Гаррета:
– Мина шила их из белого атласа и вышила на них разные узоры. А что?
Белый атлас! Гаррет помрачнел.
– Если бы кто-нибудь посыпал изнанку ваших мешочков белым порошком, таким как мышьяк, вы с Миной могли и не заметить его.
– Да, – тихо отозвался сэр Генри. – Мина всегда наполняла их рано утром при свете свечи в полутемной комнате. Более того, иногда мешочками не пользовались по нескольку дней. Любой мог войти в дом и насыпать в них яд. У меня часто бывали посетители, и сделать это было легко…