— Нет, не проще, — задумчиво сказал чужеродец. — Совсем не проще.
— Но такая жизнь может в конце концов опротиветь.
— Это одна из причин, по которой я оказался здесь.
— Значит, ты полагаешь, что в дороге я тоже буду кормить, развлекать и задаривать тебя?
— Кое на что я могу сгодиться. Не испытывая особых склонностей ни к труду, ни к торговле, мои родичи, тем не менее, очень быстро приобретают любые навыки. Насколько я понимаю, нам придется очень долго ехать без остановки. Когда ты будешь отдыхать, я заменю тебя. Кроме того, ты всегда можешь получить от меня дельный совет. В жизни я успел немало побродить по свету.
— В каком же направлении ты предлагаешь ехать? Предупреждаю, у меня самого еще нет определенного плана.
— Простейшая логика подсказывает, что надо ехать вслед за черепахами. Только во много раз быстрее их.
— Совет неглупый. И я придерживаюсь того же мнения. Тебе что-нибудь известно о стране, из которой приходят черепахи?
— Абсолютно ничего.
— Разве ты пришел не с той стороны? — Артем деланно удивился.
— Совсем не оттуда.
— Значит, с той? — Артем указал в направлении холмов, из-за которых надвигалось огнедышащее Лето.
— И не с той. Что ты вообще имеешь в виду, приятель, тыкая руками в разные стороны? Здесь нет никаких раз и навсегда определенных направлений. Только очень немногие из известных мне людей, к числу которых ты, безусловно, не относишься, способны отыскать нужный путь. Ты можешь прямо сейчас двинуться навстречу Лету, а оказаться в конце концов на берегу замерзающего океана или в благоухающем саду. Ты полагаешься на логику, а здесь важнее интуиция…
— Которой ты, несомненно, наделен?
— Не в меньшей мере, чем все мои сородичи.
— Хорошо. Я беру тебя с собой. Только дождемся, пока соберутся все остальные.
Калека прибежал бегом. Был он почему-то бос, при себе не имел даже плошки, зато под мышкой держал что-то длинное и узкое, завернутое в рогожу.
— Что это? Оружие? — с интересом спросил Артем. — Дай-ка посмотреть.
Калека доверчиво протянул ему сверток, и Артем осторожно развернул пахнущую плесенью рогожу. Перед его глазами во всей красе предстал метровой длины клинок — обоюдоострый и прекрасно уравновешенный. Синюю сталь сплошь покрывали травленые узоры — не то фантастические цветы, не то неведомые письмена. Кованая гарда полностью прикрывала кисть руки и была снабжена гребенкой острых шипов. Ничего подобного в Стране Забвения Артему раньше не приходилось видеть. Этот клинок представлял собой конечную стадию эволюции холодного оружия.
Однако было в нем и что-то такое, что привело Артема в некоторое недоумение. Клинок был совершенно лишен гибкости, на лезвии отсутствовали какие-либо следы точила, да и весил он чересчур много для обычной стали. Однако это был не муляж и не парадное, церемониальное оружие. Чувствовалось, что на такой клинок можно положиться в самом жарком бою.
К такому бы оружию да еще умелую руку, подумал Артем. Зачем такая вещь калеке? Как она ему досталась? А впрочем?.. Надо проверить… Что-то здесь, чувствую, не так…
Без всякого предупреждения Артем швырнул клинок калеке — швырнул сильно и намеренно неловко, так, что тот сверкающим колесом закувыркался в воздухе. Любой здравомыслящий человек попытался бы увернуться от этой летящей смерти. Калека же сделал несколько быстрых шагов навстречу клинку, молниеносно выбросил вперед правую руку, и его пальцы точно вошли в полушарие гарды, сомкнувшись на рукоятке. Тут же, без всякого промедления, последовал стремительный выпад — взвизгнул распарываемый сталью воздух, обильно брызнул зеленый сок, и добрая охапка травы с тихим шорохом легла на землю. У Артема создалось впечатление, что этот лихой удар не имел целью испытать качество клинка или свою собственную сноровку, а был предназначен конкретному врагу, пусть и возникшему только в сознании калеки.
— Я бы не рискнул стоять так близко от этого рубаки, — сказал чужеродец, помаргивая своими бельмами. — Иначе наше путешествие может закончиться, еще не начавшись.
Однако калека с растерянным видом уже протягивал клинок Артему.
— Оставь его у себя, — махнул тот рукой. — Только вытри лезвие. Оно всегда должно быть сухим.
Калека кивнул и, оставляя на одежде зеленый след, вытер клинок о собственную грудь.
— Нельзя доверять оружие детям, а тем более блаженным, — глубокомысленно заметил чужеродец.
— Что именно делать нельзя, я и сам могу догадаться. Вот если бы кто-то подсказал, что делать нужно.
— Нужно как можно быстрее отправляться в путь. Видишь, как посветлело небо в той стороне. Это верный признак скорого наступления Лета.
Действительно, небо над холмами как бы выцвело, и огромное — во весь горизонт — белесое пятно резко выделялось среди густой лазури.
— Нам нужно дождаться еще одного человека, — чувствуя неприятный холодок в груди, сказал Артем.
— Дочку судьи?
— Ее.
— А если она не придет?
— Тогда эта суета теряет всякий смысл…
Надежда явилась не одна. Десять мужчин — ее дядья и двоюродные братья — гуськом следовали за ней, и каждый нес на плече сосуд высокого давления, формой и размером напоминавший авиационную бомбу средней мощности. Не дойдя до вездехода несколько сотен шагов, они сложили свой груз в штабель и торопливо тронулись восвояси. Причину такой спешки понять было нетрудно: накатившийся огненный смерч уже пожирал небосвод, и отцы семейств торопились позаботиться о своих близких — тех, на кого пал счастливый жребий, разместить в саркофагах Убежища, а для остальных обеспечить в эти последние дни покойную безмятежную жизнь.
— Все здесь? — спросила Надежда, глянув на своих будущих спутников, и ее голос едва заметно дрогнул, что, тем не менее, не осталось без внимания Артема. — Ничего себе компания подобралась: чужеродец, калека…
«И сумасшедшая девчонка», — мысленно закончил ее фразу Артем. Вслух он сказал:
— Залезайте в машину. Вот в эту дверь. Потом я объясню, как она закрывается и открывается. Занимайте любые места, которые вам понравятся.
Все кресла в вездеходе представляли собой некое подобие гамаков, сплетенных из стальных пружин. Особого комфорта они не обещали, но прямое назначение выполняли вполне успешно. Кресла могли регулироваться по объему, и два из них пришлось подгонять — для Надежды сжимать, а для калеки растягивать.
Когда все, наконец, заняли свои места, Артем запустил двигатель и машина на самой малой скорости поползла вперед. Зашумел, набирая обороты, гироскоп, заскрипели сочленения лап. Надежда охнула, калека что-то промычал. Чужеродец сидел за спиной Артема, довольно рассеянно наблюдая за его манипуляциями с рычагами управления. Если его деревянное лицо и могло что-то выражать, то скорее всего оно выражало скуку.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});