— Хо-хо! Думает он! Меньше думай — больше делай! Более причудливого бреда я еще не слышал! Чтобы принцесса и салон эскорт услуг!.. Хо-хо! Смешнее только — принцесса и бордель! Принцесса борделя! Ладно, давай, иди, работай.
Кира проводила взглядом Бера, дождалась, когда за ним закроется дверь, быстро навела порядок на столе, где они вместе пили тэ, и бодрым шагом подошла к кровати, на которой лежала перед приходом парня. К ЕГО кровати! Почему ей кажется, будто там, и мягче, и удобнее, и светлее? Ведь соседняя — точно такая же и ничуть не хуже. На этот вопрос внятно ответить Кира не смогла бы даже самой себе. Взяла в руки ЕГО подушку, задумчиво помяла ее и… забросила на соседнюю кровать. Бер обойдется — некоторое время поспит с другой под головой.
Девушка решала — лечь спать здесь или пойти к себе? Нелегкий вопрос. С одной стороны, если все получится так, как задумано, то Бер придет только под утро. Если нет, то вернется довольно скоро и тогда можно будет прямо по горячим следам выспросить у него, что пошло не так. Хотя продумано все практически идеально и сбоев быть не должно.
Парень совершенно точно понял все правильно и раз все же пошел с книгой, значит, согласился. Ясно же — не просто занести книгу его попросили. Ага! Адепткам стихийного факультета прямо позарез именно к полуночи потребовался справочник по алхимии. На сон грядущий пару-тройку рецептов выучить. Как же!
Кира решила все-таки переночевать в комнате Бера. Она разделась, забралась под одеяло и попыталась уснуть. Однако, сон, словно загулявший любовник, все не приходил и не приходил. Листья за открытым по летнему окном шелестели уже не сонно, как это было всего несколько минут назад, а вовсе даже тревожно и мрачно. Луч луны дерганными рывками рисовал на полу нечто до слёз печальное и тоскливое. Кровать под легоньким телом девушки жалобно вздыхала матрацем, скорбно поскрипывала спинкой и застенчиво шуршала бельем. Почему вдруг сердце девушки хватанула тупыми зубами боль? Почему воздух стал душным и густым, забив горло шершавым комком? Почему эмоции, словно на качелях, стали то с размаху падать в бездну хмурой апатии, рисуя черными красками бессмысленность жизни и страданий, то взлетать на пик слепой ярости, с извращенным удовольствие транслируя образы Бера и Лики в одной постели. Хочется ворваться в спальню, вытащить голубков за волосы и с силой приложить их лбами об пол?
«Ой, тоска кручи-и-и-и-инушка! Одолела де-е-е-е-евицу! Ой, ее мужчи-и-и-и-инушка! Гад, ушел к сопе-е-е-ернице! Не сказал ни сло-о-о-о-овушка, Бывшей своей лю-ю-ю-юбушке. И замолк соло-о-о-овушка, В добром сердце де-е-е-евушки.»
Так оно получается? Или не так? Кто для нее Бер? И кто она для Бера? Снова вопрос, похожий на тот, который задавала себе Кира в начале их знакомства. Тогда он, правда, звучал немного иначе — кто для нее Бер? Враг или просто безразличный ей адепт? А уж о том, кто она для Бера, девушка тогда не думала совершенно.
Кира отбросила одеяло, села в постели, обхватив руками колени и задумалась, постаравшись отбросить эмоции и начать рассуждать здраво. Вспомнилось, как в первые дни ей пришлось много поработать, разыскивая будущую жертву смертельной охоты — того самого Беролесса. Речь ректора и правила академии затруднили поиск, но Кира уверена — цель найдена. Правда, определить, кто из двух Беролессов, между которыми она поселилась, и есть искомый мерзавец, она так и не смогла, но то, что оба они — подонки и вполне подходят на роль жертвы, была уверена полностью. Пьют, дебоширят, песни похабные поют, ей проходу не дают. Чего же еще? Все их поведение точно укладывается в образ сынка вэ Селор. Не хватает небольшого штриха, но пускать их в постель, чтобы определить, кто из них извращенец и насильник, Кира не собиралась ни в коем случае. Хватит уже признаков! Достаточно! Пусть перепадет и невинному, но… нечего с козлами водится.
Был у Киры еще один кандидат в покой… э-э-э… объект мести. Слишком уж нагло он ее игнорировал. Все остальные парни, кроме Никобара, ей не интересного в силу неподходящего имени, прямо рвались поведать ей полные имена, хотя ограничивались все-таки только первым, с недоверием поглядывая на медальон академии, будто тот прямо на месте свершит страшную кару за нарушение правил. Но тут уж ничего не поделаешь — первак он и есть первак. Всего боится и правил придерживается скрупулезно. А ну как выгонят? Так мечтал, так рвался, так радовался, когда зачислили, и спалиться на ерунде? Да ни за какие прекрасные глазки!
А этот… коротко сообщил, что его зовут Бер, галантно поклонился (так не должен кланяться искомый хам и грубиян) и, спросив разрешения, удалился по своим делам.
Кира предположила, что утонченное хамство парня как раз и заключается в том, что он учтиво послал ее подальше вместе со всем ее обаянием. А раз так, то следует внимательнее проследить за ним, тем более, кто-то из поклонников девушки не постеснялся раскрыть его имя. Опять же не полное, но как раз подходящее.
Того поклонника, кстати, Кира не забыла мысленно пометить как мелкого гаденыша, с которым не следует связываться ни в коем случае. Продаст.
За Бером мстительница следила из-за кустов, передвигаясь вдоль аллеи, по которой парень направлялся в сторону самого глухого и малопосещаемого уголка парка. Именно там, с точки зрения девушки, подлецам следует продумывать свои коварные планы. Или прятать жертвы. Или мучить девушек. Ну, может не девушек, а кошек. Все равно заниматься омерзительным непотребством. Что конкретно она хотела увидеть? Какие жуткие тайны раскрыть? Девушка и сама не знала. Но душа рвалась за знаниями под призывный вопль охотничьих рожков, а сердце гнало вдогонку, азартно выстукивая стаккато охоты и приключений.
Увы, Кира, целиком и полностью занятая преследованием потенциального злодея, не заметила ловушку, устроенную обычным камнем, который терпеливо ждал в засаде (именно ее и много лет), затаившись в густой, хоть и невысокой траве. Нога наступила на край, булыжник вывернулся, нога, наоборот, подвернулась, что-то хрустнуло и девушка из-за острой боли не смогла сдержать крик.
Разумеется, объект наблюдения тут же прибежал спасать преследовательницу. Прорвавшись сквозь кусты, Бер не полез с глупыми вопросами: «А чё эт вы тут делаете?». Не стал долго, нудно и бесполезно допрашивать: «Что болит? Где болит? Почему болит? От чего болит? И все еще болит? А может само рассосется? А что теперь делать?». Он, молча, нагло и уверенно уложил Киру на спину, подложив ей под голову свою куртку, затем вцепился в пострадавшую конечность, лапая будто свою (ни тени смущения!! нахал!!). При этом, не спрашивая дозволения, задрал подол аж до пи… Нет! Если проявить объективность и обойтись без творческих преувеличений, подол задрался всего лишь чуть выше колена. Учитывая то, что тренировочная форма академии юбок не предусматривает вообще, только штаны, можно считать обнаженную до колена девичью ножку не боги весть каким распутством. Тем более, потом Беру довелось видеть Киру в настолько откровенном виде, в каком не каждому мужу покажется жена.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});