Поверьте, когда из системного блока посыпались искры и повалил дым, я чуть сам со страху под стол не залез. Но мне помогли, дверь тут же слетела с петель (хотя ее никто не закрывал) и пара молодчиков, ворвавшись из коридора, навалилась на меня всей массой. В боку моем что-то хрустнуло, стало очень больно.
Эпилог
Вот лежу в больнице, в отделении травматологии. Мне досталась койка у окна (больные от этого места обычно отказываются, говорят, что там сквозняк и запросто можно подхватить пневмонию, а мне нравится), а потому я самым наглым образом нарушаю установленный порядок и курю в форточку. На тумбочке около меня большая ваза с фруктами и сладостями, и сама тумбочка забита всякими деликатесами, которыми я охотно делюсь с остальными больными. Это не Белкин, Белкин приносит мне только пиво, иногда рыбу и сушеного кальмара в пакетиках, все остальное — Стекловы. Они навещают меня ежедневно, балуют, и Галина просто цветет от счастья. И причина тому есть — ее Сергей стал именно таким, как она мечтала. Видимо, в тот момент, когда он шарахнул по системному блоку, произошло КЗ, и виртуальный характер Сережи написался на его подкорку. Теперь он весел, добродушен, часто улыбается. Говорят, что и в бизнесе у него дела неожиданно пошли в гору, хотя его партнеры, удивленные такими переменами в способах решения проблем, первое время впали в панику и начали переводить деньги в офшорные зоны. Теперь ничего, успокоились. Вот и славно!
Галина, прощаясь, непременно целует меня в щечку, и Серега (так он сам попросил себя называть) не ревнует, даже улыбается поощряющее. Наверное, мы с ним подружимся.
Травма у меня не особо серьезная: трещина в ноге, три сломанных ребра, пара ссадин и шишек, но шишки и ссадины уже прошли. Ничего, жить можно, а вот с виртуальной помощью населению пока придется завязать. Что очень огорчило Белкина, у которого от клиентов отбоя нет, и Кручину, он тоже навестил меня в больнице во главе делегации коллег, друзей и домочадцев, принес сгущенки. Говорит, что работа у меня вредная, так что это — молоко за вредность.
Да, и еще, чуть не забыл. Белкин на денек забирал меня из больницы домой, чтобы подсчитать ущерб, нанесенный Сергеем Стекловым и его бравыми охранниками. Ущерб обещали без базаров компенсировать. Так я не удержался и врубил-таки «Суперцивилизацию XXL», вдруг как пойдет. И игрушка пошла! Я тут же надел маску и… Знаете, кого я встретил в Белкинтауне в первую очередь? Сергея Стеклова, но в его агрессивной ипостаси. Видимо, так же, как характер настоящего Стеклова изменился на виртуальный: мягкий и веселый, так же и компьютерный Сергей стал злым и агрессивным. Он гнался за мной три квартала, громко ругаясь и грозясь «превратить в котлету». Я его угрозам почему-то верил, а потому бежал изо всех сил…
Скрыться я смог, только спрятавшись за дверьми какого-то притона (оказывается, в Белкинтауне все-таки притоны есть). И угадайте, кто стоял там за рулеткой? Яша Палкин на пару со следователем Пановым, и о ноги последнего терлась общажная кошка Клипса. Но это совсем другая история…
Светлана Прокопчик
Нежелательные последствия
Кузьмину было плохо, стыдно и тоскливо. Еще он боялся. Он знал, что чем-то подобным должно кончиться. Лечащий врач сказал, что женщина не приходит в себя третьи сутки. Умрет.
Когда Кузьмин увидал ее впервые, у нее было кукольное личико. Выверенное, явно подправленное хорошим хирургом. А теперь оно высохло, левая щека ввалилась, а правая безобразно распухла. Кузьмин нагнулся, приподнял повязку. Из вздутого гнойника под скулой торчал зуб. Большой. Сантиметра четыре. Края прорванной щеки уже почернели.
Бывает, что зубы растут неправильно — тогда их удаляют. А некоторые женщины удаляют задние зубы, чтобы пухлые щеки казались впалыми. Такой вот у них идеал красоты. Настя тоже удалила. После инъекции имморталина все зубы выросли заново. Потом программа регенерации сбойнула, и зуб мудрости выпал, выдавленный «сменщиком». Настя пошла и вырвала его. Зря. Потому что следующий зуб полез вбок и останавливаться в росте не захотел.
А ведь сначала все было замечательно. Настя радовалась, что у нее исчез детский гастрит, что ей не нужно пользоваться кремами и декоративной косметикой — у нее замечательная юная кожа, упругая, бархатистая и свежая. Она восхищалась своими обновленными грудями. А зачатки целлюлита на бедрах превратились в тугие мышцы. И все — без усилий.
Ее мозг стал таким же восприимчивым к новым знаниям, как было только до девятого класса. Настя всерьез засобиралась восстановиться в инязе, из которого ее отчислили после первого курса за неуспеваемость. В общем, жизнь ее наполнилась смыслом и счастьем.
А потом — этот зуб. Настя решила, что во всем виноват врач, занесший инфекцию при удалении строптивого костяного выростка. Записалась на прием к крутому стоматологу. У того волосы дыбом встали: в воспаленной ране явственно просматривался еще один зуб! Настоятельно советовал лечь на операцию. Настя не захотела уродовать лицо — вдруг придется резать щеку? И поехала в Турцию, надеясь, что как-нибудь само рассосется. Через двое суток вернулась: что за отдых, когда приходится прятать красную опухоль на лице под платком. В аэропорту потеряла сознание и больше в себя не приходила.
В дверь палаты кто-то заскребся. Кузьмин вздрогнул, вспомнил, что в коридоре его ожидает Витя, Настин мужик — бандит двухметрового роста. Невольно втянул голову в плечи. Сказать мужику было нечего. А ответа тот потребует.
Безумно захотелось курить. Прямо тут, в палате. Закурить и выпить. Стакан. Спирта. Как в фельдшерской юности. Правда, Кузьмин не стакан тогда выпил, как всем хвастался, а стаканчик — пластиковый, на пятьдесят граммов. Но доверху налитый. Выпил на спор. Залил в глотку, умело выдвинув корень языка, чтобы сразу в пищевод провалилось. А потом пошатнулся и по стеночке, по стеночке пополз спать на банкетку.
Вообще такое молодечество хорошо не заканчивается, слизистую сжечь можно как нечего делать. Кузьмину с утра было плохо. Ему посоветовали выпить стакан воды — чтоб опохмелиться. Старая шутка: если вечером пил спирт, то с утра принял стакан воды — и опять пьяный ходишь. Кузьмин послушался. Его вырвало кровью. С тех пор осторожничал.
Но сейчас хотелось повторить. С тоской Кузьмин вспомнил, что в тот раз спорил на сто граммов, а не пятьдесят. На два стаканчика. Пятнадцать лет прошло, и вдруг жалко стало того, недопитого спирта. Ох, выпить бы его здесь, да закурить… потом выйти из палаты, глядя мимо бандита Вити разъезжающимися глазами… а с утра не помнить ни его, ни изуродованную женщину.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});