Читать интересную книгу Морской волк – 8. Сумерки богов - Савин Влад

   Агентурная сеть, несмотря на резко антинемецкие настроения, наличествовала. В основном из числа "добровольных помощников гестапо", членов тех самых "эскадронов смерти" (хотя Рудински еще не знал этого слова) - для них, сам факт сотрудничества с немцами, был смертным приговором, стань о том известно. И хотя даже такие, при попытке мобилизовать их во "вспомогательную полицию" предпочитали исчезнуть в неизвестном направлении - зато они вполне соглашались быть тайными осведомителями. Эти унтерменши знали обидно мало, но иногда даже в их словах могло мелькнуть жемчужное зерно.

   По их наводке, или даже по подозрению, эсэсовцы разгромили два десятка вроде бы подходящих для укрытия Папы монастырей, церковных приютов и больниц вблизи Рима. Улов был, поскольку там обнаружилось большое число укрывающихся евреев - не было лишь тех, кого искали. Наконец удалось напасть на след: один из агентов доложил, что священник в одной из церквей на проповеди прихожанам зачитывал послание Папы, судя по содержанию, написанное уже после падения Ватикана! После оказалось, что это послание читали в церквях многие священники - но лишь в одной пастве нашелся доносчик. Святого отца взяли, и после шести часов непрерывного усиленного допроса он сломался и заговорил. Дальше было уже дело техники - но эти проклятые итальянцы снова успели раньше!

   Когда гестаповцы добрались до убежища - полагая найти там не Папу, но хотя бы кого-то высокопоставленного в цепочке, ведущего к нему - там уже не было никого. С десяток причастных были арестованы, и будут после все расстреляны - но автомобиль с кем-то из скрывающихся отъехал буквально пять минут назад! Что показывало, если не верить в совпадения - а герр Рудински не верил! - о существовании у итальянцев своих осведомителей, и готового плана экстренной эвакуации, приведенном в действие по заранее установленному сигналу. Но была еще надежда догнать и поймать.

   Рудински находился в германской военной миссии, принимая доклады - связь здесь была удобнее, чем в миссии гестапо рядом. Принадлежность к СД давала большое преимущество: формально, после гибели Карла Вольфа, за все отвечал Достлер - правда, чтобы генерал проникся и понял, потребовался прямой телефонный разговор с Гиммлером, про комиссию "1 февраля" все помнили, так что официально группенфюрер Рудински считался всего лишь советником - но попробовал бы кто-нибудь игнорировать его советы! Орднунг, это прежде всего, управление и связь - и на крупномасштабной карте, взятой в миссии люфтваффе (что также сыграло свою роль), при получении докладов с мест, тут же отмечались точки и время. И именно Рудински обратил внимание на значок аэродрома совсем недалеко от маршрута погони. Оберст-лейтенант от люфтваффе был рядом, и по требованию герр группенфюрера, он поспешил послать запрос коменданту. Никто не ответил - к этому времени все немцы на аэродроме уже были мертвы, а итальянцы не имели доступа к их радиоканалу.

   -Мы разрешали итальянцам какие бы то ни было полеты? - спросил Рудински.

   -Нет - ответил оберст-лейтенант - любая итальянская активность в воздухе запрещена до нашего особого распоряжения.

   -Тогда немедленно прикажите ближайшей истребительной авиагруппе люфтваффе блокировать этот аэродром! - распорядился Рудински - и если кто-то успел взлететь, или пытается, то сбивать! До тех пор, пока наземные группы не разберутся, что там происходит.

   Над Западным побережьем Италии. Тот же день.

   Эриху Хартману очень хотелось кого-нибудь убить.

   Полоса невезения в его жизни продолжалась. Вспоминая тот бой возле Гавра - казалось, что может проще, имея свободу маневра, добить противника, уже связанного боем? Но тот сумасшедший русский, непостижимым образом вырвавшись из свалки, пошел в лобовую, и это было страшно!

   Он не отвернет, ведь все русские, это бешеные фанатики! А кроме того знают, что если они не выполнят приказ, то их расстреляет НКВД. Сейчас они столкнутся, лоб в лоб, при этом выжить нельзя даже теоретически - и его, Эриха Хартмана, больше не будет! Его жизнь, в обмен на жизнь какого-то нецивилизованного славянина - нет, не хочу!

   Хартман рванул ручку, закладывая резкий вираж. И ощутил, или услышал, удары пуль по своему самолету. Этот русский все же сумел в него попасть - показалось, или "мессер" и в самом деле стал хуже слушаться рулей? Русских всего двое, против двенадцати - но у этого их супер-аса будет несколько секунд, чтоб атаковать, и он не промахнется! Вступать в бой против взбесившегося берсерка, на поврежденном самолете - ищите дураков! Умный трус лучше мертвого героя - ну а оправдание любого своего поступка можно после придумать, любой ущерб репутации можно пережить. Так что не будем геройствовать, когда есть реальный шанс умереть - истинный германский рыцарь должен всегда оставаться живым и с победой! Или, по крайней мере, с тем, что можно подать как победу!

   Он перевернул истребитель на спину, одновременно скидывая фонарь и расстегивая ремни. И вылетел вниз головой. Высота была достаточная, парашют раскрылся вовремя, внизу была немецкая территория. И еще он успел увидеть, как сбили русского, того самого, или другого - а впрочем, какая разница, в штаб будет доложено, что он, Хартман, лично сбил русского супер-аса, и пусть кто-то попробует сказать иное? Они дрались с вдвое большим числом русских истребителей, и сбили восьмерых! Здесь арифметика была простая: сначала кригс-комиссар объявил эскадрилье, что поскольку они допустили, что национальный герой Германии был сбит, то все их победы в этом бою будут записаны на его счет, как наказание для трусов! Затем Эрих решил, что так портить отношения с боевыми товарищами не с руки, и дозволил им оставить победы себе, так четыре превратились в восемь. Ну а на счету самого Хартмана отныне числились триста пятьдесят две победы!

   Ну а барон Рогов, увидев что Засранца сбили, приказал всем выходить из боя. Русские, или кто там еще, оказались крепким орешком - а драться ради самой драки, с явной перспективой убиться, ищите дураков!

   И вдруг, рвануло! Какой-то американский писака, Хемингуэй, выдал репортаж об американской эскадрилье, воюющей на самолетах с окраской, похожей на русскую. И эта эскадрилья считалась у самих американцев чем-то вроде штрафной, там служили ниггеры! Причем тот, кто будто бы уже сбивал его, Хартмана над Брестом, сейчас там командиром! А американская, и даже русская пресса, получаемая из нейтральных стран, была с некоторых пор весьма популярна среди высших чинов Рейха, несмотря на строгий запрет.

   Что говорил Эриху генерал, о том не стоило знать публике - во избежание ущерба светлому образу национального героя Германии! Факт, что того, кто был объявлен "лучшим асом всех времен и народов", сбил даже не русский "истинный ариец", как говорили шепотом уже и чины СС, а какой-то чернокожий унтерменш, уж тут без всякого сомнения - очень быстро стал широко известен в определенных кругах. Лишать Хартмана звания и наград конечно, не стали, поскольку это повредило бы репутации Рейха - но ясно было, что майорские погоны и Мечи к Рыцарскому Кресту отдалились очень сильно. А генерал прямо сказал, что теперь от гауптмана Хартмана ждут реального, а не приписанного подвига, если он надеется на то, чтобы эта история забылась. Ну а совершить подвиг, при этом не подвергая свою жизнь опасности... теоретически, можно представить, что Очень Большая Шишка, как например Черчилль, Рузвельт, или Сталин, вздумает совершить воздушную прогулку без прикрытия, и попадется Эриху в прицел - но вероятность этого была примерно такой же, как найти на тротуаре бриллиант ценой в миллион.

   Слава богу, хоть перебросили группу "Цеппелин" с Атлантического побережья. Кому-то наверху пришла в голову здравая мысль, что палубных пилотов, обученных воевать над морем, стоит поберечь. Эрих с ужасом думал, что не переведись он в морскую авиацию прошлым летом, то сейчас имел все шансы попасть в мясорубку над Одером, где эскадры штатной численности в полторы сотни самолетов за неделю стачивались до эскадрилий. Именно туда, к Зееловскому плацдарму, Германия бросала сейчас все силы, и сухопутные, и воздушные, все лучшее, что у нее оставалось - и проигрывала эту битву! Рогов рассказывал, что будучи по делам в Берлине, ему повезло встретить там прежнего сослуживца, сейчас воюющего в 52й эскадре - это просто ужас, уже месяц есть приказ, разбить русские переправы у Кюстрина, и результат лишь колоссальные потери, а мосты стоят, у русских там сумасшедшее количество зениток и элитные, гвардейские истребительные полки в прикрытии. Мы, солдаты фюрера, выполняем приказ, пока живы - но это, боюсь, недолго. Еще пара недель - и у Рейха не останется ни самолетов, ни экипажей!

   Здесь же в Италии был курорт! По крайней мере, так говорили в Рейхе. То ли предполагалось, что русские вторгнутся в Италию через Адриатическое море, то ли ожидалось, что сами итальянцы, или французы, переметнутся на сторону врагов - но на усиление одной истребительной и одной бомбардировочной эскадрам, перебросили еще и "Цеппелин", тридцать два самолета (потери в том бою у Гавра так и не восполнили). А тут красота, и нет никакой войны! И погода, как в Германии в мае. Благость длилась ровно два дня - до тех пор, пока обер-лейтенант Штерр из первой эскадрильи, отправившийся в соседнюю деревню, всего-то километра полтора, за выпивкой и удовольствиями, был после найден убитым, причем на страшно изуродованном трупе были следы от топора, вил, и неустановленных предметов. Фельджандармы, приехавшие разбираться, очень удивились, что "этот идиот решил выйти из расположения один", ну и получилось, что следовало ожидать. Эти итальянцы после того, как наши сожгли Ватикан, ведут себя хуже русских - даже мы сейчас к ним в дома заходим, держа палец на курке и оглядываясь за спину, и обязательно вдвоем-втроем, чтобы друг друга видеть! И боже упаси хоть что-то, от них взятое, пить и есть - отравят! И это у нас еще район спокойный, а вот на Севере повстанцы прямо на дорожных указателях пишут, эта территория "дойчефрай", то есть живых немцев там не осталось. Так что, летуны, если вам придется садиться вне аэродрома, или прыгать, то молитесь, чтобы представители германских властей нашли вас прежде местных - одиночки тут не выживают по определению, даже днем.